Елена Хаецкая - Полководец Страница 24

Выскочившие вслед за рептилией два гнома с острыми палками быстро отогнали ее от пленников и зрителей и умелыми подталкиваниями направили к специальной клетке в дальнем конце пещеры. Там она и устроилась, время от времени издавая недовольное шипение: она не вполне понимала, почему желанный и столь близкий завтрак откладывается.

Подождав, пока суета с ящерицей уляжется, в пещеру вступили еще три гнома. На них были длинные одеяния, сшитые из самых разнообразных лоскутков, от шелка и парчи до кусочков звериных шкур. В тяжелых церемониальных одеждах гномы ужасающе потели. Струи жгучего пота текли по их лицам. Следует добавить также, что эти трое избранных из числа наиболее уважаемых гномов демонстрировали свое исключительное мужество: перед тем, как облачиться для выхода, они съели огромное количество перца и выпили множество горячительных напитков. Поэтому их пот был не только изобилен, но и страшно кусач. И они все это терпели, являя пример для подражания.

Урок был наглядным — достаточно наглядным для того, чтобы проникнуть даже в душу лишенного интеллекта создания.

Гномы — благородное племя. Они не оставляют без наставления даже самых безмозглых и готовы ради высокой цели нравоучительства жертвовать собой.

На головах трое избранных держали массивные золотые подносы.

Еще один важный урок! Ибо как бы ни была велика тяжесть ноши, ни один из несущих ее не сгибал шеи.

А на подносах лежали предметы, отобранные тщательно и с глубоким смыслом. В осознании этого отбора и заключалось первое испытание.

— Внимайте, лишенные интеллекта! — провозгласил Дробитель, поворачиваясь к пленникам. — Ради вас лучшие умы великого и свободного народа потрудились и из бесконечного многообразия вещей извлекли три вещи. Вас трое, и вещей тоже три, однако в этом не следует искать символизма. Ибо если бы вас было четверо, или пятеро, или шестеро, или, упаси нас от этого небо, семеро, а то и десятеро, ну или, скажем, сто, — предметов все равно осталось бы ровно три. Такова традиция, потому что не в наших правилах брать десять там, где можно взять три. И не в наших правилах брать пятнадцать там, где можно взять три. И не в наших правилах брать тридцать пять там, где можно взять три. Итак, мы могли взять три, и мы взяли три, и эти три вещи — перед вами.

При последних словах Дробитель сделал знак, высоко взмахнув руками, и три золотых блюда опустились на пол перед пленниками. Зрители вытянули шеи, боясь упустить малейшую подробность.

Дробитель указал пальцем на Фихана:

— Отвечай! Одна из вещей здесь является лишней. Какая?

Фихан молча посмотрел на Дробителя, пытаясь угадать — чего же тот добивается. Какого ответа ожидает гном? Но Дробитель поджал губы и опустил веки. Он был непроницаем для любых догадок и предположений.

Фихан перевел взгляд на три предмета. Это были: кинжал, молот и скалка.

После короткого раздумья Фихан указал на скалку.

— Почему? — тотчас спросил Дробитель.

— Кинжал и молот по форме сопоставимы с фигурой креста, — сказал Фихан. — Скалка — нет.

Он прикусил губу, когда услышал, как по рядам гномов пробежало насмешливое шушуканье. Один или два зрителя даже подмигнули Фихану, а ближайший к нему гном в первом ряду, с ярко-оранжевыми волосами и темно-синей бородой, похлопал себя ладонью по голове, весело намекая пленнику на его явную умственную неполноценность.

Вторым испытуемым был Евтихий. Он безмолвно показал пальцем на скалку.

— Почему? — опять спросил Дробитель.

Стало очень тихо. Все затаили дыхание и пристально уставились на бедного Евтихия. Сперва ему стало жарко, а потом, сразу, — очень холодно. Показалось, кстати, что в пещере, кроме него и трех предметов, ничего больше нет. Ничего и никого. А под конец как будто исчез и сам Евтихий.

Издалека донесся чужой, спотыкающийся голос:

— Она не содержит в себе железных деталей. Она целиком и полностью деревянная. Вот.

Громовой хохот сотряс своды пещеры. Гномы смеялись так, что у многих слезы запрыгали по щекам, теряясь в бородах. Даже Дробитель слегка улыбнулся.

Геврон сказала:

— Слушайте, ноги болят. Я сяду, хорошо?

И уселась на полу, не дожидаясь разрешения.

Дробитель не счел необходимым добиваться от нее послушания: соблюсти порядок при проведении церемонии было куда важнее. А препирательство по ходу процедуры стало бы куда более серьезным нарушением, нежели развязная поза испытуемой.

Поэтому Дробитель просто дотронулся до плеча Геврон и кивнул ей на три предмета.

— Ну, скалка! — произнесла она с недовольным видом. — Вам ведь уже два раза сказали. Что еще?

— Почему скалка? — Дробитель продемонстрировал величайшее терпение, и гномы оценили это, загудев одобрительно.

— Слушайте, вы надоели! — закричала Геврон. — Хотите нас скормить ящеру — валяйте, только делайте это откровенно, а не по закону.

— Мы не знаем, как это делается в других местах, — сдержанно отозвался Дробитель, — но среди гномов все происходит исключительно согласно действующего законодательства. Мы не желаем иметь ничего общего с миром, где процветают ложь, обман, предательство, хитрости и другие изворотливости.

— Ясно, — проворчала Геврон. — Ну так что вам от меня надо?

— По какой причине ты решила, что скалка — лишний здесь предмет?

— Фихан так сказал, а Фихан умный, — буркнула Геврон.

— У тебя есть свои собственные соображения?

— Евтихий тоже так считает. Мы с ним — оба дураки, поэтому слушаем Фихана. Фихан еще ни разу не ошибся, хоть он и остроухий. Он даже когда в жабу превращался, оставался умным, только слабел.

— Есть причина, по которой ты предпочитаешь изъять из круга трех предметов скалку?

— Ну, это бабья штуковина, скалка, — ответила Геврон недовольно. — И мне бы она пригодилась. А такой тяжеленный молот и нож мне не нужны. Мужские вещи. Был бы кинжальчик полегче и потоньше — тогда, может быть, я бы его и захотела. А так мне все это совершенно без надобности.

Сделалось совсем тихо. В пещерах тишина чуткая, живая: у нее тысячи разных оттенков. Она уже бывала здесь и выжидательной, и насмешливой, и сердитой. Сейчас она стала одобрительной.

Рептилия стукнула хвостом по полу и заскребла когтями.

— Попытка умничать есть верный признак отсутствия интеллекта, — молвил Дробитель, указывая плавным жестом в сторону эльфа и Евтихия. — Что до женщины, то она проявила недюжинный ум, здравомыслие и простоту. Итак, женщина-человек, ты признана обладателем интеллекта первой степени. Твои безмозглые собратья пока что отстают на одно очко.