Филенко Иванович - Очень странные миры(фрагмент) Страница 2

– И никто не бывал, - прибавил Кратов.

– Что мне и не нравится, - безрадостно заключил Мадон. - Я люблю определенность. "Чтобы все было просто и ясно, - мысленно добавил Кратов. - Я тоже это люблю. Поэтому и хочу скорее добраться до корабля, покончить с неопределенностями в этом паноптикуме и вприпрыжку вернуться в обычную вселенную".

– Сундстрем, - сказал Татор.

– Слушаю, Первый.

– Что говорят зонды?

– В общем, все спокойно.

– Что значит "в общем"? Третий помолчал.

– Крупные металлосодержащие объекты в пяти километрах к востоку, - наконец сообщил он.

– Восток - это где? - ядовито осведомился Мадон.

– Ну, скажем… если… - Сундстрем смущенно покашлял. - К хронологически последнему востоку. Лицо Белоцветова отразило напряженную работу мысли.

– Стало быть, вон там, - он без большой уверенности показал рукой вправо по борту платформы.

– Врешь, - с удовольствием объявил Мадон.

– И что же это за объекты? - терпеливо спросил Татор.

– Трудно сказать… Они занесены снегом.

– Наверное, астрархи что-нибудь позабыли, - предположил Белоцветов.

– Эти ваши астрархи, - нервно сказал Мадон. - Все-то они забывают. Все-то они усложняют в этом мире, стремящемся к простоте… В конце концов, это нас не касается.

– Мне просто интересно, - оправдывался Белоцветов.

– Ты никогда не встречал крупных металлосодержащих объектов?! - вскинул брови Мадон.

– Когда мы закончим с кораблем, - вмешался Кратов, - у нас будет немного свободного времени. Совсем немного, но вы, Сэнди, успеете удовлетворить свое любопытство.

– Благодарю, патрон! - обрадовался Белоцветов.

– Только не называйте меня патроном, Сэнди, - терпеливо поправил его Кратов.

– Хорошо, босс, - немедленно парировал тот.

– Роман, - вдруг быстро и невнятно проговорил Татор. - Ты сошел с ума!

– Ну уж нет, - сказал Мурашов. - Я их через всю Галактику контрабандой пер! Не прощу себе, если не обкатаю сейчас эту планетку…

– На командирской платформе что-то происходит, - тревожно сообщил Мадон. Белоцветов засмеялся.

– Роман прихватил с собой лыжи, - пояснил он.

– Он спятил, - убежденно сказал Мадон. - Я давно это за ним замечал. У кого-нибудь на этой калоше есть бинокль?

– У меня есть, - ответил Кратов, вытягивая из-под меховой куртки прибор.

– А, спасибо, - невнятно проговорил Мадон и вперился в далекую синюю кляксу на белом снегу. Белоцветов лукаво покосился на Кратова и опустил руки на пульт. Платформа слегка покачнулась и, сильно задрав корму, двинулась вниз по склону. Мадон с недовольным вскриком завалился вперед и повис на страховочных лапах, но бинокля, к счастью, не выпустил.

– Свинарник! - с чувством произнес Татор. - Бардак! Можно управлять чем угодно, но как можно управлять бардаком?! На этой планете кто-нибудь прислушивается к моим приказам?

– Угу, - отозвался Кратов. - Я прислушиваюсь. Мне это даже нравится. Но я всего лишь пассажир.

– Спасибо, - сказал Татор. - А остальных я, в конце концов, могу просто расстрелять… - Белоцветов хихикнул, но платформу не остановил. - Или лишить доли вознаграждения по контракту. Платформа резко затормозила и зависла над склоном, сохраняя крутой дифферент на нос. Потом неспешно и, как показалось Кратову, без участия водителя, выровнялась.

– А я вовсе и ни при чем, - быстро сказал Мадон.

– Да будет вам, мастер, - сказал Белоцветов с некоторой обидой. - Сразу уж и лишить… Сами же говорили: полная биологическая нейтральность!

