Одержимая - Стася Вертинская Страница 19

И вот из темного угла к моему пирогу подошла мышь. Я разочарованно выдохнула. Анчутка хотел что-то сказать, но я тихо на него шикнула. Если наш домовой водил дружбу с мышами, или даже их гонял из дома, то непременно скоро появится.

Мышь принюхалась к пирогу и взялась грызть его засохший угол. Надеюсь, моя задумка увенчается успехом, а не выйдет так, что на халявные пироги сбегутся мыши со всей округи. Вот Велизар удивится, когда по возвращении обнаружит в своем доме мышиный приют!

Если быть честной, я не верила, что из моей задумки что-то выгорит. Столько раз за последние дни я испытывала неудачи, что восприняла бы это как должное. К тому же, ловля домового была для моего понимания полнейшей дичью. Была б дома, ловила бы домовых вместе с людьми в белых халатах. Но мир тут волшебный, и я импровизировала, как могла. Ведь как на самом деле находят общий язык с этим существом мне знать было не от куда. Но домовой вышел вслед за мышью, как я и ждала.

На вид домовой был не больше кота. Он прогнал грызуна, принюхался к пирожку. Как и другие, стараний моих не оценил, и отошел к миске с молоком.

Бес дернулся — ему, как и мне, хотелось поймать несговорчивого духа. Я схватила его за руку… за лапу… Какие у него там верхние конечности? Наша жертва сначала должна потерять бдительность, перестать осторожничать.

Домовой помедлил и склонился над молоком. Я плохо его видела в темноте, но слышала тихое чавкание. Еще немного подождав, я отпустила беса и край одеяла, который сжимала всё это время второй рукой. Легонько кивнула — бес заметит, что время пришло. И, выскочив из укрытия, рванула к домовому.

Он тут же отскочил от чашки, перевернув её и разлив остатки молока, и побежал за печь. Ему на перерез бросился бес. Домовой подпрыгнул и увильнув из рук Анчутки.

Мы долго бегали по комнате. Перевернули лавку, каким-то чудом не задели свечу, а то еще случился бы пожар. И наконец зажали домового в угол. Он метался между мной и бесом, не даваясь в руки. Прыгнул к Анчутке, обманывая того, и попытался прошмыгнуть мимо меня. Но мне удалось схватить его. Прижав к себе невиданное мохнатое существо, я закричала:

— Попался! Мы это сделали!

Немного отдышавшись, бес вдруг сказал:

— Мы же задобрить его хотели, а не ловить.

Я вытянула руки и посмотрела на домового. Он выглядел как неопрятный комок шерсти. Где у него лицо или глаза — было не понять. Может я и вовсе держу его вниз головой. Неприятно, наверное.

— Извините, — сказала я ему. — Что-то заигрались.

Присела и поставила его на пол. А может, положила — было не понять.

— Приходите ко мне завтра. Я вас причешу, — я изобразила самую доброжелательную улыбку, какую только могла изобразить. Надеюсь, домовой ко мне лицом и видит, что я к нему с миром.

Потом убрала руки. Домовой тут же убежал в угол и растворился в тенях.

— Вот теперь разозлится домовой и станет пакостить, — на следующее утро ворчал Анчутка. — Зачем было пугать его?

— Да кто ж знал, что так получится? — возражала я. Да, виновата. Но признавать это не собиралась. — И вообще, чего сам с ним не договорился? Ты нечисть, он нечисть — вы ж почти одинаковые.

— Я-то может и нечисть, а он домовой дух. Моё дело в болоте сидеть да людей пугать, а его — хранить мир и покой в домах. Где ж это мы одинаковые?

Я покосилась на Анчутку. Сейчас выходило как раз с точностью до наоборот. Бес следил за порядком в доме, а от домового, судя по словам Анчутки, можно было ждать, чего угодно.

— Да где ж тебе людей пугать? — с сомнением сказала я. — Не такой ты и страшный.

— Ты по мне всех бесов не суди, — усмехнулся Анчутка. — Я, как и ты, под клятвой Велизару, без его позволения людям вредить не могу. А свободные бесы не только пугать могут. Кто в полях живёт, те посевы портят. Кто в болоте — заманивают в топи и за ноги под воду утаскивают.

— Я думаю, в топи людей заводит собственная глупость, — возразила я. Ну никак Анчутка не был похож на отъявленного злодея. — А тонут, потому что трясина имеет свойства вязкой жидкости. Шевелиться опасно, а в панике человек себя не контролирует. Законы природы.

— Ишь, учёная какая, — покачал головой Анчутка. — Только вот одно другому не мешает. Не верь бесам. Перехитрят да погубят.

— А зачем бесам людей губить?

— Ты лучше думай, как с Велизаром объясняться станешь, ежели домовой пакостить начнет.

Это действительно было проблемой. Ведьмака я всё еще боялась больше, чем беса и домового вместе взятых. С тоской посмотрела в угол. Интересно, если снова поставить домовому молока, он выйдет или станет еще больше осторожничать после неудачного опыта? Ответа пока не было. Но как запасной план, задабривать молоком домового до самого возвращения Велизара, оставила.

Пока пакостить домовой не спешил. Но краем зрения я иногда будто ловила его тень. Он покачивался на подвешенных поварешках, хлопал оконными ставнями. Я считала, что виной тому поднявшийся ветер, но Анчутка утверждал, что это домовой. Уже начинает мстить или пытается подружиться?

— Назову тебя Никодимом, — сказала в пустоту. Дожила, еще вчера разговоры с духами считала шизой, сегодня сама с ними беседую. — Так бабушка моя звала своего домового. Думаю, и тебе это имя подойдет.

Хлопнул ставень.

— Если не нравится, то Кузя или Нафаня. Но это ж банально.

Домовой не отозвался. Ну или ветер дул не в ту сторону. Хоть у печи возился самый настоящий бес, а вчера своими руками поймала домового, всё еще скептически относилась к подобным знакам.

Во двор домовой не выходил. Иногда ловила его тень в окне, но он даже не пошел со мной любоваться растущим на грядке сорняком — моя