Ирина Ванка - Сказки о сотворении мира Страница 25

— Ну, ни придурки? — тихо произнес Артур и спрятался за подоконник. — Не поверили, в перевод Валерьяныча, но примчались встречать самолет. Мистическая чертовщина, ей-богу.

Вместо крыши над старой постройкой натянули брезент, мужики установили под навесом переносную электростанцию, на горизонте заурчал трактор, бабы похватали тележки… Работа закипела. Артур спустился позавтракать похлебкой с фасолью и снова влез на каланчу. «Во, народ очухался! — думал он. — Если б каждый день так пахали, давно бы жили при коммунизме». Он стащил у строителей мешок, устроил себе гамак на верхотуре, и целый день наблюдал одну и ту же картину: бабы таскают камни, равняют кочки, утаптывают грунт, а мужики тянут кабель за горизонт, да вкручивают лампочки. Вечером вышла на работу новая смена, Артур стал считать часы до посадки. Он не мог дождаться финала, такая жизнь ему порядком наскучила. Еще день и он готов был умереть от тоски, и непременно бы умер, если бы Фома Архипыч не обнаружил бездельника и не согнал его с гамака.

За один день бедняга наломался так, что с непривычки чуть не отдал Богу душу. Он выкатил со взлетной полосы бессчетную массу телег с камнями, выгреб земли столько, что хватило бы завалить стадион, напоролся на ржавый гвоздь, но Архипыч забыл очки дома, потому не разглядел производственной травмы на ноге у работника. Вместо бюллетеня он «выписал» Артуру лопату и поклялся предками, что если еще раз среди белого дня застанет его, утомленного бездельем, отдубасит этой самой лопатой так, что нечем будет сесть на стул, не то, что лечь в гамак. Лопатой Деев натер мозоль. Ночью смена поменялась, а Артур остался. Старший сын Фомы Бокова прибыл из города и принял руководство.

— Халтурщик! — кричал сын на Артура с невероятным акцентом. — Кто так изолирует провод? Дожди пойдут!..

— Когда же?… — вздыхал Артур.

— Такие дармоеды, как ты, будут работать под дождем.

О рабовладельческой фазе развития человеческого общества Артур Деев узнал еще в школе, но не нашел в душе сострадания. «Сами дураки, — решил он, — надо было бежать». Пришло время приложить теорию к практике. «Жорж меня поймет и простит, — решил он. — Разве ему будет приятнее увидеть мой труп? Конечно, простит». Дождавшись ночи, он отлучился за каланчу, перелез через овраг, обогнул пустырь, заваленный строительным хламом, и притаился. Никто не гнался за Артуром, не пускал по следу собак. По дороге ехал грузовик с цементом. Каждая собака в округе знала Артура в лицо. Он твердо решил бежать по пустырям и канавам до городских окраин, ориентируясь на звезды, но вместо звезд увидел сплошную пелену облаков. Крупная капля шлепнулась на нос. «И следов не останется», — обрадовался Артур.

Капли зашуршали по сухой земле. Раб почувствовал себя свободным человеком, поднялся во весь рост и пошагал к городу, когда над его головой разразился гром. То ли началась гроза, то ли низко пролетел самолет, едва не задел его брюхом. Молния полыхнула на горизонте. Артур обернулся. Огни пронеслись в облаках, как стрелы. Машина прошла над аэродромом и скрылась.

— Жорж!!! — закричал Артур, и, что было духу, помчался к посадочной полосе. Под брезентовым шатром вспыхнул свет, огоньки стали загораться повсюду. Ливень поднимался нешуточный. — Жорж!!! — орал Деев, утопая по колено в грязи, гул затих вдалеке. Новый громовой раскат сбил его с толку. Где самолет? Был ли самолет? — Жорж!!!

— Не ори! — прикрикнул Фома. — Или помогай или сгинь с глаз долой!

Он выгружал из «мустанга» брезентовые чехлы и цепи, похожие на полицейские «ежи» для задержания резвых водителей. Сыновья Фомы мчались по полосе, за ними невестки, за невестками детишки, весь поселок собрался встречать самолет, которого след простыл, но старый Фома не запаниковал и другим не позволил. Он не упал духом, когда порыв ветра оборвал провод, и полоса погасла. Освещенными остались только каланча и бывшее здание вокзала с его бутафорской крышей.

— Можешь помочь — помогай, — крикнул Фома, — не можешь — не мешайся!

Факел вспыхнул в его руке и чуть не превратился в дымовую шашку, но Фома не думал сдаваться.

— Он улетел! — сокрушался Артур.

— Вернется, — уверял старик. — Погодка, ишь, какая? Никуда не денется. Некуда ему деваться.

Когда машина вновь пронеслась над головами, посадочная полоса вспыхнула, как новогодняя елка.

— Вот он! — радовался дед и подгонял помощников. — Вернулся, мать его!.. Ну, давай, давай! — словно это был не самолет, а птица, клюющая на приманку.

Ветер вздул пузырем брезентовую крышу, полоса опять провалилась во мрак. Артур был послан в блиндаж, разведать запас керосина, а когда вернулся, тучи залепили небо до самой земли. Не было видно даже молнии, только бешеные глаза Фомы освещали полосу до самого горизонта.

— Уйдет!!! — кричал Артур.

— Молчи! Сядет! Не сядет так… все одно, далеко не уйдет.

На расчищенную полосу летел мусор.

— Уйдет!!!

— Заткнись!

— Почему он не садится? Он нас не видит!..

— Сядет! — ревел Фома. Он готов был вцепиться в горло молодому человеку за одну крамольную мысль. — Сядет, черт бы вас задрал заживо на месте!!! Я не знаю самолетов, которые взлетают и не садятся!

— А я знаю! — орал в ответ Артур. — Я видел, как они это делают! Клянусь, Архипыч, этот запросто может не сесть!

— …А не сядет, так я тебя придушу!

— Я тут причем?

— Молокосос! — злился дед. — Если эта машина от меня уйдет, я спущу с тебя портки, суну в задницу шашку и подожгу фитиль! Будешь летать за ним, пока не поймаешь!

— Там мой друг! Если он разобьется, я сам с тебя портки спущу!

— Пошел ты… — рявкнул Фома, и гром небесный не позволил проклятьям долететь до ушей Артура.

Буря подняла с земли все, что не вросло корнями. Крышу сдуло с опор, как покрывало. В диспетчерской будке провалился пол, в блиндаже столпилось столько народа, что нечем было дышать. Небо грохотало не то грозой, не то пропеллером самолета, который пробивался вниз сквозь облака и снова набирал высоту. «Господи, — обратился Деев к высокому начальству, — не оставь рабов своих, Георгия и Артура! Посади этот самолет, сотвори чудо, и я больше не буду доставать тебя всуе». Деев вспомнил, когда он последний раз обращался к Богу? И выполнил ли Бог его просьбу?.. Последний год в его жизни произошло столько несуразных событий, что Артур запутался в их причинности и очередности. Он забылся, стоя на коленях, когда рев оглушил его и повалил на землю.

«Господи, — повторил Артур, — помоги рабам своим, Георгию и Артуру, а потом уже всем остальным рабам», — он пополз на четвереньках по полосе. «Господи, спаси и пронеси меня, и раба Георгия…»