Ллойд Александер - Книга Трех Страница 28

— Глупо, — добавила Эйлонви, — переживать из-за того, что не можешь сделать того, чего и сделать-то не можешь. Это всё равно, как стараться залезть себе на голову.

Но, как они ни старались, развеселить карлика им не удавалось. Он сердито шагал впереди, и топор мерно раскачивался у его пояса. Несмотря на свой дурной ворчливый характер, Доли был отличным проводником. Большую часть времени карлик ворчал себе под нос и пыхтел. При этом не удосуживался объяснять, по какой дороге и почему он их ведёт и сколько ещё времени потребуется, чтобы достичь Каер Датил. И тем не менее из его отрывочных замечаний Тарен много узнал о лесе и следах животных или людей. Он заметил, что карлик повёл их к подножию холмов, на запад. За день они прошли больше, чем ожидал Тарен. И он дивился неутомимости Доли. Когда он попытался похвалить его за это, карлик лишь хмыкнул и снова задержал дыхание.

Этой ночью они разбили лагерь на защищённом от ветра склоне горы, последней из длинной цепи. Гурджи, которого Тарен научил разводить огонь, старательно собирал ветки, рыл яму для костра, подогревал и распределял поровну еду, не пытаясь припрятать для себя часть из общей хрумки и чавки. Он был горд и счастлив, ощущая себя полезным и важным.

Доли отказался есть что-либо из их припасов. Он вытащил из своей кожаной сумки, висевшей на боку, какую-то еду, уселся на камень поодаль и, пыхтя, принялся набивать рот. Время от времени он надувался и задерживал дыхание.

— Не унывай, старина! — подбадривал его Ффлевддур. — В следующий раз получится наверняка! Ты определённо затуманиваешься у меня в глазах.

И Ффлевддур сонно таращился на Доли.

— Прекрати! — прикрикнула Эйлонви на барда. — Не обнадёживай его. Не то он как-нибудь задержит дыхание навсегда.

— Я всего лишь подбадриваю его, — обиделся бард. — Ффлевддур Пламенный никогда не сдаётся, и не понимаю, почему должен отступиться карлик?

Хен Вен весь день не отходила от Тарена, и, когда он расстелил на земле свой плащ, белая свинья захрюкала от удовольствия, приковыляла к нему и улеглась рядом. Её сложенные фунтиком уши замерли. Она положила свою голову на грудь Тарену и тихо хрюкнула. Заснув, она так отяжелела и навалилась на него, что Тарен не мог и пошевелиться. Хен Вен роскошно храпела, а Тарен так и не мог сомкнуть глаз из-за посвистывания и постанывания над самым его ухом.

— Я рад видеть тебя, Хен, — прошептал он, — и рад, что ты рада меня видеть. Но хотелось бы, чтобы ты выражала это не так громко.

На следующее утро они повернулись спиной к Орлиным Горам и начали продвигаться в ту сторону, где, как предполагал Тарен, и находился Каер Датил. Войдя в лес, Тарен в последний раз оглянулся на горы. Он был рад, что дорога их теперь уже не шла по горным хребтам и перевалам, но в сердце лелеял надежду вернуться сюда и взобраться на самую высокую вершину к блестящему на солнце льду, покрывающему чёрные скалы. Раньше никогда он не видел гор и теперь понимал, почему Гвидион так тосковал по Каер Датил.

Размышляя, он снова вспомнил Гвидиона и задумался о том, что же хотел тот спросить у Хен Вен? На первом же привале он заговорил об этом с Ффлевддуром.

— Может, в Каер Датил есть кто-нибудь, кто понимает её? — предположил Тарен. — Но если бы нам удалось заставить её пророчествовать прямо сейчас, мы наверняка узнали бы от неё что-нибудь важное и полезное.

Бард согласился, но только развёл руками: у них не было прутиков с таинственными письменами.

— Я могла бы попробовать одно из своих заклинаний, — предложила Эйлонви. — Ачрен научила меня некоторым из них. Но я не знаю, получится ли что-нибудь. Я не имела дела со свиньями-прорицательницами. Знаю, например, заклинание, призывающее жаб. Ачрен научила меня заклинанию, открывающему заколдованные замки, но я не уверена, что вспомню его сейчас полностью. Даже если и вспомню, замки, по-моему, не имеют никакого отношения к свиньям-прорицательницам.

Эйлонви опустилась на колено перед Хен Вен и быстро зашептала ей на ухо. Хен Вен, казалось, вежливо слушала некоторое время, хрюкая и принюхиваясь. Но и виду не подавала, что хоть словечко понимает из того, что нашёптывала ей девушка. Вдруг свинья с радостным визгом рванулась к Тарену и запрыгала вокруг него, похрюкивая.

— Бесполезно, — вздохнул Тарен. — Нет смысла терять время. Надеюсь, что у них в Каер Датил есть прутики с письменами. Хотя и очень сомневаюсь в этом. То, что есть у Даллбена, вряд ли отыщется ещё где-нибудь в Прайдене.

