Генри Каттнер - Темный мир Страница 21

Что сказать про Медею? Примерно то же самое. Она интуитивно чувствовала, что ей необходима свежая кровь, и она получала ее. Она сама себе делала переливание крови, а заодно пила у несчастных еще и их нервную энергию. Вот и получала не только удовлетворение своих аппетитов, но еще и тешила себя. Но для этого не нужно быть колдуньей, на Земле есть другая терминология для таких особ.

Опять Эйдери оставалась в стороне. Я, как и Фрейдис, помнил какие-то обрывки, но не более того. Но там было что-то тоже не слишком волшебное. Кроме того, я знал наверняка, что Хрустальная Маска спасет меня от нее.

Даже тот, при чьем имени мне становилось худо — Ллур — и тот не был мистическим существом. Я уже вспомнил, что против него есть оружие, нечто вроде меча или похожего на него предмета! Раз я вспомнил часть, то обязательно вспомню и продолжение.

Вот такие размышления придавали мне уверенность перед ответственной схваткой. Но не следовало забывать, кто я такой для повстанцев и их вожаков! Хоть Фрейдис и признала во мне Бонда, я не мог, не имел ни малейшего права на ошибку. Какое-то время я мог еще ссылаться на отраву Медеи, она-де действует на меня и делает непредсказуемым. Хорошо, что Ллорин без колебаний принял меня за друга после слов Фрейдис, а вот Арле, с чисто женской интуицией, сохранила какие-то подозрения. Тут не было ничего серьезного, все было на интуитивном уровне, но я должен был убедить ее и развеять даже этот туман.

Долина преобразилась с момента моего утреннего появления. Я испытал столько физического и эмоционального напряжения, сколько на долю обычного человека сваливается за месяц, но ведь битва только начиналась, и главное было впереди, надо держаться. Слава Богу, что во мне сохранилось много земных знаний и я разрабатывал план наступления вместе с Арле и Ллорином. Это нас так захватило, что не осталось времени на выяснение личных отношений.

За это время я узнал про них еще массу новых для себя вещей, а если попадал впросак, приходилось усиленно тереть виски и ссылаться на отраву Медеи. Все-таки слово, данное за меня Фрейдис, было для всех законом, даже Арле немного отошла от подозрений к моменту завершения обсуждения нашего плана. С ней мне осталось еще немного поработать, чтобы она перестала во мне сомневаться.

Когда с планом нападения было завершено, мы встали из-за стола, заваленного картами местности. Все ужасно устали и старались ободрить друг друга. Глядя на меня, Ллорин ухмыльнулся мне своими искалеченными губами. Он думал, что улыбается человеку, своему хорошему другу, и я вынудил лицо Эдварда Бонда улыбнуться в ответ.

— Мы победим на этот раз. Я не сомневаюсь, друзья, — уверенно сказал я.

Вдруг мне стало не по себе. Прямо на глазах улыбка его внезапно превратилась в жуткую гримасу, а глаза загорелись огнем мести.

— Ты помнишь, — прорычал он, — что Матолч мой?!

Я не стал с ним спорить из-за оборотня. Чем больше они будут заняты друг другом, тем проще мне будет достичь своей цели. Я еще раз проверил карту, так профессионально начерченную Бондом.

Она была составлена очень подробно, и по ней было легко ориентироваться. Я вспомнил тот лес, который спас мне жизнь, когда на меня напали повстанцы. Он был аккуратно обозначен, а на месте самого замка даже соорудили небольшой макетик, очень точно передающий все детали замка! Видна и дорога, по которой я ехал с Медеей прямо навстречу своей гибели. Оказывается, я уже много где побывал! Хотя вот тут я еще пока не бывал. Эта башня без окон — Кэр Сайкир, именно ее мы и должны были захватить.

Я отчетливо вспомнил тот участок дороги! Медея прижималась ко мне своим прекрасным телом. Вокруг была темнота, а рядом красивая женщина с алыми губами и горящими для меня глазами!

«Эх, Медея, Медея, рыжая колдунья, ты-то почему меня предала?»

Задумавшись о ней, я зачем-то ударил рукой по макету замка, превращая его в обломки. Слегка ухмыльнувшись своим мыслям, я сказал сквозь зубы:

— И с ним будет то же самое!

Арле и Ллорин только улыбнулись в ответ.

— Эти обломки уже не понадобятся, ведь завтра мы разрушим оригинал! Чинить не придется. Завтра замок Совета тоже будет разрушен.

Арле чуть дольше задержала свой взгляд на мне.

— Мне так жаль, что не удается остаться вдвоем, — выдавил я из себя ласковым, нежным голосом. — Конечно, нам надо отдохнуть перед битвой, но у нас ведь есть немного времени! Ты не хочешь немного прогуляться?

Ее прекрасные зеленые глаза смотрели очень внимательно. Она согласно кивнула и, не улыбнувшись, взяла меня за руку. Подхватив ее, я вышел в долину. Какое-то время мы молчали. Мне удалось сделать так, что она вела меня за собой, и я любовался ее шикарными волосами и походкой. Правда, мне показалось, что другую руку она держит на кобуре.

Общаться с ней было довольно сложно. Меня мало интересовали ее чувства, ведь я был не ее Эдвард Бонд. Да и воспоминания о Медее еще не совсем прошли. Действительно, очень трудно забыть эту ведьму, хоть раз увидев! Мне стало неприятно оттого, что я целовал ее вчера ночью, вернее, это делал Эдвард Бонд, но моими губами. А она, наоборот, целовала Ганелона, обнимая на самом деле Бонда! Не слишком ли много у нас общего?

Ничего, я увижу ее сегодня ночью еще раз, перед тем как она умрет!

Я снова представил дорогу на карте от замка Совета до башни! И вновь поскачут кони по этой дороге, и на одном из них буду я. И вновь повстанцы нападут на кортеж, но на этот раз все пойдет по другому сценарию! Этот сценарий знали только Ганелон и Фрейдис, ну еще и Нории, которые и набросали его в своей странной пряже-времени.

Вот уж действительно страшная паутина! Прошлой ночью как Эдвард Бонд, этой ночью как Ганелон, я поеду на тех же самых врагов, но с целью настолько различной, насколько день отличен от ночи.

Эти двое в одном моем теле — смертельные враги. Странный парадокс, достойный извращенца. Но сейчас не лучшее время забивать голову решением психологических головоломок, голова должна быть абсолютно ясная.

Голос Арле привел меня в чувство:

— Эдвард, — позвала она меня.

И снова на лице Арле выражение подозрительности. Оно вновь появилось, хотя я был уверен, что мне удалось ее убедить.

— Скажи мне, она очень красива?

Я был поражен.

— Про кого ты говоришь?

— Ты прекрасно понял мой вопрос. Я спросила про Медею, ведьму Совета!

Я пытался засмеяться, это получилось фальшиво. А может, это было обычной ревностью? Вся ее настороженность была обычной женской ревностью! Надо попробовать не разубеждать ее в том, что мои изменения связаны с впечатлением, которое произвела на меня Медея. Немного успокоить ее не помешает, и постараться все проблемы свести к взаимоотношениям мужчины и женщины!