Пипец Котенку! (СИ) - Александр Майерс Страница 20

— Привет, Ярослав, — раздаётся несмелый писк.

Это обращается ко мне флейтистка. Лицо вроде знакомое. А, точно! Эту девушку я встретил в интернате одной из первых. Когда выходил из кабинета директрисы. Она ещё спросила, можно ли называть меня Котиком.

— Привет, — дружелюбно улыбаюсь.

Миниатюрная, но складненькая девушка. Брюнетка, слегка растрепанные волосы коротко стрижены. Ну как коротко — до плеч. Фигурка супер, идеальные ножки, маленький аккуратный носик и большие карие глаза — прямо куколка. Но больше всего внимания обращают на себя губы — алые, полные, чувственные.

Я, помнится, тоже применил на ней тогда Обольщение. Сейчас надо вырубить, кстати — своего добился, а на меня и так все девчонки оркестра пялятся.

— Продолжаем! — командует Любовь Павловна и начинает дирижировать.

Музыканты приступают к игре. А я не могу оторваться от того, как блондинка прижимает свои чувственные губки к флейте…

Где-нибудь здесь есть серранг? Нет? Мне срочно нужно хотя бы одного в портки. Чтобы сгрыз там всё к чёртовой матери, а иначе все заметят Невскую башню!

Как вообще можно спокойно смотреть на то, как блондиночка перебирает своими нежными пальчиками по твёрдому корпусу флейты и касается её алыми губками? Парни в оркестре, вы что, импотенты?

С трудом отвлекаюсь от флейтистки и начинаю перебирать инструменты. Духовые не пойдут. Мне нравится звучание, но разрабатывать пальцы лучше на чем-то ином. Вот домра — другое дело. Хотя, опять же, работать будут в основном пальцы левой руки, а в правой будет зажат медиатор. Надо что-то такое, где будут работать обе руки…

Один парень в оркестре играет на странном инструменте, состоящем из двух корпусов с клавиатурами, соединённых мехом. В моём мире такого не было. Это называется баян — сложная в освоении штука, где как раз требуется точная работа пальцев обеих рук.

Баянист в оркестре всего один. Так что смотрю на него плотоядно, раздумывая, как бы занять его место, не применяя насилия. Вариантов пока не вижу. Ну не руки же парню ломать.

Хотя…

И тут мой взгляд падает на большой стационарный инструмент из лакированного дерева, стоящий у противоположной стены. Память Ярослава говорит, что это рояль. Сейчас он не используется, потому что играет оркестр народных инструментов.

Ничего подобного в моём мире тоже не было! Память Ярика подсказывает, как звучит рояль, и мне нравится гораздо больше баяна.

Пробираюсь к инструменту, стараясь никому не мешать. Всё равно мешаю. А потом сажусь за клавиатуру и начинаю пробовать звучание. Любовь Павловна косится неодобрительно, но мне всё равно. Соображаю, где какие ноты и октавы расположены, и начинаю подыгрывать симфонии.

Музыка сразу захватывает меня, погружает в себя… Чувствую, как будто парю в невесомости, наслаждаясь переливами складных звуков.

Вливаюсь в общую мелодию без всяких проблем. То ли у тела есть музыкальный слух, то ли моя душа великолепно чувствует ноты — одним словом, я легко присоединяюсь к оркестру, и мы звучим весьма органично.

Конечно, я играю очень простую мелодию, просто добавляю акценты к общему звуку. Сыграть что-то сложное всё равно не смогу. Талант и слух при мне, но вот мелкая моторика — дерьмо, честно говоря. Предстоит много практиковаться.

Впрочем, за этим я сюда и наведался!

Преподавательница смотрит уже не так критически. В какой-то момент даже кивает, мол, продолжай. Музыканты играют свои партии и не особо обращают на меня внимание. Только баянист, у которого над губой дурацкие жидкие усики, бросает хмурые взгляды. И девочки поглядывают. Чаще всего — флейтистка.

