Джек Финней - Волшебник из Манчжурии Страница 18

– Да ладно, – ответил Волшебник, энергично растирая себе руки. – Не имеет значения, что ты подумал. Пошли, у нас есть работа, и путь теперь для нас свободен.

А там, в белой войлочной юрте, расстроенная до глубины души Сладострастная королева Ла собрала свою разбросанную по всей юрте одежду, с ненавистью на нее поглядела, потом отбросила все это в сторону и вышла наружу.

– Одно лишь доставляет хоть какое-то удовлетворение. Никогда этот тип не будет заикаться о том, чтобы насиловать женщин, – сказала она сама себе.

Она оглядела опустевший лагерь и вдалеке в дверях большого шатра заметила две темные фигурки. Она перешла лужайку и обнаружила, что эти две темные фигуры принадлежат Волшебнику и Клешне.

Они грузили на спину черного осла Нг Гк добычу, которую забрали у орды грабителей под названием «Отряд сострадания». Всю основную работу проделывал Клешня, в то время как Волшебник профессионально руководил процессом.

– Выброси вон оттуда часть золота и освободи место для еще нескольких бутылей вина. Бедное животное не унесет больше того, что сможет унести.

– Но учитель, – запротестовал Клешня, – золото намного ценнее, чем вино.

– Ерунда, – возразил маг, – золото – это тяжелый неприятный металл, из-за которого люди убивают друг друга. А вино, наоборот, является эликсиром чистых мечтаний. Делай, что тебе говорят, и выброси оттуда часть золота.

Королева остановилась и наблюдала за ними горящими глазами. Нг Гк увидел ее и почувствовал ее гнев; он подтолкнул носом Волшебника, тихонько предупреждая его об опасности.

– Ну, что там еще, мой темненький пушок? – спросил его Волшебник, почесав ему за ухом.

Осел жалобно, как собака, заметившая своего хозяина в пылающем доме, заскулил и кивнул головой в сторону маячившей поблизости королевы. Волшебник взглянул в ту же сторону.

– А! – сказал он. – Ну, здравствуй… как у тебя дела?

– Как у меня дела? – огрызнулась королева. – Да просто прекрасно, спасибо за заботу! Я просто как чайник, который поставили на очаг, довели до кипения, а затем отнесли в погреб. Я просто как бутон, который только было собрался распуститься, как его взяли да срезали. Я как бомба, готовая уже взорваться, у которой вытащили фитиль.

– Невероятно, – от всей души удивился Волшебник. – Насколько я помню программу сегодняшнего вечера, мадам вместо этого должна бы была напоминать храм, в котором разрушили святыню из святынь, или половую тряпку, из которой выжали последний кусок влаги.

– Как видишь, нет, – снова огрызнулась королева, – и можешь быть уверен, что в этом нет ни капли твоей заслуги. Просто когда ты мне был больше всего нужен, ты взял и покинул меня. Именно когда ты мог бы оказать мне хоть какую-то практическую помощь, тебя нигде нельзя было найти.

– Я тебе был нужен? – от всей души изумился Волшебник. – Как же я мог тебе помочь?

– Ты мог помочь удержать вожака партизан! – завизжала королева. – И что же ты делаешь, когда я наконец-то нашла тебя, а это было уже слишком поздно? Конечно, ты занимаешься любимым занятием – мелким воровством, крадешь вино, чтобы наполнить им свое толстое брюхо. Вот уж действительно героический поступок! Вот уж действительно поступок, достойный того, кого Батшира из Мусрумба назвал Непогрешимым!

– Но мадам королева несправедлива к учителю, – вмешался Клешня. – За этот вечер он прошел через чудовищные испытания и преодолел их. Его крепко, как пучок ивовых прутьев, связали лихие люди из «Отряда сострадания» и бросили в вонючую арестантскую юрту, сделанную из шерсти шелудивого хромого верблюда. Ему не давали не то что есть, но даже вина. И в довершение всего, его странная хроническая болезнь, которая является главной отравой всего его существования, именно в этот момент и обрушилась на него; в отвратительной обстановке это необычное проклятье вступило в свою силу, и он начал менять свою кожу. Эта процедура всегда была очень болезненной, но в данном случае она была просто невыносимой. Более слабый человек в данном случае просто потерял бы разум от таких мук.

Но несравненный учитель сумел так повернуть ход событий, что его проклятье превратилось в его преимущество, и хотя его кожа и слезала с невыносимыми болезненными судорогами, вместе с ней слезли и веревки, которые его связывали. К нему в полной мере вернулся его голос, который он потерял в начале приступа болезни, и повелительной командой он рассеял людей из «Отряда сострадания», потому что, хотя их и нельзя назвать такими уж легковерными, они все же поверили, что это голос их командира и беспрекословно подчинились ему. Когда мадам нашла нас, мы были заняты тем, что грузили Нг Гк с единственной мыслю в голове: освободить мадам и продолжить наше путешествие.

– Меня уже не удивишь, – сказала королева, – тем, что свои высокопарные оправдания Волшебник делает через рот своего подмастерья. А вот что это за идиотская сказочка про перемену кожи?

– Никакая не идиотская, – обиделся Волшебник. – Эта болезнь периодически нападает на меня, и я стараюсь, когда могу этого избежать, не обсуждать ни с кем эту болезненную тему. Но так как мадам оскорбила мою честь и даже намекнула на мою бесполезность и трусость, я попробую объяснить этот феномен немного подробнее. С материнской стороны, у меня в роду когда-то была змея. Именно от нее я и унаследовал свойственную всем чешуйчатым созданиям, большим и малым, потребность менять кожу. Вот именно это и случается со мной время от времени; о периодичности этого события можно сказать только то, что оно происходит без какой-либо определенной периодичности. Я начинаю чувствовать это недомогание всего лишь за несколько минут перед тем, как оно начинается. Каждый раз оно случается в самое неподходящее время, хотя надо отдать должное, что сегодня это мне и помогло.

– Чертовски увлекательно, – согласилась королева, – вот только я не верю ни одному твоему слову. Хотя, кажется, ты несколько изменился. Ну-ка подойди поближе и дай мне на тебя посмотреть. Да! Кожа у тебя действительно посветлела. И ты немного похудел. И глаза у тебя заблестели ярче. И, клянусь левым большим пальцем ноги Будды, у тебя совершенно чисто под ногтями! Ты и вправду поменял шкуру! Ничем другим, кроме разве что тщательным кипячением в масле, такие изменения не объяснишь. Стой спокойно!

И она протянула руку и царапнула его ногтями по плечу, ее длинные ногти оставили на плече красный след.

– Какая мягкая эта твоя новая кожа, – промурлыкала она, – какая она эластичная, упругая и теплая. Она прямо-таки как кожа младенца, и в то же самое время зрелая и мужская.

– Оставь мою кожу в покое, – обиженно проворчал Волшебник, пятясь назад. – У мадам в глазах появился блеск, который меня определенно тревожит.