Дмитрий Казаков - Маг без магии Страница 19

Голос Больного Бога звучал тем не менее спокойно:

– И как же вы упустили его?

– Он покинул город у нас перед носом, – доложил тщедушный. – Мы шли за ним по пятам и почти настигли, но в одной из деревень его след пропал!

– То есть как? – Игольчатый шарик коснулся затылка, заставив Харальда вздрогнуть.

– Там странная история. – Тщедушный жрец поколебался. – Он останавливался на два дня на постоялом дворе. Потом съехал. Но дальше на севере, куда он направился, никто не видел седоголового всадника! Он словно исчез. И еще… в той деревне пропала девушка. Ее похитили.

– При чем тут она? – гневно вопросил Харальд, точнее – его уста, а рука сделала раздраженный жест. Ощущение чужой власти над телом было чудовищно мучительным. Так, наверное, чувствует себя муха в смоле. Сколько ни бейся – не шевельнешь и лапкой.

Голова загудела, точно превратилась в колокол. Больной Бог впал в настоящее бешенство.

– Разыщите охотников за людьми! – прошипел он устами верховного жреца. – Убийц, работающих за золото! Пусть они пойдут по следу беглеца и найдут его!

– Слушаюсь, верховный жрец, – склонился в поклоне тщедушный. Ни тени сомнения не возникло на его чистом, спокойном лице. Его не смущало то, что придется платить деньги за убийство. Раз бог сказал, что этот человек виновен, значит, так оно и есть.

– Иди.

Харальд ощутил, как по телу прошла горячая волна. Бог оставил его тело. Хотелось выть от злости и бессилия, но он знал – это только позабавит внутреннего властелина.

– И что, нам придется тут жить? – брезгливо поджав губы, поинтересовалась Йофрид. Взгляд ее был устремлен на шалаш, который Харальд соорудил на скорую руку Выглядел он неказистым и маленьким, а крыша не выдержала бы даже комара, если бы он сел на нее, не говоря уже о дожде.

– Пока да, – ответил Харальд смущенно. – Я, увы, не плотник. Позже сделаю что-нибудь более основательное, а когда ты поднатореешь в магии, то используем какое-нибудь подходящее заклинание.

– Мы же замерзнем! – заявила она возмущенно, заглядывая под навес из ветвей. Тут был полумрак, один из углов занимала куча лапника.

– Нет, – ответил он убежденно. – Летом даже в таком жилище тепло, осенью что-нибудь придумаем, а к зиме я надеюсь с тобой расстаться. Поедешь домой, к теплой печке!

Она фыркнула, показав всю степень недовольства неудобным и некрасивым «жилищем», сказала нетерпеливо:

– Когда же ты начнешь меня учить?

– А пожалуй, прямо сейчас. – Харальд бросил взгляд на солнце, которое распухшим от жары багровым шаром висело над западным горизонтом, грозя вот-вот рухнуть на верхушки деревьев. – Пока светло. А то завтра будет некогда. Поеду в ближайшую деревню.

– Зачем?

– Продам лошадей, чтобы у тебя не было желания уехать на одной из них. – Он ухмыльнулся так противно, что ей тут же захотелось вцепиться ногтями в ненавистную морщинистую физиономию. – На вырученные деньги куплю еды. Одной охотой двоим прожить будет тяжеловато.

– А если я в твое отсутствие уйду? – Йофрид проговорила это с вызовом. Харальд расхохотался:

– Иди! Только тут леса дикие, думаю, что медведь или волки не откажутся тобой пообедать! Вон какая жирная!

Щеки ее тут же заалели, глаза сверкнули, того гляди – бросится.

– Ладно, не жирная, – проговорил Харальд примирительно, стараясь не улыбаться. – Упитанная, в меру. Но ты не знаешь, куда идти, дорог и троп тут отродясь не было, еды у тебя нет. Даже если избежишь когтей хищников, через сотню верст свалишься от голода. А до твоего дома таких сотен много! Так что придется тебе подождать меня здесь.

– Да, – ответила она сердито. – Но решу завтра, бежать или нет! Он расхохотался:

– Ишь ты, какая норовистая! – Харальд уселся на березовый ствол, звучно похлопал по месту рядом с собой. – Садись, начнем первый урок!

Письменные принадлежности и запас пергамента он обнаружил в суме Свенельда и с тех пор возил с собой.

Йофрид уселась как можно дальше, но он рисовал на желтоватой поверхности небольшие черные значки, похожие на насекомых, и, чтобы их разглядеть, ей пришлось подвинуться.

– Смотри, – проговорил Харальд, показывая лист, на котором столбцами по пять изобразил двадцать пять знаков. – Это Алфавит, но не простой, не тот, что используют обычные люди для записей, а Алфавит магов. Его еще называют Истинным! Именно им пишутся надписи на талисманах, в магических кругах и фигурах.

Она глядела, точно завороженная. Каждый значок был особенный, по-своему ЖИВОЙ. Она это чувствовала, хотя вряд ли смогла бы описать словами. Даже похожие внешне символы были совершенно разными, словно деревья в лесу. Тот же ствол, ветви, но ведь не спутаешь сосну с рябиной, а дуб с ольхой?

– Первый знак, – палец Харальда, длинный и тонкий, остановился на символе, похожем на крестьянский цеп – длинная палочка и отходящая под углом короткая верхушка, – имеет имя Бет. Еще его могут именовать Бейд, Бедв и Беатф. Название же его – Береза. Запомни, это важно – имя и название в магии суть разные вещи! Цвет этого знака белый, а птица, несущая его силу, – филин.

Он бросил быстрый взгляд на ученицу – слушает или заснула от скуки?

Йофрид сидела неподвижно, а на лице ее был написан настоящий восторг. Голубые глаза смотрели внимательно, в них плавало странное выражение. Как у пьяницы, после длительного воздержания дорвавшегося до вина.

Харальд отогнал глупые мысли, спросил сурово:

– Все ли понятно?

– Да, – ответила она шепотом.

– Хорошо. – Он кивнул, сдерживая удивление. Вспомнилось, как сам мучился, пытаясь постигнуть смысл закорючек, составляющих Истинный Алфавит. На мгновение ощутил нечто вроде зависти.

– Второй знак именуется Луис, – сказал поспешно, не давая гадкому чувству овладеть собой. – Название его – Рябина. Цвет – серый, а птица – утка.

Учеба продолжалась до того момента, когда стало лишком темно, чтобы можно было различать написанное. Но, ложась спать, Харальд уловил сонное бормотание Йофрид: «Седьмой знак именуется Дуир, имя его – Дуб, цвет – черный, а птица – королек!»

Так и заснул в удивлении.

Проснулась Йофрид от холода. Только с одной стороны шло ровное сильное тепло, и она инстинктивно сдвинулась туда, прижавшись к чему-то горячему и твердому. Только вновь засыпая, поняла, что это, должно быть, спина Харальда.

Когда окончательно проснулась, его рядом не было, а сквозь щели в стене пробивались яркие солнечные

Лучи, похожие на тонкие золотые лезвия. Шалаш был буквально пронизан ими, и казалось невозможным встать, не порезавшись.

Йофрид поспешно выбралась на вольный воздух. Утро уже разгулялось, небо сияло синевой, невдалеке шелестела река. Харальд поправлял подпругу на своем жеребце. Вторая лошадь стояла рядом.