Н 8 (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович Страница 22

Никита несколько раз приложился кулаком к двери, ведущей в дом и отошел в сторону. На всякий случай. Егеря — народ хоть и спокойный, но может и пальнуть. Не зная обстановки в Боровичах и на кордоне, не стоит проявлять безрассудство.

— Кого леший принес? — голос Мураша Никита узнал сразу и улыбнулся. Кажется, все парни остались на месте. Чужаков нет.

— Хозяева, пустите в дом! — громко сказал в ответ Никита. — Мне бы переночевать с дальней дороги! А завтра уйду!

— Черти закружили, что ли? — пробурчал Мураш и распахнул двери. И стоя в освещенном проеме, недовольно спросил: — Ты кто таков? Почему разгуливаешь по хозяйским землям, да еще ночью? С умыслом ли?

— Так вышло, прошу прощения, — Никита перешагнул высокий порог и скинул с головы капюшон.

Быстрый взгляд по знакомой комнате. Здесь все по-прежнему. Большая печь, пыхающая теплом, дубовый стол возле окна с горделиво торчащим на нем самоваром, массивные лавки вдоль стен, вешалка с дубленками и куртками. Да, ничего не изменилось. Может, и не столь много времени прошло?

Никанорыч сидел на табурете и тщательно осматривал подошву валенка. Еще двое парней примостились за столом и перекидывались картами. Их Никита не знал. Или новички, или смена. Плохо, что свидетели появились, но ничего не поделаешь. Мураш, только сейчас разглядев, кто перед ним, непритворно ахнул. Никанорыч поднял голову — улыбка расползлась по его лицу.

— Никита Анатольевич! — Мураш шагнул вперед с желанием заключить в объятия волхва, но словно на преграду натолкнулся. Помнил, кем являлся вечерний гость. Но Никита сам сгреб излишне стеснительного егеря в охапку и помял с удовольствием. — Вот это сюрприз! Никанорыч!

— Что ты орешь? — старый егерь, припадая на ногу, сам подходил к Никите. — Сходи-ка, закрой сени на засов! А то еще кто заявится! Ну, здравствуй, боярин!

Они крепко обнялись. От Никанорыча пахло табаком, клеем и теплом печи. Похлопав друг друга по плечам, расцепили объятия.

— Чего хромаешь, Никанорыч?

— Да ногу отсидел, язви ее! — отмахнулся егерь. — Как иголками понатыкало. Какими судьбами, Никита Анатольевич?

Волхв повел взглядом в сторону заинтересованно поглядывающих на него молодых парней.

— Свои ребята, надежные, — понял его беспокойство старик. — Смена только вчера приехала. Я-то здесь постоянно, да и Мураш эту зиму решил со мной остаться.

Никанорыч подозвал вернувшегося помощника и велел собрать на стол ужин. Пусть берет в помощь Лукьяна и Семку и живенько сготовит что-нибудь простое, но сытное. Пока парни суетились возле печи и стола, Никанорыч отвел Никиту в гостевую комнату, в ту самую, где когда-то он с Дашей и егерями пировали под завывание снежной бури.

— Ты один, Никита Анатольевич? По делу государеву или по риску соскучился?

Губы егеря тронула улыбка.

— Один, — Никита присел на лавку, пристроил руки на коленях. — По личному делу. Возникла необходимость. Ты мне сперва скажи, какой сейчас год?

— Семнадцатый уже идет, боярин. Петр Григорьевич наш скончался через год, когда вы через Источник ушли, — Никанорыч вздохнул. — Не выдержал разлуки с внучками и большой суеты вокруг них. Страх за них глодал, что Великий князь накажет за твои выкрутасы. Девчонки-то первое время скрывались в Москве в дружинных дворах. Годуновы и Давлетовы их охраняли, пока государь не смиловался, да опалу не снял.

Никита скорбно помолчал, поминая старого Анциферова, и тавро на его груди неприятно зажгло огнем, словно напоминая, что долг перед сестрами еще не выполнен. И еще раз убедился, что время в разных мирах течет неравномерно и по своим законам. Там, где он отсутствует, Явь ускоряет ход и значительно вырывается вперед. Стоило ему уйти домой, этот мир «побежал». Два года разницы, н-да.

— Жаль Петра Григорьевича, — Никита склонил голову. — А кто сейчас в Боровичах наместником?

