Владимир Васильев - Натиск на Закат Страница 23

Мечи им понадобились позже. Сержанту Копылову хватило одного рожка, чтобы завалить и конных и пеших. Заржали раненые кони, встав на дыбы; полетели всадники оземь; заорали благим матом те, кого миновала лёгкая смерть. Ратники добили всех, кто шевелился. Брать языка не имело смысла. И вовсе не потому, что капитан Белов в юные годы был нерадивым учеником и не овладел французским, несмотря на старания родной тётушки. Что они могут знать?! Как бойцам из окопов не ведомо о стратегах, так и рыцарям — о находниках!

Обозревая поверженных рыцарей, капитан вспомнил погибшего Илью и ещё раз осознал, что в этом круге ада всё призрачно: не только любовь, но и рыцарская честь, о которой он имел высокое мнение после прочтения в детстве романов Вальтера Скотта.

— Вот тебе, сержант, и камуфляж! — предложил Белов Копылову, глядя на Всеслава, сноровисто снимающего воронёного цвета сбрую с убитого рыцаря: поножи, набёдренник, нагрудник с упором для копья, кирасу, шлем.

На чёрном нагруднике красовался разноцветный герб графа. Всеслав даже полное имя его назвал, но капитан уловил лишь первое из имён: некий Жан. Всеслав добавил, глянув на закрытые глаза на посеревшем лице покойника, что сопровождал шевалье по землям франков; там довелось видеть этого графа на ристалище, но запомнил его Всеслав лишь по гербу.

Он отсоединил горжетку и шлем.

— Граф по местным меркам гигант. На глазок, вроде бы, твоей комплекции, сержант, — оценил капитан.

— Щас примерим, — сказал Виктор Копылов, нагибаясь за шлемом.

В этот момент голова Виктора взорвалась — и капитан, весь в кровяных ошмётках, почему-то вспомнил выученное в детстве «Aux armes!», но вместо этой фразы, метнувшись под сень дубовых ветвей, выкрикнул:

— К оружию.

Над поляной нависла громада модуля. Люк этого монстра был открыт, и из него, с высоты примерно пятидесяти метров начали снижаться десантники. Они уже нашли первую цель: растерявшегося Всеслава, замершего как мишень на поляне. Три мощных заряда разнесли-разметали ратника.

Сергей первым схватил мушкет и начал стрелять; капитан успел произвести лишь один удачный выстрел из подствольника по открытому люку. Модуль свечкой взмыл и исчез за облаками. Троих десантников расстреляли в воздухе. Их пояса-антигравы исполнили заданную программу, но на поле боя спикировали уже трупы.

Мрачно глядя на тело Виктора, командир с горечью осознавал, что в гибели сержанта и ратника виноват только он: надо было выставить наблюдателя; были потеряны секунды, цена которым — жизнь двух подчинённых. И он задал вслух вопрос, на который не нашёл ответа:

— Как они нас обнаружили?

— Слышь, капитан, голова Вити взорвалась прежде, чем те суки начали стрелять.

— Как такое возможно? Ты, может быть, что-то пропустил.

— Никак нет. Виктор погиб за секунду до того, когда серые начали прыгать из люка, — Сергий почесал затылок, затем мизинцем поковырял в ухе. — Кажется, капитан, до меня начинает доходить, что, как и почему.

— Что же до тебя дошло?

— В первую ночь, сразу после бани, ощутил, что какое-то инородное тело попало в ухо. Поковырял, выцарапал, покатал между пальцами и щелчком отправил в дальний угол избы. Не уверен, но предполагаю, что тот махонький шарик мне даровала чёрная красавица в модуле.

— Эвона как! А чего ж раньше не сказал?

— Мне эта мысль только что в голову пришла. Подумал, сопоставил…

— Возможно, ты прав. Я тоже из уха достал, как думал, клеща. Тебе Виктор не рассказывал о сновидениях?

— Не рассказывал.

— И мне тоже не сказывал, но награждал божественными эпитетами чертовку.

— Вывод ясен: мы для неё расходный материал. Наверняка, Виктор разгуливал с тем шариком, а он был в качестве датчика, и — чем чёрт не шутит — нашли нас по тому датчику.

— Допускаю. А что же они нас в бане не обнаружили, когда громили замок шевалье?

— Этому есть объяснение. Помнишь ли, из чего крыша той баньки?

— Из свинцовых пластин. Видно, не нашли свинцу другого применения.

— Тот свинец скрыл сигналы датчика.

Где-то высоко, очень высоко в небе вдруг вспыхнуло солнце. Пелена облачности не смогла скрыть яркого свечения. Вспышка длилась мгновения — и погасла.

— Капут извергам! — воскликнул Сергий.

Рукопись моего командира не дописана, и я, после девяти месяцев его отсутствия, сомневаюсь, что она когда-либо будет завершена. Ниже на этой странице манускрипта есть запись, а точнее, колонки цифр, причём без примечаний или объяснений.

400 570 4000 15

170 250 60 45

2000 1700 4 700

45 21 150 24

14 6 600

200 100 12

12 56 45

30 200 120

Повести Сергия

По собственному благословению начинаю сии записи моей рукою грешною не во имя отца и сына и святого духа, веру в которых утратил ещё до потери невинности, а во имя душ тех славян, заботу о которых возложил на себя. Аз грешен перед родителем. Аз грешен перед родным государством. И тени сомнения у меня нет в том, что объявили меня, безвинного, врагом народа. Добрую половину жизни прожив по чужим документам, проклятый отцом и государством, обрёл-таки великую цель благодаря глупости, совершённой моим командиром гвардии капитаном Иваном Беловым. Читая его повести, выскабливал те места на листах пергамена, где была моя фамилия. Чужая она мне.

Говорил ему: не рыскай по Европе, сиди в Треве и воспитывай воинство. Горяч парень! Может быть, судьба его хранит, и он томится где-нибудь в темнице, чая своего освобождения. Улетел сокол — и не вернулся. Обещал вернуться через месяц. Когда минуло девять месяцев, поставил свечку. В приметы не верю, но сквозняк из открытой двери дунул и ту свечку загасил. Без вести пропал капитан. Недавно обнаружил толстенную книгу, начатую Иваном. Несмотря на занятость, решил продолжить труд Святославовича.

Иногда накатывает. Спрашиваю себя: зачем? Против нас ополчилась вся Европа. И не дай боже, вернуться находникам! Но и без них проблем выше крыши. Этой зимой еле выжил: спасла прививка от чумы. А скольких славян посекла косой богиня смерти, чёрная Мара! Волхвы обстоятельно поведали мне о Маре. Пришлось провести ликбез, выдать небольшой запас вакцины, а также указать на тех, кто по моему мнению, повинен в распространении чумы. Любое зло как бумеранг! Вымирают города, причём, в первую очередь, купеческие. Представляю, какое зловоние ныне над Венецией! Но виновники не венецианские купцы. Мы им пока пути-дороги не перебегали.

Навестил меня Велесвет Велесветович, руйский волхв, с молодыми русами. Прибыли по зимней дороге на санях забирать обещанное: печатный станок, наборные кассы да буквицы из свинца. Выразил недовольство волхв по поводу алфавита из тридцати трёх букв, да успокоился, сказав, что его помощники сами отольют недостающие буквицы.