Они двинулись дальше. Гурджи, теперь постоянный, как он приговаривал, приготовитель чавки и разводитель огнявки, важно шагал в первых рядах следом за карликом. Доли вёл путников через расчищенный под пашню участок леса мимо ольховой рощицы. Вдруг он остановился, задрал голову и прислушался.

В это же мгновение Тарен услышал неясный звук: слабый, тонкий вскрик. Казалось, он возник из ближнего колючего куста. Вытащив меч, Тарен поспешно опередил карлика. Сначала в темноте зарослей он не видел ничего. Он подошёл поближе, затем резко остановился и отшатнулся.

Это был гвитант.

Глава семнадцатая

ПТЕНЕЦ

Гвитант висел на ветке, как мятая чёрная тряпица. Одно крыло у него было поднято, другое неуклюже вывернулось к самой груди. Размером не больше ворона, он, видимо, был ещё птенцом с клочьями пуха между редкими пёрышками и непомерно большой головой. Но отдельные перья уже были красивы — тонкие и словно бы гофрированные. Стоило Тарену осторожно приблизиться, как гвитант судорожно замахал одним, как видно здоровым, крылом, пытаясь освободиться от колючих лап кустарника. Но тщетно. Тогда птица раскрыла свой загнутый клюв и угрожающе зашипела. Но глаза её при этом были тусклыми и полузакрытыми.

Спутники последовали за Тареном. Как только Гурджи увидел, кто это, он сжался, повернулся и пополз в укромное местечко, со страхом оглядываясь назад. Мелингар нервно заржал. Лишь невозмутимая белая свинья присела на задние ноги и весело захрюкала.

Ффлевддур, увидев птицу, тихо присвистнул.

— Нам повезло, что рядом нет родителей этого птенчика, — сказал он. — Эти существа способны разорвать человека в клочки, если их дитя в опасности.

— Она напоминает мне Ачрен, — сказала Эйлонви. — В особенности эти тёмные обводы вокруг глаз. Такие появлялись у неё, когда она была в дурном настроении.

Доли выхватил из-за пояса топор.

— Что ты собираешься делать? — спросил Тарен. Карлик посмотрел на него с удивлением.

— Собираюсь делать? Не собираюсь, а сделаю, — буркнул он. — У тебя есть ещё какие-нибудь глупые вопросы? Не воображаешь же ты, что я оставлю её сидеть здесь? Я собираюсь отрубить ей голову.

— Нет! — закричал Тарен, хватая карлика за руку. — Она же ранена!

— Радуйся этому, — набросился на Тарена Доли. — Если бы эта птичка не была ранена, никто — ни я, ни ты, ни они не стояли бы уже здесь живыми.

— Не стоит убивать её, — отстранил карлика Тарен. — Ей больно. Она нуждается в помощи.

— И верно, — сказала Эйлонви, — выглядит она не очень-то здоровой. Вид у неё, пожалуй, похуже, чем у Ачрен в самом плохом настроении.

Карлик швырнул свой топор на землю и упёр руки в бока.

— Я не могу сделаться невидимым, — запыхтел он, — но из этого не следует, что я глуп. Давайте, давайте, лечите злобное маленькое существо. Дайте ему попить, погладьте по головке. А потом посмотрите, что будет. Как только она наберётся сил, первое, что она сделает, разорвёт вас на кусочки. А потом полетит прямиком к Аровну. Тогда мы получим сполна за свою глупую доброту.

— Доли прав, — поддержал его Ффлевддур. — Если честно, то и мне не нравится рубить головы направо и налево. Но, кажется, мы слишком долго не имели не приятностей от гвитантов. Птичка нам это устроит. Не вижу смысла в том, чтобы пригревать на груди одного из посланцев Аровна. Ффлевддур Пламенный добр, но не до такой же степени!

— Медвин так бы не сказал, — ответил Тарен. — Он говорил о доброте ко всем существам и много рассказывал мне о гвитантах. Мне кажется, очень важно принести одного из них в Каер Датил. Насколько я знаю, никто ещё не захватывал в плен живого гвитанта. Кто может сказать, какую пользу мы извлечём из этого?

Бард почесал в затылке.

— Ладно. Хотя кто может предвидеть, от какого — живого или мёртвого — гвитанта больше пользы? И всё же затея рискованная.

Тарен жестом показал остальным держаться подальше от куста. Гвитант был не только поранен колючками куста, но и, возможно, его потрепал орёл. Спина его была в пятнах крови и перья с боков вырваны пучками. Тарен осторожно приблизился. Гвитант зашипел снова и злобно вскрикнул. Горло его затрепетало от протяжного дребезжащего треска. Тарен опасался, что птица вот-вот умрёт. Он положил руку на её вздрагивающее тело. Гвитант попытался ударить клювом, полоснуть когтями, но у него не было сил. Тарен бережно выпутал его из переплетения колючих веток.