Юлия Васильева - Урожай собрать не просто Страница 24

Отчетливо понимая всю нелепость ситуации, я резво пересекла двор и стала взбираться наверх. Наверное, существовал какой-то другой, более дипломатичный и менее глупый способ разузнать все, что надо, но раз уж события так удачно занесли меня в нужное место, искать этот способ не имело смысла.

До верха я добралась с трудом, периодически наступая на край собственного подола. Но все же добралась. Оу! Высоко-то как! Даже казалось, что лестница немного крутилась под ногами или это мир крутился вокруг лестницы? Лучше не опускать глаза вниз, это явно лишит меня боевого настроя и породит малодушное желание позвать на помощь. Вокруг до самого горизонта простирались поля, посреди них, в уютной ложбинке между двумя пологими холмами, приютились черепичные крыши Кладезя, виднелись кусочек фермы господина Стана и трубы новой фабрики, наше же имение скрывалось где-то по другую сторону холмов. Я повертела головой, ища сиреневые пятна маревых полей. Их было на удивление много по всей округе, а ближайшее находилось всего-то в пяти минутах ходьбы — должно быть, именно оно и принадлежало катонскому хозяйству. Этак я до обеда обернуться успею!

— Что вы там делаете? Слезайте! Разобьетесь! — очень некстати раздался голос внизу.

— Господин доктор велел выяснить направление ветра, а заодно и санитарную обстановку в округе. — Я решила сбить с толку старика-катонца, который, видимо, остался приглядывать за порядком в поселении, пока остальные работают. К тому же всегда лучше заранее переложить ответственность за свои подозрительные действия на кого-нибудь другого. Надеюсь только, что потом они не начнут спрашивать сэра Мэверина, можно ли пить настойку от радикулита при полном штиле.

Я начала свой нелегкий спуск. Все это время сторож молчат, видимо, пытался уложить в своей голове мой ответ. Ответ никак не укладывался.

— И что ветер? — с какой-то древней ехидцей спросил он, когда до земли мне оставалось всего пяток ступенек.

— Ветер есть, — авторитетно заявила я, стараясь не очень сверкать панталонами.

— А санитарная обстановка? — не унимался въедливый старик.

— Подлежит уточнению. — Моя серьезность украсила бы любого политика. — У вас эпидемий не было?

— Боги миловали, — покачал головой катонец.

Я хотела выпалить «будут», но вовремя прикусила язык — вышло бы совсем уж нагло и негуманно.

— Михей, скажи доктору, чтобы не ждал и не искал меня! — крикнула я брату.

— А ты куда?

— Да есть тут у меня еще дела. Потом дома расскажу.

— Это какие же такие дела? — цепкими пальцами сжал меня за локоток сторож. Нюхом чует, как дворовый пес на пенсии, что дело неладно, а объяснить не может. В крови, что ли, у них эта подозрительность?

Ладно, отвязаться от него мне теперь все равно не удастся, придется брать с собой.

— Скажите, дедушка, далеко тут у вас поле с марью?

От такого резкого перехода с серьезности на ласку моему собеседнику стало не по себе.

— А что? — вкрадчиво и отчего-то вполголоса спросил «дедушка».

Я решила подыграть и поманила его к себе пальцем, а когда старик подошел, наклонилась к поросшему седыми волосами уху:

— А мало ли что… — выдержала многозначительную паузу. — Пойдемте, на всякий случай посмотрим.

Обман был вполне безобиден и никому не наносил вреда: не собиралась я под его прикрытием ни красть сапог, ни уводить овец, но все равно, каждый раз при взгляде на старика, идущего рядом по дороге в направлении маревого поля, в душе просыпалось и неуклюже шевелилось чувство какой-то вины. Наверное, именно его знающие люди называют совестью и именно к нему я так привыкла взывать, отчитывая своих братьев. К счастью или к несчастью, людей, годящихся в заклинатели моей совести, поблизости не было, иначе я очень быстро раскаялась бы, и разведывательная операция оказалась бы под угрозой срыва. Шпион из меня никудышный.

Старичок же, видимо, в своей жизни частенько сталкивался с соглядатаями, потому не спускал с меня подозрительных глаз и все продолжал выспрашивать:

— А чего это у меня, детонька, суставы каждый раз к вечеру болят?

— Не знаю, дедушка, не знаю, — рассеянно отвечала я, потому что впереди уже показались лохматые сиреневые верхушки.

— А чего же ты тогда, такая молодая да незнающая, в сестры милосердия-то пошла, ась? Руки-то, вон, холеные какие, работы не знают. — Наметанный глаз катонца оценил мою наружность, наверное, еще за первые секунды встречи.

— А это я благотворительностью занимаюсь, социальную помощь оказываю.

— Ишь ты, сошиальную помощь… — недовольно пожевал губами старик. — Что мы, бедные, что ли?

— Так я не только вам, но и всем помогаю, вот доктору тоже.

Видимо, отговорка была хорошей, потому что некоторое время мой проводник молчал.

— Сошиальная помощь, ишь ты, лучше завтра приходи, картошку копать поможешь да варенье из яблок варить.

От печальной участи, сходной с участью Ефима, меня спасло только наше прибытие на маревое поле.

Я замерла в восхищении. Не было в этом поле ни капли сходства с фермерским: ровные стебли растений больше походили на стволики молодых деревьев, а пышные сиреневые метелки колосились где-то над моей головой. Все посадки шли ровными рядами, а не как попало, нижние листья оказались аккуратно обрезаны, наиболее высокие растения стянуты веревками в пучок — чтобы не падали. Везде чувствовалась строгая рука хозяина, вернее, хозяев.

— Это что, какой-то особый сорт? — спросила я, задрав голову, чтобы хотя бы примерно прикинуть высоту растений. Выходило около двух метров, тогда как у фермера хорошо если достигало полутора.

— Почему же? Самый обычный. — Дедок явно был горд.

Я подобрала юбки и села на корточки, чтобы лучше присмотреться к земле, даже между пальцами раздавила несколько комьев, хотя и ничего в этом не понимала. Земля как земля.

— Значит, используете какие-то удобрения?

— Да ничего не используем. Даже навоза с перегноем: попробуй на такой территории разбросай… — Катонец обвел рукой частокол из травяных стеблей.

— Ну, может, химическое что-то? — не сдавалась я, пытаясь найти секрет такой урожайности.

— Да нет, гадость все это, — с отвращением сказал мой сторож. — Все только своим трудом: там прорядишь, тут листья обрежешь, сорняки уберешь, ну или кротов распугаешь — глаз да глаз нужен за полем.

Вдалеке я заметила телегу: несколько катонцев большими тесаками рубили марь под корень, срезали метелки и аккуратными рядами складывали ровненькие стволики. Эх, нам бы таких работничков, а ведь не переманишь.