Ирина Ванка - Сказки о сотворении мира Страница 24

— Чего выкладывать-то? — не понял Артур.

— Кого встречаем?

— Друга.

— Какого друга?

— Жоржа Зубова, — признался Артур. — Его самолет должен сесть на этот аэродром.

— Не смеши меня, парень. Лучше назови цену. Десять процентов и по рукам?

— Не понял. По каким рукам?

— Не понял? — усмехнулся дед. — Ну, посиди, подумай. Если что, я здесь недалеко живу. Пешком дотопаешь.

Молодой человек не обратил внимания, как отъехал «мустанг», не заметил, как оказался наедине с завалившейся каланчей. Впереди была пустыня, позади пустыня. За холмом пролегала грунтовка, по которой никто не ездил. До посадки самолета оставалось два дня. Артур вошел в развалины, бывшие некогда вокзалом, присел и задумался.

— Прости, Жорж, — сказал он. — Таких, как ты, больше нет. Даже если есть, то мне не встречались. Я сделал все, что мог. Мне будет тебя не хватать.

Он поднялся, поклонился невидимому собеседнику, поглядел в небо и вскинул рюкзак на плечо. До города оставалось полдня ходу, среди дорожного барахла валялась пустая фляга. У Артура не было денег даже на бутылку воды, на звонок Боровскому денег не было и подавно.

— Так подай ему милостыню, — предложил Валех. — Тебе самое время вмешаться.

— Как?

— Придумай, как. Он же у тебя издохнет от жажды.

— Открыть перед ним фонтан?

— Вынеси хотя бы бутылку с водой.

— Так вот… взять и вынести?

— Выкати бочку, если стесняешься ему показаться. Из-за бочки тебя видно не будет. Или вот что сделай, поставь цистерну с квасом на дороге в город. И дело доброе совершишь, и убежать успеешь.

— Кто тебе сказал, что он идет в город?

— Будь проще. Представь, как он обрадуется квасу среди пустыни.

— Он решит, что это издевательство.

— Это и есть издевательство. Зато Человек напьется. Иногда издевательство заслуживает большей благодарности, чем услуга.

— Пожалуйста, Валех, не мешай работать.

Собаки Фомы Архиповича Бокова залаяли среди ночи. Невестка спустилась с верхнего этажа, сняла со стены ружье.

— Хозяин, выйди поговорить! — крикнул в окно незнакомый голос.

— Кто это? — спросила женщина.

В свете фонаря Фома узрел лик бродяги Артура, и хмыкнул.

— Впусти, Архипыч, дело есть, — попросил Артур.

Дверь приоткрылась. Гость проник в пристройку, где спал хозяин. На полке загорелась свеча, осветила иконку, намалеванную на штукатурке, и шкаф печально синеющий в углу.

— Пойдите все прочь, — обратился Фома к домочадцам. — Что вам здесь? Представление?

Артур присел на хозяйскую кровать.

— Дело к тебе, Фома, — сказал он.

— Вот! С этого и надо было начать!

— Продай канистру керосина, тряпок и пустых жестянок, чтобы сгодились под посадочные огни. Я арендую на два дня твой трактор. Сколько возьмешь за аренду?

— За дурака меня держишь? — удивился Фома.

— Плачу наличными. Перевод придет через два дня. Хватит на новый «мустанг», обещаю. — Архипыч усмехнулся. — Соглашайся, дед. Два дня — и я при деньгах. Не веришь? Честно! Натан Валерьяныч — профессор. Брехать не будет. Он, если обещал… — железно!

— Ха!

— Ну что тебе, ей-богу, жалко канистру? Бензин продай, солярку… Самогон сойдет, если крепкий. Небось гонишь? Ладно, свечи продай. Все равно зря палишь.

— Щас… разбежался, — Архипыч перекрестился на святой образ.

— Дай что ли тогда лопату. Лопату-то верну, не попру же я ее до России. — В дверь к заговорщикам постучали, и Фома энергично рявкнул в ответ. — Крутой мужик, а над бензином давишься.

