Таран Матару - Инквизиция Страница 25

— У меня еще есть кое-что для тебя. Как бы объяснить? — потер глаза Гарольд. — Ты когда-нибудь задавался вопросом, как демоны в аристократских семьях переходили из поколения в поколение, даже если родители погибли далеко от дома? Демон же должен попасть обратно в эфир после смерти хозяина, так?

Флетчер кивнул.

— Мы, призыватели, прекрасно знаем, насколько рискуем, постоянно ведя ту или иную войну. Так что призыватель всегда оставляет свиток призывания своего демона доверенному другу. Чтобы при безвременной кончине их ребенок получил свиток и призвал демона из эфира. В случае с твоим отцом доверенным другом оказался я.

Гарольд поднялся на ноги, и Флетчер последовал его примеру, не зная, что и делать. Из одного кармана король достал свиток пергамента, туго перевязанный красной ленточкой. Из другого он вытащил кожу для призывания, тисненную пентаграммой в самом центре. Он осторожно расстелил ее в нескольких футах от себя, посередине ветви.

— Собака Эдмунда погибла при нападении, как и Вульпид твоей матери. Но Грифов принес тебя в Пэлт. Он может быть жив, болтается где-то в эфире. Вот его свиток. На коже для призывания изображена пентаграмма с ключами. Как тебе известно, именно такая нужна, когда призываешь демона из эфира.

Дрожащими руками Флетчер развязал ленту и, стараясь не порвать, развернул свиток. Чернила поблекли до почти темно-коричневого, но слова легко было разобрать.

— На твоем месте я бы вначале втянул в себя Саламандру, — посоветовал Гарольд, пока Флетчер не начал читать. — Известно, что новопризванный демон может легко напасть на незнакомого сородича, прежде чем окажется под контролем хозяина.

Флетчер кивнул, вспомнив, как несвязанный тогда Игнатус напал на Дидрика. Неохотно, но он все же втянул Игнатуса во вспышке фиолетового света.

— Начинай, — кивком одобрил Гарольд.

— Дох рахго си май лого. — Голос Флетчера набирал уверенность с каждым произнесенным словом, становясь все громче и громче, пока растерянный олень прямо под ним не смылся. — Фай ло год и айлого.

Пентаграмма вспыхнула фиолетовым светом, а зрение Флетчера наполнилось цветом, прямо как год назад на кладбище Пэлта. Над звездой, медленно вращаясь, появился расширяющийся фиолетовый шар, пока не стал шириной с колесо повозки. Раздался ревущий звук, и Флетчер услышал крики встревоженных древесных эльфов, когда все стадо побежало по равнинам, испугавшись звука и света.

— Лэйго си май дох рох!

На последних словах шар потух, оставив вместо себя трепыхающееся существо.

— Извините! — засмеялся король, когда эльфы внизу проорали то, что могло оказаться только руганью на эльфийском.

Но Флетчер не заметил ничего, ибо новое сознание в его голове было не похожим на все, что он когда-либо встречал. Тогда как ум Игнатуса представлял собой легкую смесь эмоций и намерений, сознание этого существа был очень острым и быстрым, с абсолютной ясностью переключаясь с одной мысли на другую.

Внешне демон напоминал сипуху, с мордой сердечком, белым оперением снизу и желто-коричневыми перьями сверху. Но в отличие от совы, он обладал кошачьими лапами, хвостом, ушами и когтями, а пушистое оперение перемежалось мехом. Но самым очаровательным явилось то, что глаза существа были круглыми, выразительными и такими же голубыми, как у Сильвы, и с любопытством уставились на Флетчера.

— Грифовы чрезвычайно редки, так что ты мог не слышать о них, — сказал Гарольд, бочком отходя от демона, когда тот издал недовольное уханье. — Как ты, наверное, догадался, она скорее гибрид совы и кота четвертого уровня. Твой отец назвал ее Афиной.

— Какая красавица, — выдохнул Флетчер, применяя методы контроля, которыми он овладел в Академии. Схватив связь с Афиной, он направил ей свои желания, позволяя считывать их так, как сам читал ее.

Грифов склонил голову набок и, захлопав крыльями, устроился на плече Флетчера. Она постаралась не сжимать лапами слишком сильно, ибо из них выступали бритвенно-острые когти. Когда Афина почувствовала боль Флетчера, они втянулись обратно в лапы с тихим шиком.

— Тебе, наверное, стоит ее спрятать, пока никто не увидел, — подозрительно огляделся король. — Эльфы требуют, чтобы все чужие демоны постоянно находились внутри владельцев. Я бы подождал, но мне хотелось отдать тебе демона до того, как Захария наложит лапы на свиток.

Флетчер был разочарован, так как хотел получше узнать демона, но все равно протянул руку над плечом. Пентаграмма засветилась фиолетовым, и он почувствовал все ее линии, огнем обжегшие кожу. С ментальным рывком Афина распалась на нити белого света, которые втянулись в его ладонь. Он пошатнулся от мощной эйфории первого слияния, когда его сознание соединилось с ее, как две реки.

Он почувствовал, как резерв маны внутри вырос вдвое. Нити, соединяющие хозяина с двумя его демонами, казалось, сплелись в одну. Он чувствовал себя сильнее. Электрическая энергия пульсировала вдоль нитей, как бьющееся сердце.

Что касается сознаний двух демонов, так они остались порознь, не видя мыслей друг друга. Но Флетчер чувствовал их намерения, а они видели мир его глазами.

Голова кружилась, его разум тянули в разные стороны сознания обоих демонов. Он припомнил, как Серафим как-то описывал призывателя, у которого было несколько дюжин Клещей. Он и представить не мог, насколько это сбивало с толку.

— Отлично! — похвалил Гарольд, схватив кожу для призывания и ведя Флетчера вдоль ветки, пока тот восстанавливал дыхание. Солнце уже почти село, и король выпустил большой шар вирдлайта, который освещал путь, по которому они шли.

Все еще ошеломленный слиянием, Флетчер увидел, как на ветках вокруг них появились другие источники света, освещая все еще гуляющих эльфов. Но это были не вирдлайты.

Люминесцентные грибы, которые казались всего лишь простыми коричневыми гребешками, растущими в трещинах мшистой коры, засветились ярким зеленым светом. Наверху из-под ветвей полился голубой свет — светящиеся червяки с раскаленными шелковыми нитями, болтающимися, как голубая паутина. В то время как он с открытым ртом разглядывал такие чудеса, с земли поднялись светлячки в виде летающего облака оранжевых искорок, которое закружилось вокруг них. Калейдоскоп цветов отбрасывал на ветви жутковатый пляшущий свет.

— Завораживает, не правда ли? — прокомментировал король. — Много лет назад Эдмунд писал мне об этом. Тогда он часто бывал в Великом Лесу, вел переговоры с эльфийскими кланами по поводу торговых соглашений. Луки, кожа, меха и медицина были широкого востребованы в Гоминиуме. Он мечтал об обществе, где бы люди и эльфы путешествовали по землям друг друга, со свободой торговли и передвижения. Естественно, когда он погиб, все развалилось.