– Порядок на то и порядок… - начал было Татор.

– Смотрите, что творит! - закричал Белоцветов, и все обернулись. Черепаха накренилась, пробороздила бортом нетронутую снежную гладь холма и не без усилия избежала опрокидывания. Никто не обратил на это внимания. Крохотная фигурка в пронзительно-желтом скафандре стремительно летела по направлению к кораблю, выписывая петли и закладывая умопомрачительные виражи. Позади нее в воздухе висел, долго не опадая, сверкающий снежный шлейф.

– Я тоже так хочу, - объявил Белоцветов. - Только не умею.

– И бьюсь об заклад, ничего ему за это не будет, - завистливо добавил Мадон. Мурашов был уже внизу. Завершив свой головокружительный спуск пижонским разворотом, он теперь копошился возле корабля. Кратов отнял бинокль у Мадона - тот недовольно зашипел, но смолчал. Мурашов без большой спешки катил вдоль серого, в глубоких складках, как у пожилого кита, борта "гиппогрифа", временами озираясь.

– Что уж теперь-то… - проговорил Белоцветов, и платформа прянула с места.

– Конюшня! - провозгласил Татор. - Клоака! Черт вас всех дери, я тоже спускаюсь. Сундстрем!

– Слушаю, Первый.

– Все зонды - к месту встречи. И смотреть в оба!

– Сделано, Первый.

– Роман, - позвал Кратов. - Что там у вас происходит?

– Странное ощущение, - откликнулся Мурашов. - Как если бы… не знаю, как и выразить…

– Вы уж постарайтесь, док, - едко посоветовал Мадон.

– Такое ощущение, что меня разглядывают.

– И оно тебя не обманывает, - сказал Белоцветов. - Уж поверь, мы с тебя глаз не сводим!

– Не так, - сказал Мурашов. - Как будто меня разглядывают… э-э… без удовольствия.

– А кто же вы, девушка, чтобы вас разглядывать с удовольствием?! - фыркнул Мадон.

– Прекратить вольнотреп! - негромко, но жестко потребовал Татор. ("Где он подцепил это любимое словечко покойного Пазура? - удивился про себя Кратов. - Или в командирском цехе гуляет свой собственный словарик крепких выражений?") - Сундстрем?

– Первый, да все спокойно же! - с некоторым волнением сказал тот.

– Ладно, - проворчал Татор недоверчиво. - Спокойно так спокойно… Роман, прекрати метаться. Стой на месте и жди нас.

– Сделано, мастер, - сказал Мурашов.

– Что-то мне здесь не нравится, - проговорил Мадон. - И зря мы не захватили с собой оружие.

– Отчего ты так в этом уверен? - удивился Белоцветов.

– Константин, вы ничего от нас не утаили? - спросил Мадон. - Я имею в виду характер груза?

– Голубой контейнер массой пять тонн, - прикрыв глаза, напомнил Кратов. - Полностью герметичный и представляющий собой сложную высокотехнологичную аппаратуру… медицинского назначения. Я отвечаю за свои слова. Груз абсолютно безопасный практически во всех смыслах. Если, конечно, не уронить его на себя. Или не привести в действие.

– А что будет, если его привести в действие? - не успокаивался Мадон. Кратов не ответил.

– Или он придет в действие самопроизвольно? "И действительно, - вдруг поразила Кратова неприятная мысль. - Я ведь и не помню, как уходил оттуда. И чем этот голубой контейнер… "походный салон-вагон Его Императорского величества", как назвал его Стас Ертаулов… был в тот момент занят. Возможно, я только думал, что он прекратил свою работу. А на самом деле он работал вовсю и лишь притворялся безжизненным. И работал все эти двадцать лет. И никто, кроме его создателей, не ответит мне сейчас на вопрос об источниках его энергии, о продолжительности их срока службы. А Пазур мне тогда не сказал, как его остановить. И я даже не знаю, как он должен выглядеть в отключенном состоянии…"