Дорофея Ларичева - Искры и зеркала Страница 21

– Я сама точнейший прибор. Думаешь, почему мне вверили целую лабораторию, ввели в Комиссию и продолжают выказывать уважение и всяческую поддержку, а? Почему наш гений науки сбежал от меня, как таракан от дихлофоса? Милая моя, я без каких бы то ни было приборов могу рассказать об излучаемой энергии, ее источнике, интенсивности и направленности. Например, я чую мигрантов и заранее знаю, кто станет следующим кандидатом в подселенцы. Я гарант спокойствия для очень многих. И опасный противник.

– Выступила? – На этот раз надо было отдать должное самообладанию Соловьева. Он ожидал подобных сцен. – А сейчас быстрее грузитесь на борт и поплыли.

Вероника подтолкнула Машу к теплоходу, откуда девушке уже протягивал руку матросик. Ника, сощурившись, посмотрела на солнышко, играющее лучами на стеклах небоскребов, обратила внимание, как по липовой аллее катится четверка велосипедистов, как выползают на набережную в преддверии окончания рабочего дня уличные музыканты…

Хорошо тут, и Барск ей нравится, несмотря на «дружеские» отношения коллег и шелуху интриг. Ой, как не хочется до срока раскрывать козыри по вине самоуправства самовлюбленного бывшего. Тогда число врагов из двузначного станет, как минимум, трехзначным, и ей, Нике, придется либо становиться местным деспотом, либо валить как можно дальше.

– Дам вперед пропускаешь? Вежливый какой, – бросила она через плечо, делая шаг к кораблю.

Умница Дорофея, помнит инструкции, уселась на корточки, старательно перевязывает шнурки на кроссовках. Еще пара минут в запасе имеется. Где же он?

– Вечно у тебя все не по-человечески, – проворчала она прилежной ученице и снова взялась за Броню.

– Что он за птица, твой кровный враг? Я вчера умчалась раньше начала представления.

– Сморчок, – пренебрежительно выплюнул Броня, почти с ненавистью косясь на задерживающую отправление девчонку. Но вот в кармане ученого запиликал телефон, и Соловьев вынужден был отойти на самый конец пирса поговорить.

Дора даже отвлеклась от процесса перешнуровки, приподняла голову, вслушиваясь в обрывки фраз. За что тут же получила подзатыльник.

– Я говорила и снова повторю: вы обе – мухоловки, – свистящим шепотом сообщила ей Ника. – Насекомых ловите, когда, разинув рот, чужие беседы подслушиваете. Давай на теплоход, иначе он вконец озвереет.

Бронислав спрятал мобильник, направился к ним. Лицо Вероники приобрело трагическое выражение.

– Кажется, план провалился.

Дора закусила губу, чтобы не прыснуть со смеху. У самого пирса остановилось белое такси, из которого вышел человек в темных очках. А за ним с тяжеленным чемоданом выполз… о, ужас, Ланс!

– Бронислав! – оживленно крикнул гость, приподняв очки и с интересом рассматривая присутствующую троицу. – Вы молодец, раз все подготовили. Я-то думал, вы останетесь в проекте чисто формально.

Профессор Соловьев скрипнул зубами и, бесцеремонно отодвинув Нику с пути, поднялся на теплоход.

Они медленно двигались к центру озера. Опершись о бортик, Дора смотрела, как вспенивается позади корабля вода, как рыбачат речные чайки, задевая крыльями волны, а сверху в безоблачном синем небе парит крупная птица, широко распластав крылья. Как она называется, девушка о не знала. Впрочем, Дорофее вообще все происходящее было внове. Она никогда не плавала в водоеме крупнее бассейна при торговом центре, даже до аквапарка не добралась. А тут целое озеро. Страшновато.

Интересно, Ланс, всю сознательную жизнь просидевший в бункере, не боится? Хотя вон вместе со своим профессором копается в доставленном оборудовании – весь важный, взрослый. Маха с Никой шепчутся на носу корабля. Бронислав выглядит страшнее ядерной войны – не подходи – взорвется. Стоит, шипит в мобильник, ругает команду за неверно повернутые корабельные антенны. И эта компания собирается ее изучать!

– Так, девочки. С которой из вас я пойду ко дну? – Жизнерадостный голос профессора Никитина вывел ее из задумчивости. – Которая из вас – посланница светлого будущего?

– Я. – Дора нехотя подошла, избегая смотреть на Ланса. Мог и предупредить о встрече. Вон как смотрит, глаз не сводит. И что ему от нее нужно?

– Великолепно. Батискаф видела?

Ну да, продолговатую хреновину, выкрашенную в белый цвет, с красными обводами вокруг люка и крошечных иллюминаторов, с большим «пропеллером» позади и маленькими по бокам… Ее трудно не заметить – полпалубы закрывает.

