Мария Двинская - Дети богов (СИ) Страница 27

— Скотина! — выругался я, поборов желание воткнуть вилы в толстый круп. До ужина осталось всего ничего, а мне после конюшен надо будет ещё отмываться. Опоздаю — всё съедят. Брошу недоделанным — работы подкинут. Но оно того стоило. Я невольно расплылся в улыбке, вспоминая события четырехдневной давности.

Очередное занятие ратному бою. Мечи, хоть и деревянные («а то, деревенщина, поотрубаете сначала себе, потом соседям всё, что выступает!») бьют больно. Особенно, если отсутствие навыка пытаются компенсировать силой. Так что я прыгал по утоптанной площадке, больше уворачиваясь от ударов, чем парируя их, как того хотелось бы десятникам.

Мой противник терял терпение. Мы с ним находились в не дружеских отношениях с самого первого дня, когда он с остальными новобранцами месил дорожную грязь, а я, как привилегированный окольцованный прохлаждался в телеге. И барак у моей роты был лучше, и еда свежее, и десятники не такие изверги. Наверно, и дождь над нами не капал, я как‑то не уточнял. Особенно сильно он злился от того, что в умении работать мечом он еле дотягивал до среднего уровня. И потому любил показывать свои умения на ещё более неумелых или просто слабых людях, неспособных дать сдачи, что не приносило ему популярности.

Он пытался распространить своё влияние и на меня, как на не производящего впечатления опасного человека. Но многолетний навык обращения с задирами, приобретённый в Замке, позволял довольно успешно противостоять ему. Незадолго до тренировки я, как обычно, точил меч. На мой взгляд, этот кусок железа годился только на переплавку, и шарканье бруском по его краю никак не способствовало превращению в меч. Однако сиё занятие успешно отводило глаза вышестоящих и выкраивало немного времени на отдых. Хорошее настроение нарушил задира, попытавшийся в невежливой форме принудить меня к заточке и его меча, в связи с чем ему было вежливо посоветовано уйти сначала в соседний лес, затем, менее вежливо, в далёкий край на собственном достоинстве, и под конец, совсем невежливо, он был отправлен ко всем богам далеко и надолго. Получить по шее за подробное описание пути я не успел — подошли десятники, заинтересованные бурным проявлением чувств, так что задира ограничился обещанием встретиться и тогда поучить меня манерам.

Обещание встретиться он выполнил на тренировочном поле и, похоже, там же собирался выполнить и вторую часть, про учение. Сильным ударом он выбил деревянный меч из моих рук. Формально это считалось окончанием спарринга. Но вторым движением он ударил по ногам. Будь то не деревянный учебный меч, а настоящее железо, пришлось бы мне с воем обнимать культю, оставшуюся от ноги. Впрочем, я всё равно с тихим воем катался по земле, держась за ударенную ногу. Презрительно сплюнув, победитель удалился в сопровождении своей свиты.

Шло естественное распределение ролей в обществе. Ветераны не особо вмешивались в подобные разборки — уж лучше выяснят всё сейчас, а не перед боем. Ну уж нет, не стану я и тут позволять другим ставить себя выше меня только по причине большей физической силы. Да я его могу в момент уничтожить! Если разберусь, как работать с нестабильной Силой.

План мести был прост — бугай до икоты боялся всяческой нечисти, даром, что её не существует. Узнать это было легко — наблюдательный человек поймёт по реакции на обычные вечерние разговоры, по обороненным словам и фразам. А уж наблюдать и анализировать в Замке научили. Иначе как определишь, что не так с заклинанием?

Так что ближе к вечеру, измазавшись в тине и прицепив к волосам пучки длинной травы, я залёг у запруды на ручье, откуда обычно брали воду. Лежать было мокро, но я терпеливо ждал. Несколько человек прошло мимо но, кажется, меня не обнаружили. Наконец, появилась ожидаемая жертва. Я подождал, пока он наберёт в ведро воды и отвернётся. И схватил за штанину.

