И Сьюзен - Нашествие ангелов. Книга 1. Последние дни Страница 26

Что-то блестит в лучах солнца на стене, которую мужчины сооружают из ровных прямоугольных коробок вокруг уборной. Я пытаюсь понять, что это такое, и наконец узнаю — настольные компьютеры. Их ставят рядами и скрепляют цементом, превращая в сплошную стену.

— Угу, — говорит Долорес, проследив за моим взглядом. — Мой муж называл свои электронные устройства кирпичами, когда они устаревали.

Они и впрямь устарели. Компьютеры были вершиной технологического прогресса, а теперь пошли на укладку стен для уборных. Спасибо ангелам.

Я снова начинаю оттирать штаны на стиральной доске.

Кажется, кормежки приходится ждать целую жизнь. Я уже собираюсь позвать Раффи, когда к нему подбегает рыжеволосая длинноногая женщина. Все в ее походке, голосе, наклоне головы говорит о том, что ей хотелось бы познакомиться с ним поближе. Я направляюсь в столовую, делая вид, что не замечаю, как они вместе идут на обед.

Схватив миску оленины и ломоть хлеба, я молниеносно поглощаю еду. Некоторые вокруг ворчат, что приходится каждый день есть одно и то же, но я уже сыта по горло сухой лапшой и кошачьим кормом и способна по-настоящему оценить вкус свежего мяса и консервированных овощей.

Из утренних разговоров мне известно, что часть еды принесена из близлежащих домов, но в основном она берется со склада, расположение которого хранится в тайне. Судя по всему, Сопротивление неплохо обеспечивает нужды своих членов.

Покончив с обедом, я отправляюсь на поиски Оби. Мне хочется поговорить с ним, упросить, чтобы он нас отпустил. Днем эти люди уже не кажутся столь плохими; возможно, они поймут, что мне необходимо спасти сестру. Конечно, я не могу помешать Раффи рассказать врагам об этом лагере, но у него нет никаких причин так поступать, пока мы не доберемся до обители, а к тому времени, возможно, лагерь переберется в другое место. Оправдание слабое, но другого у меня нет.

Я нахожу Оби в окружении мужчин, осторожно переносящих ящики из кладовых, в которые я едва не заглянула прошлой ночью. Двое аккуратно укладывают свою ношу в кузов грузовика.

Когда один из них случайно отпускает угол ящика, все замирают.

Несколько мгновений взгляды прикованы к тому, кто отпустил ящик. От людей прямо-таки веет страхом.

Все переглядываются, словно убеждаясь, что до сих пор живы, затем продолжают боком двигаться в сторону грузовика.

Похоже, в той комнате хранилось нечто посерьезнее, чем оленина и оружие.

Я пытаюсь подойти к Оби, но мне преграждает путь чья-то грудь в камуфляже. Подняв взгляд, я вижу Боудена, который яростно смотрит на меня:

—   Ступай назад стирать, женщина!

—   Ты что, шутишь? Из какого ты века?

—   Из нынешнего. Это новая реальность, милашка. Прими ее, пока я не запихал ее тебе в глотку. — Он многозначительно глядит на мой рот. — Глубоко и крепко.

Я почти физически ощущаю его похоть и злобу, и мне становится страшно.

—   Мне нужно поговорить с Оби.

—   Угу, и тебе, и всем прочим цыпочкам в лагере. Вот где я видал твоего Оби!

Он хватается у себя между ног и трясет вверх-вниз, затем приближает свое лицо к моему и непристойно болтает языком возле самой моей щеки, так что я чувствую брызги слюны.

Страх пронзает мне грудь, перехватывает дыхание. Но мгновение спустя на меня, словно цунами, накатывает гнев, овладевая каждой клеточкой тела.

Передо мной словно воплощение того, что вынуждало ползти от машины к машине, прятаться и замирать при малейшем звуке, по-звериному затаиваться в тени, отчаянно страшась, что кто-то вроде него схватит меня, сестру, маму. Он куда хуже тех, кому хватило наглости похитить мою сестренку, беспомощную маленькую девочку. Он в буквальном смысле преграждает мне путь к ее спасению.

—   Что ты сказал? — Будучи девушкой цивилизованной и воспитанной, я даю ему шанс.

—   Я сказал...

Я с размаху бью его торцом ладони в нос, вложив в удар всю силу, и чувствую, как ломаются хрящи. Даже лучше — он как раз снова высунул язык, в который врезаются зубы. Голова запрокидывается, разбрызгивая кровь из прокушенного языка.

Он и впрямь разозлил меня не на шутку, но действия мои вполне обдуманны. Я порой могу что - нибудь сдуру сболтнуть, но никогда не начинаю драку, не вняв голосу разума. В данном случае я решила, что победила, едва сделав первый ход. Подобная тактика запугивания весьма распространена среди забияк вроде него. По их мнению, более слабый противник должен в страхе съежиться и отступить.

Мой расчет примерно таков: он на фут выше и шире меня, с хорошей солдатской выучкой, а я всего лишь девушка. Будь я мужчиной, остальные позволили бы нам выяснить отношения самим. Но люди обычно считают, что когда девушка бьет вооруженного парня выше ее на голову, это самооборона. А поскольку вокруг полно крепких мужчин, самое большее секунд через десять кто- нибудь нас разнимет.

Так что я наверняка окажусь победительницей без особого вреда для себя, поскольку, во-первых, привлеку внимание Оби, что мне изначально и требовалось; во-вторых, унижу эту безмозглую обезьяну, показав всем, что он собой на самом деле представляет, и, в-третьих, дам понять, что со мной не так-то легко справиться.

Не учитываю я лишь одного: на что окажется способен Боуден за эти десять секунд.

Несколько мгновений он ошеломленно смотрит на меня, и я вижу, как нарастает его ярость.

А потом он с размаху бьет в челюсть. И бросается на меня всем телом.

Я приземляюсь на спину, отчаянно пытаясь превозмочь боль в лице и легких, не дающую вздохнуть. К тому времени, как он усаживается верхом, я понимаю, что у меня осталось еще секунды две. Возможно, какой-нибудь рыцарь окажется даже быстрее. Возможно, Раффи уже мчится к нам, чтобы оторвать от меня эту гориллу.

Боуден хватает меня за ворот свитера и замахивается для очередного удара. Что ж, нужно это пережить, а потом кто-нибудь наверняка окажется рядом.

Ухватив мизинец сжимающей мой свитер руки, я с силой выворачиваю его.

Немногие знают, что, когда ломается мизинец, боль передается через ладонь, запястье и руку всему телу. Боуден дергается, скрежеща зубами и судорожно корчась.

Только теперь удается бросить взгляд на тех, кто стоит вокруг.

Поначалу мне казалось, что в этом лагере собрались самые неповоротливые солдаты за всю историю войн. Но я ошибалась. На месте драки за рекордное время столпилось удивительно много народу. Проблема лишь в том, что они ведут себя словно дети на школьном дворе, прибежавшие поглядеть на драку, вместо того чтобы разнять дерущихся.

Мое удивление дорого мне обходится. Боуден бьет локтем в правую грудь.