Инна Гарина - Книга без переплета Страница 24

Он подошел к окну и распахнул створки. Квартира Басуржицкого находилась на последнем, шестом этаже, и клонившееся к закату солнце заливало розовым вечерним светом толпящиеся перед взором Овечкина крыши с бездействующими печными трубами и поросшими мхом коньками, создававшие картину весьма пеструю и живописную. Но Овечкин ничего этого сейчас не видел, как не чувствовал и теплого воздуха, хлынувшего в комнату и принесшего с собой аромат сирени. Он вообще не очень сознавал, где находится. И думал только об одном — он увидит эту женщину завтра и будет видеть ее каждый день. И научится играть в шахматы…

ГЛАВА 9

Баламут Доркин не заметил, как задремал в кресле, утомившись от ожидания и упорного молчания Босоногого колдуна, погруженного в какие-то свои магические размышления. Очнулся он от того, что Аркадий Степанович, поднявшись, с шумом отодвинул свой стул и скрипучим от неудовольствия голосом сказал:

— Все, больше ждать нельзя. Слетаю-ка я снова к отцу Григорию, хоть он и не велел его беспокоить. Ничего другого не остается.

Доркин протер глаза и уныло спросил:

— А мне что — опять сидеть тут за сторожа?

Старец фыркнул.

— Взгляну-ка я еще раз на карту, — сказал он вместо ответа. — Чем черт не шутит…

Он отправился в кабинет, а Доркин, проводив его безнадежным взглядом, поплелся на кухню попить водички. Рассерженный колдун будто позабыл о том, что на свете существуют и другие напитки, а Баламут, сознавая себя кругом виноватым, не решался ему напомнить.

Но не успел он сделать и нескольких шагов, как из кабинета донесся ликующий вопль. Доркин замер на месте. И тут же последовал вопль совершенно другого содержания, отчего у королевского шута дыбом встали остатки волос. Боясь шелохнуться, он стоял столбом и беспомощно глазел на открытую дверь кабинета.

Там, за дверью, творилось что-то непонятное и устрашающее. Шипенье, свист, грохот… через порог заструился дымок ядовито-зеленого цвета и потянуло крайне неприятным запахом не то тухлых яиц, не то еще чего-то столь же мало аппетитного. С грохотом и скрежетом босоногий старец выбежал вдруг наружу в облаке зеленого дыма, и на мгновение обалдевшему Баламуту показалось, что это и не старец вовсе, а огромная ящерица, вставшая на задние лапы, с оскаленною зубастою пастью. Он весь похолодел и попятился, и тут же наваждение сгинуло. Колдун замахал руками, словно отгоняя дым, и, в самом деле, воздух немедленно очистился. Доркин увидел знакомое лицо в обрамлении пышных седых локонов и бороды, вздохнул с облегчением и утер со лба холодный пот.

Колдун просверлил его свирепым взглядом, но по сравнению с видением его в образе ящерицы это было уже совсем не страшно.

— Все! — трагически возгласил Аркадий Степанович. — Свершилось!

Даже эта информация не заставила Баламута дрогнуть.

— Что свершилось? — спросил он звонким от облегчения голосом и почти радостно.

— Пропал Овечкин!

Баламут вскинул брови.

— Вот это новость так новость…

— Болван, — грубо отреагировал Босоногий колдун. — На этот раз он действительно пропал! Не знаю, где он был до сих пор, зато знаю, где он теперь!

— Так пошли к нему, — легко предложил Доркин, все еще не до конца понимая, о чем говорит колдун.

Тот внимательно посмотрел ему в лицо и, кажется, понял это. Во всяком случае, он с тяжелым вздохом подошел к столу и налил из неизвестно откуда взявшейся там бутылки в неизвестно откуда взявшуюся рюмку нечто золотисто-коричневое, что и поднес Баламуту, буркнув:

— Пей!

Доркин покорно глотнул поднесенное зелье и от неожиданности поперхнулся. Это было еще крепче вина, которое они пили накануне. В Данелойне не знавали напитков такой силы…

Колдун наблюдал за его конвульсиями, не делая никаких попыток помочь.

— Ну, пришел в себя? — спросил он только, когда Баламут наконец откашлялся.

Тот судорожно кивнул. Как будто и вправду все встало на места…

— А теперь слушай, — сурово сказал Аркадий Степанович. — Только что у меня на глазах излучение Тамрота, который, как тебе известно, находится у Овечкина, кануло в… ну, назовем это энергетическим облаком. Облако состоит из абсолютно чужеродной энергии, грязной, душной… даже не знаю, откуда такая… словно ее черпали со дна адских колодцев! Я попытался проникнуть следом, но ничего, разумеется, не вышло. Поймали-таки нашего Овечкина. И боюсь я, боюсь, Доркин, что и принцесса находится там же…

Обычно задорная физиономия старца вытянулась и приобрела похоронное выражение. Он глядел в пол, когда услышал неожиданно спокойный и ровный голос Баламута:

— Где это облако?

Аркадий Степанович поднял глаза и с удивлением воззрился на своего гостя.

Менее всего Баламут Доркин походил сейчас на шута. Получив более или менее конкретную информацию и почуяв возможность действия, он совершенно преобразился. И колдун вдруг увидел перед собою не дурашливого своего «юного друга», а немолодого уже человека, видавшего виды, познавшего страдания и закаленного ими, знающего цену словам. Бойца, готового умереть без всякой аффектации, чтобы только выполнить порученное ему дело. Глубокие морщины на его лице говорили не столько о возрасте, сколько о многотрудной жизни, и взгляд светлых ястребиных глаз был спокоен и тверд. Очень спокоен и очень тверд. Доркин стоял, слегка расставив ноги, держа руку на поясе, на рукояти кинжала, и видно было, что поза эта для него весьма привычна.

— Где это облако?

— Да… — неопределенно сказал Аркадий Степанович. — Ты, никак, собрался идти туда с этим… оружием?

Доркин чуть помедлил с ответом.

— Возможно, тебе это кажется смешным, колдун. Но — да, я собрался идти туда с этим оружием. Во всяком случае, я умею с ним управляться.

Он подчеркнул слово «умею», и босоногий старец немедленно уставился на него с удивлением и негодованием.

— Ты что это…

— Не прими на свой счет, колдун. Просто я не раз уже замечал, что, когда бессильна магия, обыкновенная сталь приходится как нельзя более кстати.

Голос Доркина звучал примирительно, и Аркадий Степанович, фыркнув, сказал:

— Ладно. Только никуда я тебя не пущу. Тем более что местонахождение этого… облака я успел заметить лишь весьма приблизительно. Оно мелькнуло в момент соприкосновения с излучением Тамрота и исчезло. На карте чисто и пусто.

Он еще раз покачал головой.

— Однако в этот райончик мы переселимся немедленно. Петроградская сторона не так уж велика… ночь поработаю — и отыщу его. Недурно бы еще выяснить к тому же, с кем мы имеем дело. Боюсь я, друг мой Доркин, что маг, похитивший вашу принцессу — вовсе не человек. А если человек, то он волшебник такой силы, что я, право, и не знаю… люди не могут выдерживать подобное… — Степанович невольно содрогнулся.