Юлия Кулинченко - От топота копыт [СИ] Страница 22

Из хмурых мыслей меня выдернул тупой тычок в бок. Рядом со мной, перебирая руками по шкуре, топтался давешний мужик «с крыльца». Дядька пару раз подпрыгнул, заваливаясь в бок и оскальзываясь по шерсти ладонями. При этом он очень эмоционально бурчал себе под нос. Вычленив в заплетающейся речи что-то про «Свиевых сынов, которые седло сперли» я вздохнула с облегчением, сообразив, что дядька с залитых глаз попутал меня с собственной конягой. Первое недоумение прошло и, обернувшись, я вежливо поинтересовалась: «Подсадить?»

Мужичок испуганно отшатнулся. Пробурчал про говорящих коней и тетку Белку, которая во хмельном бреду является. Кое-как протер глаза, сообразил, что обознался, извинился, путая слова, и покачиваясь, двинулся к воротам. Тяжело вздохнув, я подцепила его за шиворот и мягко подтолкнула в сторону коновязи. Мужик благодарно икнул и, пройдя по широкой дуге, добрался-таки до навеса.

Как он собирался в таком состоянии ехать верхом, я слабо представляла. Оставалось надеяться, что умная коняга сама довезет пьянчужку до дома. Дядька подступился к уже знакомому мне каурому. После третьей попытки дотянутся до стремени, (конь при этом с интересом наблюдал, за размахиванием ногой), мужик чуть не сбил травяного цвета седельную сумку и решил действовать иначе. Ударившись о угол коновязи и испугав стоящих лошадей, он вытащил откуда-то большое ведро, и довольно улыбаясь, поволок к коню. Перевернув ведерко вверх дном, дядька, балансируя на одной ноге, воткнул-таки вторую в стремя, подтянувшись, плюхнулся поперек седла животом и начал медленно сползать вниз головой. Я в два прыжка доскакала до незадачливого неумехи, подхватила и усадила в седле. Подобрав поводья, дядька горделиво распрямился и довольно уверенно послал коня вперед. Не успела я удовлетворенным взглядом проводить всадника, как на крылечко вышел купец. Принадлежность его к гильдии выдавал широкий шитый пояс и цветные бусинки в окладистой бороде.

Сыто икнув, мужик почесал внушительное брюшко и, бросив взгляд на коновязь, с воплем слетел с крыльца. Пару раз обежав привязанных коней, купчина заверещал не хуже заправской гарпии.

В мою голову начали закрадываться справедливые подозрения.

На вопли выскочил корчмарь, и со стороны хозяйственных построек прибежал заспанный мальчишка. Тут же, получив от корчмаря затрещину, отрок заорал в унисон с купцом. Паренек, видимо, был призван следить за лошадьми, но работу свою благополучно проспал, за что и расплатился.

Обойдя коновязь кругом, мрачный хозяин заведения отвесил мальчишке еще один подзатыльник и подступился ко мне.

-Простите, вы тут давно? Не видели, кто коня забирал? Каурый такой. Сумка при нем еще седельная, зеленая?

-Э-э-э… видела. – я слегка покраснела. – Пьяный какой-то уехал, вот только что.

О своем вкладе в дело конокрадства я скромно умолчала.

-Ой-йо!– корчмарь стукнул себя ладонью по лбу, оборачиваясь к купцу – Это видать сват мой отличился! Вот-жешь, пьяная рожа! Не волнуйтесь, уважаемый! Не пропадет ваш конь! Ворота-то на выход до обеда закрыты! Щас мигом догоним! Готька! Готька, дуб ты глухой, иди сюда сейчас же!

На зов корчмаря тут же явился дюжий детина и, получив наказ «догнать, схватить, не выпускать», бегом ринулся за ворота.

Корчмарь был занят успокаиванием обиженного гостя. С минуту послушав «Простите, ветра ради!Вот же пьянь! Своего коня дома оставил, а с залитых глаз перепутал!» и «Да у нас конокрадов, хвала ветрам, никогда и ни за что», я решила подождать травника на улице. Мало-ли, кто из посетителей, что увидел. Не хватало мне еще обвинений в сообщничестве. Солнце, пытаясь отыграться за последние теплые деньки, жарило с утроенной силой. Народу на улице было мало. Все перебрались или в дома, или под ярмарочные глухие навесы. Отсюда до рынка было довольно далеко, и гул торжища долетал как сквозь плотную завесу. В пыли под воротами рылись куры. Об привратный столб терся рыжий кот. По улице, перебирая в кулаке монеты, навстречу мне шла знакомая уже гадалка.

