Дело о серебряном копье (СИ) - Куницына Лариса Страница 20

— Насколько велик был этот сундучок?

— Ну, вот такой, — показал руками Демаре, и Марк подумал, что в нём вполне можно было уместить плащ, маску, костюм и стилет.

— Хорошо, я понял, — кивнул Марк. — Теперь окажи мне любезность, дружок, возьми вот этот конверт и записку и отнеси к подножию Белой башни, пусть это всё передадут Филбертусу.

Демаре с готовностью кивнул и, взяв конверт и записку, удалился.

Для начала Марк решил заехать на улицу Дорога роз, чтоб допросить привратника. Снова оставив оруженосцев на улице с лошадьми, он поднялся по ступеням и постучал в дверь. Пост стражников на крыльце уже был снят, и ничто не напоминало о недавнем визите тайной полиции. Дверь отворили сразу и узнавший его привратник испуганно попятился вглубь прихожей.

Марк успокоил его, что пришёл всего лишь задать несколько вопросов.

— Я помню этого работягу, — немного успокоившись, кивнул привратник. — Он сказал, что пришёл к госпоже де Вотре чинить секретер. Я не хотел его пускать, потому что мадам меня не предупредила. Но она, я бы сказал, дама скандальная, и у неё всегда я оказываюсь не прав, после чего кавалер де Антраг заставляет меня извиняться и лишает жалования на неделю. Госпожа де Вотре была дома, и я решил: пусть сама с ним разбирается, но когда он поднялся наверх, прислушивался, мало ли что! Но ничего не случилось, он через какое-то время спустился и ушел. А вечером госпожа Дюнуа устроила мне допрос, заявив, что кто-то поцарапал её замок. Я сказал про столяра, она сбегала на второй этаж и вернулась с криком, что никакого столяра госпожа де Вотре не вызывала и не видела. Я умолял её не говорить об этом хозяину, если ничего не пропало. Она ушла, а потом послала ко мне Розетту, горничную, сказать, что всё на месте. Это наверняка был вор, но он так и не смог открыть её дверь. Этим всё и закончилось.

— Как он выглядел? — спросил Марк.

— Обычно, — как-то пренебрежительно ответил привратник. — Старый, в поношенной одежде с сундучком в руках. Такие часто к нам приходят. Я особо его и не разглядывал.

— Почему ты решил, что он старый?

— Ну, сутулый, седые космы из-под шляпы торчат, голос хриплый. Он, пока говорил, закашлялся и отвернулся. Я, ваше сиятельство, подумал, что он, может, и стар, но, скорее всего, очень умелый ремесленник. Опыт, знаете ли... Потому и не заподозрил ничего такого. Думаю, старик как старик.

— Значит, он говорил хрипло и кашлял? А его руки ты заметил?

— Руки как руки, — снова пожал плечами привратник, — тёмные, в пятнах.

— То есть в тот момент он не показался тебе подозрительным?

— Нет.

Покинув дом де Антрага, Марк сел на коня и отправился на улицу Источника короля Анри, где располагались конторы королевских нотариусов. Отыскав нужную, он спешился и вошёл в приёмную, где сидели в ожидании несколько посетителей. Сунув под нос клерку ярлык тайной полиции, Марк к неудовольствию ожидавших был немедленно проведён в кабинет. Пожилой нотариус, сидевший за столом, ещё не закончил разговор с суровой матроной, расположившейся напротив, но клерк проскользнул к нему и, поглядывая на посетителя, что-то быстро зашептал ему на ухо. Нотариус всё с тем же недовольным видом прервал общение с матроной и выпроводил её в приёмную. Она попыталась возражать и даже бросила гневный взгляд на наглеца, посмевшего влезть без очереди, но увидев его богатый наряд и аристократическую внешность, смирилась с неизбежным.

Марк сел на её место и сразу же спросил нотариуса о завещании баронессы де Морель. Тот какое-то время раздумывал, а потом попросил предъявить ярлык тайной полиции, после чего, наконец, согласился ответить на вопросы и показать завещание.