Никитин скептически поморщился, сверкнул на солнце браслетом часов и сообщил:

– Техника тут не фонтан. Опускаемся в экстренном режиме. Сроду не видел подобной дикости. Но в половине шестого прибудет грузовой вертолет. Он заменит подъемник с лебедкой. Нас опустят в воду, отцепят, а дальше мы на своей тяге. Аппарат хороший, после погружения всплывет сам, нас прицепят к вертолету и вернут на палубу.

– Я боюсь, – пожаловалась Дора, пытаясь за блестящими очками собеседника разглядеть хоть какое-то понимание.

– Все когда-нибудь бывает впервые, – пожал плечами профессор. – В прошлое отправляться не боялась.

– По глупости, – вздохнула Дора. Не то чтобы она пожалела, просто начала острее осознавать – домой она может не вернуться.

– Так. – Он вскинул голову, обеими руками откинул со лба длинные пряди, пропуская волосы сквозь пальцы. – Идем мы с тобой, твоя суперчувствительная няня, – он неодобрительно покосился в сторону Ники, – и мой хмурый новый подчиненный. Если влезет, конечно, – добавил он, поморщившись. – Все, – он махнул рукой в сторону батискафа, – полетели поездами нашего пароходства. Лезь в банку, девочка, я на тебя нацепляю приборчиков. А следом и остальные утрамбуются в порядке главенства. Кто последний – самый длинный.

– Смотри, чтобы сам поместился, балагур. – Брони слав тоскливо посмотрел в небо.

Из-за малоэтажных домиков тяжелым жуком тащился грузовой вертолет, чтобы приземлиться на набережной и дожидаться приказа. Не его, Бронислава, приказа, как было условлено еще вчера, а этого очкарика.

Только оказавшись внутри батискафа, Дорофея поняла, как там мало места. На протяжении подводного путешествия придется либо сидеть, согнувшись в три погибели, либо лежать, тоже согнувшись.

– Давай сюда руки. – Голос профессора звучал хрипло и незнакомо.

Быстро и сосредоточенно он прилепил на каждое запястье по десятку датчиков, пару под волосы на затылок, один на шею. Когда он закончил с ней и начал крепить камеры к стенкам батискафа, Дора обратила внимание – у него трясутся руки, а взгляд постоянно мечется в сторону выхода.

– Профессор, вам плохо? – посочувствовала она.

Он сглотнул, зябко обхватил себя за плечи и неопределенно мотнул головой.

– Нам с тобой долго работать. Зови меня Робертом, я не настолько стар, чтобы именоваться по ученому званию.

Он повернулся к приборчикам на стенах – бледный, точно покойник. Из-под темных волос по виску одна за другой катились капли пота.

Ему определенно плохо, поняла девушка. Как эта болезнь называется, когда боишься замкнутых пространств? Клаустрофобия, кажется. У нее в школе был знакомый, так он с девятнадцатого этажа пешком ходил, не мог себя заставить в лифт забраться. Как-то ребята подшутили, запихнули его в школьную подсобку, а он на второй минуте в обморок грохнулся.

– Я закончил, – сообщил профессор и с видимым облегчением уступил место Брониславу.

Бывший Никин супруг, точно гигантский медведь, неуклюже заворочался рядом с девушкой, повторяя те же нехитрые действия и постоянно стукаясь затылком о потолок батискафа.

Уф, кажется, все приклеили. Дора ощущала себя новогодней елкой, обернутой густой сетью гирлянд. Примостившаяся сбоку Ника сочувственно покачала головой и посоветовала Броне поторапливаться.

– Где там носит вашего недорослика? – рыкнул он в люк. Но вместо Роберта к исследователям озерных глубин присоединился Ланс.

– Док решил проконтролировать процесс сверху. Здесь он сделал все, что мог, – доложил парень и подмигнул Доре.

Девушка почувствовала облегчение и за профессора (не будет мучиться напрасно), и за себя (да неужели ей приглянулся мигрант, товарищ по несчастью?).

– Струсил, – презрительно скривился Броня. – Я знал – этот задохлик бесперспективен.

Ланс нахмурился, но промолчал, скрывая возмущение глубоко внутри.

Глухо хлопнула крышка люка. Батискаф дернулся и, неприятно раскачиваясь, взмыл вверх. В кругляше иллюминатора промелькнули судовые антенны, показался силуэт Маши, борт корабля… и исследователей озерных глубин приняла в нежные объятия мутноватая вода.

Девушка отпрянула от стекла и посмотрела на спутников. Сейчас ей стал понятен ужас Роберта перед замкнутым пространством. Боже, это же кошмарно – вчетвером в консервной банке! Кильки в собственном соку! А опускаться почти на сотню метров!