Девица настолько увлеклась подсчетами, что обратила на меня внимание только врезавшись в услужливо подставленный бок. Вздрогнув, подняла глаза, завизжала и, подобрав юбки, бросилась наутек. К такому повороту событий я была готова и, взмахнув хвостом, ринулась следом. На пустой прямой улице шансов у нее почти не было. Заслышав за спиной топот копыт, гадалка прижалась к забору и истерически заверещала:

-Ой пусти, пусти! Я тебе ничего не сделала!

Я ее, конечно и не держала, но за бездарно потраченный медяк было почему-то очень обидно

-А догадать!? Я тебе, между прочим, деньги платила!

-Да не нужны мне твои деньги. На! Забирай! Все забирай, только пусти!

Взмах рукой и, блеснув на солнце, медяшки осыпались в пыль.

Я на всякий случай отошла на пару шагов, припадочная она какая-то! Гадалка, воспользовавшись моментом и не сводя с меня глаз, начала медленно отступать вдоль забора.

– Не живая ты! – ее глаза расширились – Свием меченная! Не живая!

Девица бросилась наутек, оставив меня отплевываться от поднятой длинными юбками пыли.

Солнце спряталось, вдоль улицы прошел холодный сквозняк, заставив зябко вздрогнуть всей шкурой. Стало неуютно и немного страшно…

-А-а-а-а!!!

Самое глупое, что можно сделать в такой момент – хлопнуть меня по крупу!

Я в панике отбрыкнулась и, обернувшись, увидела прижавшегося к забору Грая.

-Ты чего? – выкрикнул он обиженно, на минуту превращаясь в испуганного подростка.

-Ничего. – я мрачно кивнула в сторону, куда убежала девица – Ты говорил, никто не увидит, что на мне морочье?

-Ну да, не должны. – Парень почесал макушку – А что?

История с гадалкой его не удивила. Мне еще и лекцию выслушать пришлось «О разных народностях и проявлениях магического дара» Впечатлила меня только концовка пламенной речи в стиле: «Да кто же им, бродягам верит». Травник меня успокоил, а то я уже начала представлять себе толпу селян с кольями и выкриками «На костер ее, свиево отродье!»

От переживаний у меня разыгрался такой аппетит, что пирожки, сиротливо лежащие в желудке даже и не вспомнились. Еще с пять минут я кокетливо отнекивалась от обеда именно в данной корчме. Пришлось, краснея, рассказать недоумевающему травнику историю с конокрадством. Подождав, пока парень просмеется, я собрала валяющиеся на дороге монеты, и мы отправились к следующему едальному заведению.

Обернувшись у поворота, я заметила в дальнем конце улицы довольного Готьку с каурым конем в поводу. Словил-таки свояка хозяйского!

Глава 12

В этой корчме был вход для кентавров, и даже некоторые столы рачительный хозяин сделал чуть выше остальных, что, впрочем, не удивительно, ведь местная кентаврийская община одна из самых крупных в стране. Круж, пожалуй, единственный городок, где люди и кентавры прекрасно уживаются к взаимному удовольствию и выгоде. Ежегодные ярмарки приносят немалый доход казне, и местные земледельцы давно освобождены от уплаты налогов в счет небольшой ежемесячной поставки продуктов к королевскому столу. Да и близость к столице сказывается. Местной общине частенько достается благ с плеча Нурия II. Известный гурман и ценитель тонких блюд, король так радеет о своем желудке что, порой идет на совсем невероятные уступки. Слыхано ли дело, когда по позапрошлому лету почти два месяца не было дождей. На Круж столичные маги призывали персональную тучу, и лишь потому, что их величество побоялся остаться без зимних запасов консервированных овощей. А сколько новых сортов моркови тут выведено! А тыквы местные вообще по всей Каврии славятся. Необычайно лежкие, со сладкой душистой мякотью и огромными пузатыми семечками. Я аж зажмурилась от удовольствия, вспоминая их вкус. Эх, да что говорить, даже девушки на улице разодеты так, что к Антарскому двору допустить не стыдно. Богатый городок, сытный.