— Я знаю, что её светлость погибла во время ночного ограбления, — сообщил он, потирая пухлые ручки. — Но мне сказали, что этим делом занимается полиция магистрата и убийцы уже схвачены. Что же в этом деле привлекло тайную полицию? Впрочем, вы правы, — отвечая на невысказанное замечание Марка, тут же продолжил он, — тайная полиция на то и тайная, чтоб не тратить время на разъяснение своих мотивов таким людям, как я.

— У меня есть основания сомневаться в выводах, сделанных полицией магистрата, — уклончиво, но вежливо ответил Марк. — Учитывая, что жертва была хоть и небогатой, но всё же титулованной особой, к тому же убийство в городе короля в любом случае нарушает общественный порядок, я счёл необходимым провести дополнительное расследование.

— Небогатой? — задумчиво переспросил нотариус и покачал головой. — Напротив, она была довольно богата. Последнее завещание, которое я удостоверил в начале этого года, содержало указание на то, что её состояние оценивалось на тот момент в семьдесят тысяч марок серебром.

— Семьдесят тысяч? — недоверчиво переспросил Марк. — Вы уверены?

— Конечно! Во избежание споров и недоразумений, я просил её представить доказательства того, что у неё есть эти деньги, и она показала мне ценные бумаги, банковские расписки и долговые обязательства двух надёжных банкиров из Магдебурга. Она разумно распределила свои деньги, при этом часть из них была вложена в рост под проценты, так что сейчас сумма должна быть немного больше.

— Эти деньги были выручены за счет продажи замка и дома в столице, доставшихся ей от покойного мужа?

— Нет, насколько мне известно, замок был довольно старый с крохотным участком земли, и стоил не больше десяти-пятнадцати тысяч. И то эта цена была немного завышена из-за того, что недвижимое имущество на юге королевства само по себе не может стоить дёшево. Но вы это и сами знаете. А сделку по продаже дома на улице военных баронов оформлял для неё я, потому знаю, что она получила за эту развалюху десять тысяч марок. Её купил сосед, чтоб присоединить участок к своему домовладению и использовать старый дом под хозяйственные нужды, для дальнейшей перестройки.

— Тогда откуда у неё такие деньги? — недоумевал Марк.

— Не знаю, ваше сиятельство, — развёл руками нотариус. — Я не вправе задавать клиентам такие вопросы, если у меня нет оснований полагать, что их имущество добыто незаконным путём. В данном случае у меня таких оснований не было.

— И кому же достанутся эти деньги?

— Она оставила небольшую сумму в качестве содержания своей служанке, по пять тысяч марок получают её племянники Жозеф де Менар и Альбер де Шарон, а также племянница вдовствующая виконтесса де Лапер. Воспитанница Ванесса де Шарон, урождённая де Намюр и двоюродный внук виконт де Лапер получают по три тысячи марок, причём последний вправе распоряжаться этой суммой только после поступления на службу и женитьбы, а до этого момента причитающаяся ему сумма должна оставаться на хранении в банке Магдебурга. Всё остальное получает некий Александр Леду.

— Кто это? — спросил Марк.

— Не знаю, — ответил нотариус. — Она оставила мне лишь адрес его опекуна в Оверни. Я уже написал ему с тем, чтоб он известил своего подопечного о полученном наследстве. Теперь я буду ждать, когда этот человек сам явится за своими деньгами.

— Баронесса не объяснила, какое отношение к ней имеет этот господин Леду?

— Нет, она просто велела мне указать его основным наследником и дала адрес опекуна, уклонившись от каких-либо разговоров об этом человеке.

— Вы можете сказать мне адрес его опекуна и показать завещание?

— Это не приветствуется, но учитывая указ короля Ричарда... — с явным недовольством проворчал нотариус и всё же проследовал к своему сейфу, долго возился с замком и, наконец, положил перед Марком два листа бумаги.

Один из них оказался завещанием и полностью соответствовал тому, что только что поведал нотариус. Прочитав завещание баронессы де Морель, Марк посмотрел на её подпись и увидел внизу странную приписку. Это была одна строчка: «Взгляни на этот камень гробовой».

— Что значит эта приписка? — спросил он у нотариуса.

— Её светлость начертала это собственной рукой и не согласилась объяснить мне значение этой фразы, — ответил нотариус. — Такова была её воля. В конце концов, смысл этой строки вполне соответствует предназначению данного документа.