Как её звать-то хоть? В тот раз не познакомились. Ну да ладно, после репетиции познакомимся.

Симфония заканчивается.

— Мо-лод-цы! — с чувством, нараспев произносит Любовь Павловна. — Но есть замечания. Вторая домра, немного спешишь. Контрабас-балалайка, иногда мажешь с темпом. В остальном — замечательно. Котов! — вдруг восклицает она.

— Да-да? — мечтательно спрашиваю я. Пока женщина говорила, я наигрывал простенькую мелодию.

— Прекрасно, Котов! Вы знаете, раньше я думала, что рояль совсем не подходит для оркестра русских народных. Но вы заставили меня изменить мнение!

— Правда? — не на шутку удивляюсь. — Я даже инструментом толком не владею.

— Всё равно замечательно! Вы — прирожденный музыкант, воспитанник. Так тонко сумели поймать фактуру и настроение…

— Благодарю.

— Я хочу — нет, я требую! — чтобы вы начали ходить на индивидуальные занятия, — Любовь Павловна очень воодушевилась. — И на групповые репетиции тоже! Я подумаю, как можно включить рояль в наш новогодний репертуар.

— С радостью, — моментально отвечаю.

— Значит, договорились! Останетесь ещё? Мы будем играть другое произведение, попробуйте что-нибудь сымпровизировать.

— Легко, — с видом гениального пианиста поворачиваюсь обратно к инструменту.

В общем, репетиция прошла замечательно. Я мало того, что получил искреннее удовольствие, так еще и выполнил своё намерение. А именно получил возможность развивать свои пальчики. Приятное с полезным — буду кайфовать от музыки и заодно натренирую пальцы.

После «репы» встаю, выслушивая очередную порцию восхищения от Любови Павловны, и подхожу к флейтистке.

— Привет ещё раз, — улыбаюсь.

— Привет, — несмело отвечает та. — Ты хорошо сыграл, молодец. Очень красиво было.

— Да ладно, примитив, — отмахиваюсь. — Навыка нет. Но ничего, к Новому году наловчусь. Тебя как зовут-то?

— Кристина, — почему-то смутившись, представляется флейтистка.

— Пойдём, провожу тебя до спальной. Заодно расскажешь, как тут у вас всё.

— Ой, да не надо…

— Пойдём-пойдём. Хочу поближе с тобой познакомиться.

Кристина быстро сдается, только просит чуть-чуть подождать. Выхожу в коридор и, пока девушка собирается, прикрываю глаза и медитирую. Пока я играл, потоки сами собой настроились на восстановление тела — ещё одна польза от музыки. Её звучание заставляет ману течь определённым образом. Да и вообще, ускоряет движение энергии.

— Ну ты наглец, — раздается голос за спиной.

Оборачиваюсь, вижу баяниста. На задохлика он не похож, но глаза слишком добрые, так что зря я сходу напрягся.

— Чего?

— Наглый ты, говорю. Пришел, и сразу в оркестр взяли! Я, знаешь, сколько старался, чтоб сюда попасть?

— Ну, не повезло тебе, — дерзко улыбаюсь, глядя на позорные жидкие усики. Поджечь их, что ли. — А вот я везучий. Вопросы, претензии? Может, подраться хочешь?

— Ещё и быдло, — поджимает губы баянист и уходит.

Скатертью дорожка, как говорится. Завидно, понимаю. Пришёл тут рыжий нахал и всё внимание на себя перетянул. А у баяниста ведущие партии в большинстве композиций, что мы сыграли.

Но я никогда не смущался оттого, что наступаю на горло чьей-то песне. Иногда приходится идти по головам. Сильные пожирают слабых. Или хотя бы отодвигают в сторону.

— Я пришла, — сообщает Кристина, выходя из кабинета, и мило хлопает ресничками.

Баянист оборачивается, и я понимаю, что