Кейт Лаумер - Затерявшийся в мирах Страница 25

П-и-и… П-и-и… П-и-и… Писк раздавался где-то совсем рядом. Лафайет огляделся по сторонам, но ничего не обнаружил.

— Послушай, — громко сказал он. — Хватит того, что я разговариваю сам с собой. Азбука Морзе — это уже слишком.

И он снова потер уши.

П-и-и… П-и-и… П-и-и… — услышал он отчетливо. О’Лири взглянул на свои руки. На среднем пальце сверкал перстень герцога Родольфо. Рубин светился неровным светом: то ярче, то слабее, то ярче, то слабее.

— Ох, — простонал О’Лири. Он осторожно поднес перстень к уху: раздался писк и одновременно рубин вспыхнул ярким светом.

— Раньше он не пищал, — подозрительно заметил Лафайет.

— Ну, а теперь пищит, — решительно ответил он сам себе. — И за этим что-то кроется.

— А что, если это радиолуч, радиомаяк — как на авиалиниях?

— Может быть. Надо проверить.

Он спустился по склону футов на пятьдесят и вновь прислушался.

П-и-и… П-и-и… П-и-и…

— Ага! Значит, я сбился с правильного курса!

Он опять вскарабкался наверх. Теперь перстень издавал непрерывный гудящий звук.

— Ясно, — пробормотал О’Лири. — Только вот куда он меня ведет?

— Какая разница? Только бы не оставаться здесь.

— Верно.

О’Лири двинулся вперед, низко нагнув голову и прижав перстень к уху. Гудение все усиливалось. Путь ему преградила куча намокшего валежника. Он кое-как перебрался через нее — и повис над пропастью. Судорожно замахав руками в воздухе, он старался уцепиться за что-нибудь. Потом ураганный ветер засвистел у него в ушах, а перед глазами понеслась отвесная каменная стена, похожая на шахту скоростного лифта. Он успел заметить огромную цифру 21, написанную белой краской, 20, 19… А потом все слилось у него перед глазами.

Получив откуда-то снизу удар гигантской бейсбольной битой, он перелетел через забор и понесся вперед под крики тысячной толпы и вспышки фейерверка.

VII

Кто-то спутал его спину с трамплином или, может быть, ее приняли за персидский ковер и хорошенько выбили стальными прутьями. А у него в животе бригада дорожных рабочих варила гудрон: он до сих пор явственно ощущал, как внутри него надувались и лопались пузыри. Голова служила вместо мяча игрокам в баскетбол, а глаза… Их, видимо, вынули из глазниц, использовали в чемпионате по настольному теннису, а потом грубо запихнули обратно.

— Эй, похоже, он приходит в себя, — раздался чей-то скрипучий голос. — В его стонах слышится больше жизни.

— Он полностью в твоем распоряжении, Рой. Дай мне знать, если ему станет хуже.

Послышались шаги, открылась и закрылась дверь. Лафайет приоткрыл один глаз — над ним был перфорированный акустический потолок с лампами дневного света. Стараясь не обращать внимания на гарпун, который кто-то всадил ему в шею, он повернул голову и увидел коренастого человечка с большим носом и веселыми глазами, который участливо смотрел на него.

— Как дела, приятель? — спросил человечек.

— Йокабамп, — только и смог выговорить О’Лири.

Он откинулся на подушку — лампы на потолке закружились у него перед глазами.

— Вот те на! Иностранец, — сказал человечек скрипучим голосом. — Извини, Длинный, я не говорить по-венгерски. Ты понимать?

— Видно, вы не Йокабамп, — еле слышно прошептал О’Лири. — Вы просто похожи на него. В этом кошмарном месте все похожи на кого-то еще.

— Так ты все-таки умеешь говорить, приятель! Ну и напугал же ты меня. Я никогда в жизни не терял заказчиков, а сегодня был очень близок к этому. Куда ты так торопился? Не мог даже лифта дождаться!

Маленький человечек отер пот со лба красным шелковым платком, на котором зелеными нитками были вышиты его инициалы.

Лафайет обвел комнату глазами: стены из слоновой кости, выложенный плитками пол. Из решетки над дверью доносится приглушенное гудение кондиционера.

— Что со мной случилось? — Он сделал попытку сесть.

— Не волнуйся, Длинный, — успокоил его человечек. — Врач сказал, что с тобой все в порядке — небольшая встряска, только и всего.

— У меня в голове все смешалось, — прошептал О’Лири. — Я, кажется, упал в шахту лифта… прямо из чащи леса.

— Да… пролетел пару этажей. К счастью, обошлось без переломов.

— Довольно странное место для шахты лифта.

Человечек, казалось, удивился:

— А как еще нам подниматься и спускаться? Эй, послушай! Уж не хочешь ли ты подать жалобу на компанию? Это было бы несправедливо. Как только я услышал позывные, я помчался к тебе со всех ног. Тебе нужно было немножко подождать, только и всего.

— Я не сомневаюсь, что все так и было. Кстати, а кто вы такой?

Человечек протянул широкую мозолистую руку:

— Меня зовут Спронройл, приятель. Отдел обслуживания заказчиков. Рад с тобой познакомиться. Между прочим, ты прибыл на день раньше условленного срока. Заказ еще не совсем готов.

— Ах да… заказ, — проговорил Лафайет, стараясь выиграть время. — Сказать по правде, у меня что-то с памятью. Из-за падения, наверно. А… что за заказ?

— Видно, у тебя небольшое сотрясение. Это всегда сказывается на памяти.

Спронройл сочувственно покачал большой головой:

— Твой босс, принц Крупкин, заплатил аванс за двухместный ковер-самолет, плащ-невидимку и десяток миражей, набор № 78.

— Ну как же, конечно. Двухместный набор и десяток ковров, — пробормотал О’Лири. — Так вы говорите, заказ будет готов завтра?

— Тебе лучше прилечь и немного отдохнуть, дружок, — посоветовал Спронройл. — У тебя с головой явно что-то не в порядке.

— Нет, нет, я себя прекрасно чувствую.

Лафайет с трудом сел в постели. Он обнаружил, что его вымыли, побрили, перебинтовали в некоторых местах и одели в просторную пижаму — желтую в красный горошек.

— Кстати, — сказал он, — а как вы… э-э-э… узнали, что я прибыл сюда за… э-э-э… заказом принца?

Спронройл недоуменно заморгал:

— Как я об этом узнал? Но ведь у тебя одно из лучевых сигнальных устройств, которые мы для него сделали.

— Ну, конечно. Как это я забыл?

О’Лири свесил ноги с постели и попытался подняться. Несмотря на дрожь в коленях, он не упал.

— Мне нужно немного мыслей, чтобы развеяться, — начал Лафайет. — То есть немного порядка, чтобы развеять мысли… я хотел сказать, чтобы привести мысли в порядок…

Спронройл поддержал Лафайета под локоть.

— Все хорошо, Длинный, ты только не волнуйся. Давай-ка перекусим немного, и все твои болезни как рукой снимет.

— Перекусим, — повторил Лафайет. — Да, да, непременно.

— Ну, вот и отлично. Пойдем потихоньку, я тебе помогу.