— Ссстой, — я произнёс это громким шепотом и постарался придать голосу побольше шипения. — Ты мой! — я медленно приподнялся из своей засады.

Бугай сначала недовольно обернулся. Недовольство сменилось удивлением, но, как только я начал подниматься, его место быстро занял неподдельный страх. Не выпуская ведро с водой он, подвывая и не разбирая дороги, побежал прочь от запруды. Налетел на своего ротного, разговаривающего с командиром лагеря, сбил их на землю, сам упал сверху, да ещё и облил из ведра.

Результатом всего этого стал перевод жертвы моего розыгрыша в какую‑то штрафную роту и пять дней работ для меня. Но оно того стоило!

Я вывез последнюю тачку навоза из конюшни, накидал на пол чистой соломы и, уходя, погрозил лошадям кулаком.

— Чтоб не смели гадить на чистое!

Лошади презрительно фыркнули и сделали вид, что это совсем не они наваливают кучи навоза, стоит только на несколько минут оставить их без присмотра.

С конюшни я сразу направился к запруде мыться. Лагерь временно притих. Я всё‑таки опоздал к ужину, так что уже не торопясь оттирал кожу от конюшенных запахов. Выколупывая попавшую под браслет грязь, я вдруг понял, что уже привык к нему и почти смирился с участью солдата. Это понимание разозлило меня. Хватит! Надоело, что за меня решают, что делать и кем мне быть.

Я не хотел быть магом и пришёл в Замок случайно. Да, в день принятия, когда на обучение принимают любого, кто пройдёт через открытые двери. Но это же вышло случайно! Я даже не знал, куда пришёл, пока мне не рассказали.

Я не собирался поселиться в глуши в одиночестве, мог ведь остаться в Замке, если бы изъявил об этом желании. Так нет же, с мыслью «ну и ладно», долго бродил по Империи, пока не осел.

Я мог оставить Фера инквизиции и никуда не путешествовать, никто не посмел бы осуждать. Но как‑то так вышло, что я несу за мальчишку ответственность.

Вот и сейчас — радуйся, маг, теперь ты солдат. Да чтоб вам всем провалиться! Надоело! Я потянул браслет, в который раз пытаясь снять его с руки. Но кисть не пролезла в его кольцо, как и много раз до этого. Я огляделся. Никого нет, никто не увидит. Слегка расслабился, чтобы не взять случайно слишком много, и направил силу на заклёпки. Браслет потеплел. Я счёл это добрым знаком и продолжил. Через пару мгновений, с тихим вскриком, погрузил руку почти по локоть в воду запруды. Всё‑таки я в очередной раз перестарался и браслет раскалился. Остудив металл, я, не особо сдерживаясь, наложил исцеление на обожженную руку. А чего сдерживаться? Лишнее не вырастит, а оздоровиться никогда не мешало.

Глядя, как буквально на глазах исчезают уже следы ожога под браслетом, порезы и царапины на руках, полукруглый синяк на локте (пегая сволочь в конюшне недавно укусила), я, в который раз, признал себя дураком. Ну, сниму я браслет и что дальше? Как из лагеря уйти? Это не забытая и никому не нужная, а потому и слабо охраняемая граница в горах. Это — военный лагерь для новобранцев и патрули стоят не для красоты, а чтобы эти самые новобранцы вдруг решившие, что долг государю уже выплачен, не покинули территорию. Сменилось уже три луны, четвертая пошла на убыль, а ещё никому из моего набора не дали ни дня увольнительных в город. Начальство опасалось дезертирства. И не без оснований, надо сказать. В первый же месяц попытались сбежать трое. Затем, узнав, что война настоящая и наша служба, как пехотинцев, будет на границе, где, представьте себе, не только строем ходят, но и убивают, в дезертиры подалось ещё семеро. Их всех быстро выловили, демонстративно выпороли, заковали в такой же солдатский браслет что и у меня, и отправили в штрафную роту. Как раз на ту самую границу, от которой они и хотели сбежать.