Дьяволы - Джо Аберкромби Страница 2

Осёл был расстроен, а его хозяин еще больше. Из-за воплей проходящих мимо кающихся грешников Алекс не смогла понять смысл его криков, но это точно было не лестно.

«Трахни себя!» — закричала она ему. Монах с окровавленным ртом уставился на неё из кареты с тем часто встречающимся в Святом Городе паникующим взглядом потных туристов, поэтому она завизжала: «И ты тоже можешь трахнуть себя! Трахните друг дружку», — добавила она вполголоса, ковыляя прочь.

В конце концов, за ругань не платят.

Она схватила молитвенный платок с прилавка, пока торговец не смотрел, что было не столько воровством в её понимании, сколько тренировкой рефлексов, накинула на голову и проскользнула среди кающихся изо всех сил жалостливо застонав. Это было не сложно, учитывая боль, пульсирующую в ноге, и иголочки опасности, щекочущие шею. Она подняла руки к неровной синей полосе неба между крышами разной высоты и беззвучно выпустила в воздух облачко пара, моля об избавлении от скорбей. На этот раз она почти это и имела в виду.

Вот как это бывает. Начать вечер в поисках веселья, закончить утро, моля о прощении.

Боже, как плохо. Желудок скручивало, горло обжигало, какие-то неприятные поползновения со стороны задницы. Может, вчерашнее испорченное мясо или дурные перспективы сегодняшнего утра. Может, деньги, которые она потеряла, или деньги, которые она должна. Может, остатки навоза на губах. Ещё проклятый смрад паломников, которым запрещается мыться во время долгого пути в Святой Город. Она прижала уголок молитвенного платка ко рту и украдкой осмотрелась сквозь чащу поднятых к небу рук.

— Вот она!

Как бы она ни старалась, ей так и не удалось вписаться в толпу. Она протиснулась мимо паломника с завязанными глазами, оттолкнула другого, шаркающего на своих покрытых струпьями коленях, и пошла по улице так быстро, как только могла, несмотря на больную лодыжку, что получилось далеко не так быстро, как ей бы хотелось. Сквозь вопли кого-то, распевающего гимны за пару монет, она слышала отзвуки творящегося позади хаоса. Драка, если ей немного повезёт, кающиеся грешники становятся очень дёрганными, если встать между ними и благодатью Всемогущего.

Она проскользнула за угол на рыбный рынок в тени Бледных Сестер. Сотня прилавков, тысяча покупателей, сварливый шум базара, солёный морской запах утреннего улова, блестящего в зимнем солнечном свете.

Она мельком увидела движение и поддалась рефлексу. Чья-то рука успела выдрать выбившуюся прядь волос с её головы, когда она скользнула под повозку, её чуть не забили копытами, она откатилась, чтобы протиснуться между чьих-то ног сквозь холодную жижу из рыбьих кишок, костей и слизи под прилавками.

— Ты, чёрт возьми, попалась!

Рука схватила её за лодыжку, ногти оставляли волнистые следы в рыбьей чешуе, пока Алекс тащили на свет. Это был один из головорезов Бостро, тот, что потел в треугольной шляпе, делавшей его похожим на неудавшегося пирата. Она вскочила, ударила его по щеке с болезненным хрустом, который, как она боялась, исходил от её руки, а не его лица, а он схватил её запястье и дернул. Она плюнула ему в глаза, заставив отшатнуться, пнула в пах, вынудив согнуться, и на удачу зашарила свободной рукой. Она не из тех, кто остаётся лежать, когда сбили с ног. Её пальцы нашарили что-то, она взвизгнула и чем-то замахнулась. Тяжёлая кастрюля. Она ударила пирата по щеке со звуком, напоминающим колокол вечерней молитвы, сбила его дурацкую шляпу, извернулась и наконец окончательно угомонила его. Покупатели отпрыгнули, когда горячее масло разлилось повсюду. Алекс развернулась, к её глазам прилипла мокрая прядь. Уставившиеся лица, указующие пальцы, фигуры, проталкивающиеся сквозь толпу к ней. Она вскочила на ближайший прилавок, доски подпрыгивали на козлах, когда она пинала щедроты океана, рыба билась, крабы хрустели, торговцы выкрикивали ругательства. Она вскочила на следующий прилавок, поскользнулась на огромной форели и сделала ещё один отчаянный шаг, прежде чем рухнула на бок и растянулась в лавине моллюсков. Она с трудом поднялась, задыхаясь похромала в заваленный мусором переулок, где прошла около четырёх шагов, прежде чем увидела тупик.

Она стояла там, согнувшись в ужасе, уставившись на глухую стену, руки беспомощно разжимались и сжимались. Очень медленно она повернулась.

Бостро стоял в начале переулка, уперев большие кулаки в бедра, выпятив большую челюсть — вылитое изваяние угрозы. Он щёлкал языком с медленным «цок-цок-цок».

Один из головорезов присоединился к нему, запыхавшись от погони. Ухмылка демонстрировала одинаково коричневые зубы. Боже, что за зрелище. Если у тебя такая ухмылка, по крайней мере, почисти зубы, а если у тебя такие зубы, по крайней мере, не ухмыляйся.

— Бостро! — Алекс выдавила лучшую улыбку, на которую была способна, тяжело дыша, даже по своим меркам. — Не знала, что это ты.

Его вздох был таким же тяжёлым, как и всё остальное. Он собирал деньги для Папы Коллини годами и, должно быть, слышал уже все уловки, ложь, оправдания и слезливые истории, которые можно себе представить, и даже немало тех, которые и представить нельзя. Эта его не впечатлила.

— Время вышло, Алекс, — сказал он. — Папа хочет свои деньги.

— Вполне справедливо. — она протянула ему свой пухлый кошелек. — Тут всё.

Она швырнула, а затем бросилась следом, но они были готовы. Бостро поймал кошелёк, а его друг с дерьмовыми зубами схватил Алекс за руку, развернул и толкнул в стену так, что она стукнулась головой о кирпичи и свалилась в мусор.

Бостро открыл кошелёк и осмотрел его содержимое.

— Какая неожиданность. — он перевернул его вверх дном, и оттуда посыпалась грязь. — Твой кошелёк так же полон дерьма, как и ты.

Начинающий пират присоединился к вечеринке, демонстрируя розовое пятно от кастрюли на лице.

— Посмотри, — проворчал он, расправляя вмятину на своей измазанной рыбьей требухой шляпе. — Она становится злой, когда её загоняют в угол. Как голодная ласка.

Её называли и похуже.

— Смотри, — прохрипела она, поднимаясь на четвереньки, думая, не сломали ли они ей плечо, а затем, когда попыталась схватиться за него, думая, не сломала ли она руку. — Я принесу ему деньги. Я могу принести ему деньги!

— Как? — спросил Бостро.

Она вытащила тряпку из кармана и развернула с подобающим почтением:

— Узрите кости пальцев святого Луция...

Владелец шляпы ударил её по