Вячеслав Железнов - Маг. Новая реальность Страница 22

Интересно… Система счисления явно двенадцатеричная, по крайней мере, астрономическая, но вот внешние кольца задали загадку. Емкость календаря - 20736 лет, плюс цветные квадранты, которые могут означать текущую эру, для юги и кальпы маловаты будут. Из одного этого можно было бы вывести массу спекуляций насчет непрерывности и преемственности исторического процесса, космологии и тому подобного. Жаль, что я не ученый - тот впал бы в перманентный, гм, экстаз от возможности изучать иномировой замок.

Меня же интересовали вещи более приземленные. Начертание земель, ближайшее окружение, дороги и населенные пункты, скрытые проходы в замок, подсчет припасов и ценностей, и все такое. Еще я упорно учился читать и считать по-местному, букварь с картинками дал хороший начальный толчок, но в дальнейшем прогресс замедлился из-за неполного, мягко говоря, знания языка. Очень интересны были записки ближайших помощников шуна, в особенности безопасника, но последний, законченный параноик, свои записи шифровал. Причем если для всяких отчетов использовал простое смещение по алфавиту, то личные бумаги, где наверняка было самое вкусное, закрывал чем-то вроде автоключа. Прочитать их мне не удалось.

Мускулы от постоянных упражнений окрепли, тело возвратило себе прежнюю гибкость и подвижность, с поправкой на существенно возросшую силу. Есть я тоже стал больше раза в два и при этом не толстел, все сгорало бесследно в упражнениях и работе.

О доме я вспоминал редко, с головой погрузившись в освоение нового мира. Попал сюда довольно бестолково (если, конечно, можно попадать толково. Впрочем, можно - с планшетом под мышкой и всеми знаниями человечества в нем), подставившись под выстрел при проведении операции. Очередной шибко хитрый засланец попал в историю в мире С-17, что-то не то сказал, чем-то не тем светанул - и пожалуйста, приехала за ним аж целая рота, при трех жестянках и танке. Вот танк-то меня и приголубил своми ста двадцатью восемью миллиметрами. Ребята попались жесткие и хваткие, приказ имели из разряда “любой ценой” и особо не церемонились. Интересно, чем все закончилось, успели выдернуть агента? Я-то спекся в самом начале, даже скаф технопеха не помог. Или помог, раз уж я тут, а не отчет Отцу даю.

По семье скучал, конечно, но особо за них не беспокоился. Страсть с годами ушла, осталась ровная привязанность и любовь-дружба. Жену я уважал и ценил и делал для нее и детей все, что должен делать мужчина - но и без меня они не пропадут. Полный пенсион для них я выслужил в прошлом году, год за три - не шутка, плюс доплата за Бронзовую Звезду, да и друзья поддержат обязательно… проживут. Вот стану крутым магом, найду способ вернуться, тогда и обниму их снова, если, конечно, новый папка не появится. А пока всякие душевные терзания скорее вредны, и их следует отложить в дальнюю кладовку.

Магия… Вот что занимало большую часть времени. Дело шло очень туго. Законы Природы, к которым я относил и законы магии, в отличие от законов юридических, не ограничены требованием быть понятными человеку. А мне, напротив, требовалось вывести такой базис, пусть даже эмпирический, чтобы он четко был подтверждаем повторяемым экспериментом и позволял вести дальнейшее строительство этажей бесконечного здания. Для этого приходилось создавать и отбрасывать огромное количество разных предположений и догадок, изредка оставляющих после себя крупицы драгоценного Знания. Порой мешала даже привычка думать словами. Слова - орудия опасные. Созданные для нашей повседневной жизни, они обладают привычным значением лишь при известных ограниченных обстоятельствах, но люди склонны распространять их на более широкие сферы, нимало не заботясь о том, сохраняют ли те при этом твердую опору в реальности или нет. Например, обозначив один из параметров эталонного магического объекта как “высота”, я вскоре наткнулся на границы применимости. Легко определить высоту в нормальном масштабе, скажем, высоту дома, дерева, самого себя. Труднее определить высоту горы и уж совсем неопределенным становится значение этого слова при распространении на весь шар планеты. В итоге пришлось заменить “высоту” на “потенциал”, сообразно - и в который раз! - поменяв почти всю сложившуюся к тому времени систему обозначений.

Схожим образом я обнаружил массу других вербальных ограничений собственного мышления. Современный человек с малых лет знает, что Земля круглая, и вертикальное направление задается всего лишь силой тяжести, однако знает это условно, абстрактным знанием разума. А в жизни руководствуется представлением о вертикали, как о внутреннем геометрическом свойстве пространства! Пожалуй, только космонавты действительно осознают реальный физический смысл первого представления.

Были и другие сложности. В обычном пространстве, если тело двигается в одном измерении, оно вполне может сохранять неподвижность в других. Можно даже двигаться в двух и не затрагивать третьего - но в абстрактно-магическом пространстве изменение одного набора координат сопровождалось непредсказуемым влиянием на все остальные! Из-за этого, сколь я ни бился, невозможно было определить прямое соответствие между материальными объектами и их магическим наполнением. То есть, нельзя было сказать, что это “просто” четырехмерное пространство. Я не был даже уверен, что это вообще какое-либо пространство. Эх, вот где пригодилась бы способность великих математиков мыслить сверхабстрактно, скажем, невербализуемым взаимодействием цветовых пятен, лишь по достижении искомого результата переплавлявшимся в язык формул и символов.

О! Как же я раньше-то не подумал. Я ведь тоже могу изменять свое мышление, правда, совсем иными способами и в иных целях - но могу ведь. Почему бы не применить это оружие для нового противника? Перво-наперво я… нет, не напился, я, как и прочие “кубоголовые”, вообще не употребляю алкоголя и прочих веществ, даже на собственной свадьбе лишь пригублял - направился на тренировочную площадку.

Великий Феликс Клейн, создатель знаменитой “бутылки Клейна”, ратовал за “функциональное мышление”, то есть умение мыслить в терминах переменных и функций. Сам он, очевидно, обладал им в полной мере, из-за чего ему трудно было сознавать, что оно может представлять для других непреодолимую сложность. Это как в анекдоте о профессоре лингвистики - его спрашивают, как ему удалось изучить восемьдесят два языка, на что тот отвечает, что нужно действовать последовательно - сначала изучить немецкий, венгерский, китайский и японский, потом французский, испанский, итальянский, урду и санскрит, и лишь затем приступать к эскимосскому, шотландскому, адыгейскому и всем прочим.