Василий Доконт - Ура, Хрустальная Корона! Страница 24

Нетерпение охватило гостей во дворце.

Именитые гости столпились в бальном зале, обеденный зал пустовал - по традиции бал начинался Королевским вальсом, и все ждали выхода короля.

Появился Морон, и голос его прозвучал в тишине, вдруг охватившей зал, не хуже, чем у Тандера на плацу:

- Их Величества король Фирсофф Раттанарский и королева Магда! Маэстро, вальс!

В распахнутые Мороном двери вошли, под музыку Королевского вальса, Фирсофф и Магда.

Вокруг головы Фирсоффа мерцала, то проявляясь, то снова исчезая, Хрустальная Корона. Она сверкала драгоценными камнями, и в её блеске украшения, которыми обвешалась раттанарская знать, казались блеклыми стекляшками.

Приветствуя столпившихся у стен зала гостей, король с королевой прошли в центр человеческого кольца и…

…раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Первый зимний бал начался.

После Королевского вальса каждый веселился, как мог и умел.

Фирсофф и Магда набросили шубы - им предстояло танцевать ещё один вальс, для народа в парке - там тоже ждали.

В подобных выходах охрана никогда их не сопровождала.

- Ваше Величество, наденьте кольчугу, - тихо посоветовал королю Паджеро. Он волновался больше обычного.

- Королева не может надеть кольчугу на бальное платье, я тоже не стану, - так же тихо ответил ему Фирсофф, - Капитан, позаботьтесь о безопасности Её Величества. О себе я сам позабочусь.

Вышли в парк, в неистовые вопли толпы.

Мерцание Короны здесь, в толпе, ложилось радужными отсветами на восхищённые лица, отражаясь в наплывающих на глаза слезах умиления.

Паджеро шёл чуть сзади королевской четы, ближе к королеве, досадуя, что ему не видно лица Фирсоффа: король первым почувствует опасность, если она есть - Корона не подпускает к королю врагов не замеченными, улавливая страх и ненависть среди множества человеческих чувств и эмоций.

Капитан нашёл глазами Джаллона - это тоже была обязанностью менялы: безопасность короля на народных гуляниях.

Джаллон кивнул: мы здесь, мы смотрим. Его люди, незаметно для окружающих, следовали вокруг, аккуратно оттирая от королевских особ слишком нахальных зрителей. После случая с прорицателем все были особенно внимательны: шило в толчее - очень опасное оружие.

Спина Фирсоффа заметно напряглась, и он чуть замедлил шаг. Паджеро сбоку, опередив королеву, сумел перехватить взгляд короля, направленный на пробирающегося вперёд человека.

"Этот", - показал он глазами Джаллону.

Человек потянул из кармана что-то, блеснувшее в свете фонаря, и замер, зажатый со всех сторон людьми Джаллона, и с ними затерялся где-то в людском водовороте.

Сделали всё быстро и ловко - не заметили ни в толпе, ни королева.

Только Фирсофф улыбнулся, расслабившись: " Молодец, Паджеро, ничего не упускает".

Помост для танцев. Фирсофф и Магда - в центре. Музыка уличных музыкантов не так стройна, как у королевского оркестра, но вальс хорошо узнаваем:

…раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Паджеро в первой ряду у помоста. Рядом - Джаллон и его люди.

…раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три, раз-два-три…

Министр Демад веселился за столом. Его толстые губы лоснились от гусиного жира - он только что закончил с гусиной ногой и теперь смаковал пенантарское красное.

- Вы почему не танцуете, господин министр? - возле него стояла дама Сальва, самая озорная, после Огасты, фрейлина королевы, - Вас, разве, не ознакомили с последним королевским указом: не кормить тех, кто не танцует?

- Как же, как же, читал, милая девушка, - Демад сделал большой глоток и, отставив кубок, потянулся к паштету, - Там есть маленькое примечание: этот указ не касается умирающих с голода, а я, как видите, на последней стадии истощения.

