Алена Даркина - Растущая луна: зверь во мне Страница 22

— Добрый день, граф, вы, наверно, не расслышали, как я к вам обратился. Граф Юцалия, посол Лейна.

— Ну, конечно! — воскликнул Элдад, обрадованный тем, что вспомнил. — Извините, граф, я плохо себя чувствую и пока не могу вести светские беседы, — добавил он и пошел дальше. Юцалия отступил в сторону, добавив в спину.

— Иногда мы ждем справедливости от Эль-Элиона, но, может быть, Он ожидает, что справедливость восстановим мы? — Бернт остановился и медленно повернулся. Неужели его намерения читаются так явно? Он всмотрелся в графа. — Я хотел сказать, — мягко завершил посол Лейна, — всегда рассчитывайте на мою помощь.

— Благодарю, — Элдад на этот раз, не оглядываясь, направился к выходу.

Юцалия проводил его взглядом. Он действовал на свой страх и риск, не поставив в известность Тештера. Казнь леди Бернт была такой ужасной, что мало кого оставила равнодушным. Странно, что, кажется, он единственный заметил, как переменился молодой гофмейстер после этого. Как стал почти жить в церкви, от которой несколько лет назад так легко отрекся. Он точно обдумывал месть. Жаль, если его гибель будет напрасной. При правильной поддержке, это можно использовать на благо Лейну и церкви Хранителей Гошты. А главное на благо его, Юцалии. Если все удастся, ему позволят вернуться на родину. Посол Лейна готов был рискнуть жизнью и положением ради этого.

21 ухгустуса, замок Беркута

Брат Каракара Ифреам снова присутствовал на встрече, но за последнюю неделю он сильно сдал: лицо осунулось. Авиел его понимал — он рисковал даже не сыновьями, а внуками. Эйманы, не принявшие имя, были самыми уязвимыми. К тому же один из сыновей Беркута жаждал участвовать в заговоре против Охотника, но отец запретил ему, приняв удар на себя. Он решил, что лучше погибнет сам, чем кто-то из молодых. Столовая сегодня наполнилась гостями: для непосвященных Беркут устраивал смотрины старшему внуку — Делайя. Он должен взять имя на осеннем Обряде. Если все пройдет удачно, дом Орла пополнится эйманом Лунем. Эйм Делайи, сокол-лунь, отличался небольшими размерами, но красивой расцветкой: голубовато-пепельные перья с несколькими черными перьями в хвосте.

Обычно перед Обрядом дед или отец приглашают друзей побеседовать с молодым эйманом и убедиться, что он хорошо управляется с эймом и может попытаться взять имя. Если приглашенные считали, что это не так, Обряд откладывали на полгода. Это можно было сделать только один раз, но случалось очень редко: молодежь стремилась повзрослеть. Взять имя — это стать равным другим эйманам.

В дом уже прибыли гости, но Делайю в столовую не пустили. Как и в прошлый раз Авиел не встретил ни племянников, ни их жен. Собрались добровольцы из девяти Домов эйманов. Сегодня присоединился дом Нетопыря, так что эйманы действительно разделились пополам.

На этот раз во главе стола посадили Каракара. Беркут, как и прежде, сел чуть в стороне, ближе к выходу. Он сидел, опустив голову, и будто не слушал, о чем говорилось в его доме.

Авиелу добровольцы понравились. И те, с кем ближе познакомился только что, и те, кого знал очень хорошо. Юнцов, едва получивших имя среди заговорщиков не было. Самому младшему — Жавтаю Кулику исполнилось двадцать три. По людским меркам он не достиг совершеннолетия, для эйманов — уже имеет право привести женщину в дом. Не создали семьи двое, не считая Удагана: Кулик и Рато-до-мато из Дома Крыса. Авиел опасался, что Дома отдадут тех, кого "не жалко", то есть молодежь, не создавших семьи, а у них не только нет должного опыта, в первую очередь их ничего не привязывает к этому миру, а значит, они не так нацелены на успех и выживание, как другие. Опорой Каракара будут те, кто старше.

Как-то получилось, что ближе к Авиелу сидел Елиад Корсак из дома Пса. Авиел его почти не знал, видел издалека, когда эйманы собирались вместе, и всегда парень, теперь уже мужчина тридцати лет, производил впечатление полного балбеса: остренький нос так и норовил все узнать, чтобы устроить каверзу как молодым, так и более взрослым эйманам, карие глаза из-под низко посаженых бровей смотрели задорно, а тонкие губы сияли улыбкой и на похоронах. Он коротко стригся, и темные густые волосы, даже на взгляд жесткие, напоминали небольшую шапку. Он был одним из немногих эйманов, похожих на собственных эймов. Глядя на него, представлялась небольшая, песочного цвета лисичка, залезающая в курятник богатого виллана.

Положив руку на спинку стула соседа — Цовева Юнко из дома Воробья, он рассказывал какой-то анекдот. И как ни странно, Авиела это не раздражало, наоборот нравилось, что он остается самим собой и пытается разрядить напряженную атмосферу. Каракару стало интересно, о чем рассказывает Корсак, и он негромко попросил:

— А для всех?

Елиад обаятельно улыбнулся.

— Сначала? — спросил Корсак и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Лучше новый. Идиллическая картина. Закат. Тёплое ласковое море. От солнца бежит по воде золотая дорожка. Белый мягкий песок. На горизонте виднеются стройные пальмы и дворец местного богача. По пляжу идёт загорелый эйман, с наслаждением вдыхая чистый морской воздух. Вдруг он видит большую раковину, поднимает её и подносит к уху.

Недоумённо отодвигает, смотрит на неё и обалдело спрашивает: "То есть как это "пошел на хрен"?"

Рассмеялся лишь Авиел. Еще двое сдержанно усмехнулись. Цовев осклабился. Вот он как раз ни капли не походил на своего эйма. Кто бы мог подумать, что у этого высокого, темноволосого мужчины с серьезным взглядом, эйм — красивый, но кажущийся очень маленьким и беззащитным воробей-юнко, тело которого наполовину нежно-серого, почти белого цвета, а голова и спинка — черного.

— Ладно, судари, — обратился Авиел к собравшимся. — Мы немного освоились, и можем поговорить о деле, — все притихли. Старше Авиела здесь был только Беркут, но тот на роль лидера не годится. — Я скажу сразу, — доложил он. — Я не знаю, как убить Охотника и можно ли вообще это сделать. Я не знаю, почему двадцать с лишним лет назад мне это удалось. И сегодня мы собрались именно для того, чтобы выслушать предложения и предположения. Вместе что-нибудь сообразим. И есть шанс, что у нас все получится. Я готов ответить на любые вопросы.

— Давай ты сначала расскажешь, что произошло в первый раз, и как вышло, что вторая попытка не удалась, — Дафан Еж был красив как девушка: длинные до плеч смоляные волосы чуть вьются, черты лица мягкие, карие глаза смотрят почти ласково, пухлые, красиво очерченные губы казались подкрашенными — настолько были яркими на фоне молочно-бледной кожи. Такой тип нравится и женщинам, и мужчинам. Дафан не любил, когда на эту тему шутили.