— Ты деньги сперва покажи, умник.

— Слышишь, Архипыч, — не отступал Артур, — перевод из России два дня идет. Что мне делать? Под зад его пинать? Давай, решайся! Если сейчас не начать — поздно будет. И я останусь в дураках, и ты не заработаешь.

— Ну тебя, — отмахнулся хозяин. — Одержимый ты какой-то, шут тебя знает… не то полицию вызвать, не то в сарай тебя запереть.

— Фома Архипыч! — взмолился Артур. — Разве я много прошу за человеческую жизнь? Совесть у тебя есть? Или ты ее на родине оставил?

— Ты что ли полосу ровнять надумал? — дошло до Фомы.

— Ну да! Самолет сядет ночью, сверху развалины все равно не видны. Надо, чтобы полоса была ровной и сверху видной.

— Ей-богу, дурной!

— Она ж вся в канавах… Там пешком ходить — ноги переломаешь.

— Вот что, — решил Фома. — Я сажаю самолет, а твой «профессор» платит за услуги. Только так! И не вздумайте меня обмануть.

— Как сажаешь?

— Есть место, — заверил дед. — Ровная дорога, ни одна холера не узнает. Свяжешься с пилотом, когда деньги придут на счет. Я дам координаты. Недалеко… километров двадцать отсюда.

— Как я свяжусь с пилотом, если самолет летит из другого времени? — удивился Артур.

— О! Да ты не одержимый, ты блаженный, — догадался Фома.

— Ты сколько лет здесь живешь, Архипыч? Помнишь историю с самолетом, который вылетел из Америки, и сгинул? Так вот, он появится здесь из дыры во времени.

Фома Архипыч вмиг стал серьезен.

— Из Америки? Тот, что пропал пропадом сорок лет назад? — уточнил он.

— Ну… Слыхал о путешествиях по иным мирам? Если он сядет ночью, пилот не поймет, что аэропорт того… Он не знает, что прошло сорок лет. Соображаешь?

— Пассажирский… что вылетел из Нью-Йорка? — в глазах Фомы заблестел огонь.

— Ну… Забирай его себе вместо денег и весь расчет. Сдашь на права, пахать на нем будешь вместо трактора. А хочешь, просто владей или в музей сдай. Самолет-то антикварный, за него заплатят неплохо. Только прилетит он на старый аэродром, и приземлиться должен целиком, а не кубарем. Хошь не хошь, а полосу ровнять надо.

— Вот оно что…

— Прикинь, Архипыч, твой «мустанг» год-два и загнется, а этот… новенький, с конвейера. Будешь на нем мешки возить в город! У него один мотор десять тракторов перетянет. Так что? Керосин найдешь?

Фома хлопнул себя по коленкам.

— Кто показал тебе дорогу к моей хижине, сынок?

— «Мустанг», — признался Артур. — Я шел по следу его «копыт».

— Так вот, иди по тому же следу обратно, начинай работать, а я скоро буду.

— Прямо сейчас? — удивился Артур. — И чаю не нальешь? И ночевать не оставишь?

Фома засуетился, вынул из тумбочки ключи, надел брюки и подпоясался ремешком.

— Ступай, не морочь мне голову. Что молодому человеку делать по ночам, если не работать? Я в твои годы совсем не ел и не спал.

В темноте, цепляясь за перила ржавой лестницы, Артур взобрался на каланчу. Отсюда местность была как на ладони. «Взойдет Солнце, — решил он, — если не появится старая сволочь, вернусь, придушу!» Он положил под голову рюкзак и подумал, что неплохо было бы натаскать соломы, но не успел, уснул на жестком полу. Никто не навестил беднягу, кроме саранчи, никто не позаботился о его ужине. Последние капли воды он выцедил из фляги по дороге в селение, и напился во сне дождевой водой, но жажды не утолил. Звук моторов разбудил его на рассвете. К заброшенному аэродрому из русского поселка выдвигалась автоколонна. В багажниках были сложены вилы и лопаты, прицепы волокли за собой строительную утварь, в открытом кузове сидели женщины в платках.