— Княжич Андрей, — ухмыльнулся Никанорыч. — Благодаря знакомству с тобой он не стал менять стражу на кордоне. Почитай, все, кто служил здесь, так и остались в команде. Вот оперится, погонит нас своей метлой. И не знаю, что делать с плотом? Очень опасно оставлять его. Бельмом на глазу светится.

— Уничтожить, — твердо сказал Никита. — Как только почувствуешь опасность, сразу же избавься от него. Да зачем долго ждать? Уйду к себе, вот и действуй.

— Понял, боярин! Сделаю в лучшем виде! А как же потом? Ведь еще не раз сюда придешь, верно?

Никанорыч хитро прищурился. Знал он, какой якорь лежит по эту сторону Яви, и как он будет тянуть молодого волхва сюда.

— Для меня это не помеха, — усмехнулся Никита. — Могу и в воду шагнуть.

— Мы вот что сделаем, Никита Анатольевич, — решил егерь. — Я напротив того места на восточном берегу повешу красную тряпицу, если нас вздумают турнуть отсюда. Как появишься — сразу смотри на сигнал. Не будет тряпки, смело шагай. Здесь все свои. Мурашу передам свой наказ, если не доживу до следующего прихода.

— Получается, в Боровичи мне идти не стоит, — задумался Никита.

— А какие планы, если не секрет?

— В Москву надо. Аниту и Настю проведать. Дело есть у меня к ним. Знаешь о них что-нибудь?

Никанорыч почесал затылок, призадумался.

— Давненько о них не слышал, если честно. Когда последний раз с Петром Григорьевичем виделся, понял, что они замуж вышли. Анита за Годунова, а Настя за княжича Давлетова. Наверное, уже деток нарожали. Извини, Никита Анатольевич, ничем не могу помочь. Я тут как сыч сижу, с медведями разговариваю.

Никанорыч кисло улыбнулся, но заметив, что Мураш с парнями уже накрыли стол и зовут ужинать, встрепенулся. Никиту посадили как почетного гостя во главу угла, налили медовухи. Еда, как всегда, была простой, но сытной. Пока угощались, волхв рассказал о себе, о Даше, что у него родился сын. Скупо обрисовал свою жизнь. Она была интересна только тем, кто жил в родной Яви, а эти люди, связанные с ним стариком Анциферовым, особенно и не настаивали на подробностях. Все живы-здоровы? Ну и ладно!

— В Тверь тебе лучше не заезжать, — сказал Мураш, когда услышал о планах Никиты. — После побега здесь целый месяц «осовцы» жили, всю кровь выпили. Думали, что ты прячешься на кордоне или захочешь сюда прийти, чтобы переждать суету. Они же не знали, что уже им ручкой помахали.

Они стояли на улице после сытного ужина и тихо переговаривались. Никита все-таки опасался молодых егерей. Свои-не свои, а надежда была только на проверенных людей. Поэтому о планах за столом вообще не говорил. Семья, дети, нейтральная информация, шуточки. Если кто-то завербован людьми княжича Андрея, ему лучше оставаться в неведении. Усыпить парней и вычистить память последних часов перед своим уходом? Но ведь Никанорыч против них не сказал плохого слова.

В чем-то Мураш был прав. Сейчас не самое лучшее время появляться в особняке Сабуровых. Во-первых, туда обычным путем не попадешь. Где брать пропуск? Кто обеспечит скрытность передвижения по городу? Лютый? Вряд ли он согласится рисковать своим положением. Во-вторых, даже наличие демона не даст гарантии. Засекут маги возмущение эфирных полей, и мигом окружат особняк. Нет, здесь надо действовать по-другому. Попасть в Москву, и уже оттуда через Сеть или с оказией подать весть родителям, что с Дашей все хорошо, что они стали бабушкой и дедушкой.

Как бы не сопротивлялась Тамара его очередной авантюре, она понимала невозможность задержать мужа. Долг, кровь, Сила — все компоненты в совокупности, придававшие характеру мужа неусидчивость и желание все делать хорошо только своими руками, отрывали его от семьи.

Никите удалось отстоять свою позицию. Ему нужны Анита и Настя в родной Яви. Особенно Настя, овладевающая знаниями по биоинженерии. Капсулы можно создать оригинальные, а вот обслуживание требовало специалистов. Помимо всего Никита хотел выяснить, улеглась ли волна княжеского гнева после его побега, и что можно исправить для дальнейших взаимоотношений. В этой Яви есть много полезного.

— Ты за Лукьяна и Семена что можешь сказать? — поинтересовался Никита у молодого товарища. — Сколько времени их знаешь?