- Первый раз вижу такого толстого истощённого.

- Это верно, до такой степени я истощён впервые.

- Оставьте его, прелестница, он не отойдёт от стола, пока не наестся, а, значит, не отойдёт. Пригласите лучше меня, - возле Сальвы стоял молодой человек двадцати, с небольшим, лет и приветливо улыбался, - Я не предпочту вам ни паштет, ни пенантарское. Позвольте представиться: баронет Яктук, к вашим услугам.

- Вы сын советника Яктука? - Демад оставил попытки дотянуться до паштета и взял себе бараньих рёбрышек, - Вас невозможно заподозрить в учтивости и почтении к старикам.

- Напротив, господин министр, я только что вернулся из Пенантара, вино которого вам так пришлось по вкусу. Там меня прозвали "неженкой" за излишнюю учтивость и почтительность.

- Тогда, будьте так добры, примените и здесь ваши качества, и дайте отдохнуть старому человеку, забрав с собой эту пигалицу - внучку советника Лонтира.

- Так вы - дама Сальва?! Тогда - я! - приглашаю вас на танец: не желаю ждать, пока это сделает кто-нибудь другой.

- Я поспорила, что вытащу из-за стола министра Демада, и из-за вас могу проиграть спор.

- На что вы спорили?

- Я должна поцеловать первого попавшегося офицера.

- Тогда целуйте меня - я только что с отличием окончил офицерскую школу в Пенантаре и имею патент лейтенанта.

- Но я же ещё не проиграла!

- Так проигрывайте скорей, и идёмте танцевать. Мы, Яктуки, не любим ждать долго.

Королева подошла к Верховной жрице:

- Вы не скучаете, госпожа Апсала?

- Ни в коей мере, Ваше Величество. Мне здесь нравится - люди веселы и довольны. Я выходила в парк: там то же самое. В других королевствах нет такого обычая - устраивать зимние балы. Что вы празднуете? Расскажите, если у Вас есть время.

- Когда Корона выбрала Фирсоффа, я долго изнывала от безделья. Женщины из благородных семей привычны к такой жизни, для них это естественно. А я работала с детских лет, и до сих пор не могу привыкнуть к занятиям богатой женщины - всё не верится, что можно годами ничего не делать своими руками и не видеть результатов своего труда. Фирсофф ничем не мог мне помочь - он был занят почти весь день государственными делами, а мне хотелось выть в королевских покоях. Потом, в конце осени (я была королевой уже полгода), я подумала, что впереди - унылая зима. Кроме снега, ничего не видно: ни цветов, ни листьев. Не слышно певчих птиц. И люди, спрятавшись от холода, сидят по домам, а, выходя на улицу, кутаются в толстые шубы… И стало мне так тоскливо, так тоскливо… И я подумала, а почему зимой надо сидеть дома? Можно же украсить скучную зимнюю жизнь. Если зимой природа прекращает свою ежегодную работу и отдыхает, то почему этого не делать и людям? Я имею в виду - отдыхать и радоваться. Зиму можно считать и временем подведения итогов, и временем подготовки к новому трудовому году. Я спросила Фирсоффа - нельзя ли организовать какой-нибудь праздник, чтобы отметить начало зимы? Он согласился, и мы стали давать зимние балы во дворце, для знати и простонародья. К ним привыкли, людям понравилось. Со временем я организовала несколько благотворительных фондов для сбора средств на те или иные нужды. Вы увидите, что ближе к концу бала, и во дворце, и в парке поставят чаши для сбора средств на новый сиротский приют. Кто хочет и может, бросает в них монеты по своему достатку и разумению. Я же беседую с богатыми купцами и другими обеспеченными людьми, убеждая их вносить крупные суммы. Многие только этим и создают себе популярность в народе. Хоть не чувствую себя бесполезной в этой жизни.