Стратегия одиночки. Книга вторая (СИ) - Зайцев Александр А. Страница 28

Происходящее на моих глазах, несомненно, было отличным шансом выбраться с острова. Чем бы не закончился этот галерный бунт, те, кто в итоге станут его победителями, обязательно постараются покинуть Гнурь как можно быстрее. Долго находиться у берегов Осквернённого острова никто не захочет. Мне надо было только выбрать правильную сторону. Потому как, если выберу проигравших, то те, кто выиграют, меня на борт не возьмут, а, скорее всего, просто прирежут как врага. И будут полностью правы, ибо только победитель получает всё, как это часто и бывает в жизни.

Так как я пока был сторонним наблюдателем, то мог трезво оценить силы и шансы обеих сторон, и мои расчёты и выводы не сулили ничего хорошего тем, кто поднял бунт. Они, несомненно, проиграют. Экипировка, зелья, алхимия, а также то, что пираты привыкли сражаться бок о бок, прикрывая друг друга, и были реальной командой, не оставляло бунтарям шанса на победу. Рабы, конечно, будут отчаянно сопротивляться, но в итоге большинство из них даже не убьют. Не убьют, а загонят обратно в колодки, потому как рабы на галере — это ценный ресурс. Оставался один вопрос, будут ли пираты в результате сражения настолько ослаблены, чтобы не попытаться поработить и меня, предварительно обобрав до нитки. Вот с этим была большая неопределённость. Но решать что-то было надо и решать быстро!

Только я выбрал сторону конфликта, как судьба всё переиграла, словно насмехаясь надо мной. Сбежавший в самом начале заварушки сын купца выбежал прямо на моё убежище. Увидел незнакомого, полностью облачённого воина и застыл, словно перепуганный заяц. А вот выскочивший следом за ним маг неполной Стали проявил куда лучшую реакцию. Разум мага ещё не успел толком оценить изменившуюся диспозицию, а его рефлексы опытного бойца уже заработали на всю катушку, и в его ладони начал формироваться огненный шар. И он бы успел в меня его бросить, если бы между нами не было всего двух метров.

— Ха! — С резким выдохом я из положения полулёжа перетёк в глубокий выпад.

— Чмя… — Ответила мне глазница пиратского мага, пробитая насквозь обсидиановым наконечником.

Пока мёртвое тело, облачённое в красную ханьфу, падало на камни, из-за скалы выскочили три оставшихся преследователя. Два воина Железа и один Бронзы. Две ауры, “Восприятия” и “Ускорения”, работали у меня на полную катушку, а вот противники, кажется, использовали только повышение скорости для того, чтобы догнать сбежавшего. Это и погубило первого из них, он банально не успел вовремя увидеть мой удар. Наконечник, острее хирургического скальпеля, одним из своих рёбер перерезал ему ярёмную вену, а на обратном движении, когда враг раскрылся ещё больше, располовинил кадык.

Оставшиеся враги были опытными, прошедшими не одну схватку бойцами. Никто из них не запаниковал, не сделал глупости. Мгновенно расступились, в один шаг охватывая меня с двух сторон. И уже на втором движении ног нанесли одновременные удары. Мне, несомненно, пришлось бы очень туго в этой ситуации, если бы я не обладал памятью “будущего”, и моя мораль под её воздействием не изменилась. На Земле мне бы и в голову не пришло поступить так, как я поступил сейчас. Но нынешний я был в сотню раз более жёстким и циничным, нежели тот, кого ещё менее месяца назад квестеры забрали из дома.

Толчок плечом в бок замершего, словно кролик при виде удава, молодого паренька. И сын купца не по своей воле налетает на меч одного из пиратов, даруя тем самым мне пару таких нужных секунд. Вращение копья отбивает меч второго, и это же вращение заканчивается атакой в пах. Как и учили меня многочисленные учителя, от Ронина, до Эндера, любая защита — это атака! Корсар нижним веерным блоком останавливает угрозу своим мечом, но это был ложный выпад. Истинную атаку он успевает увидеть, но вот сделать с ней уже ничего не может, и подаренный Ларинделем булатный кинжал, пробивая однослойную кольчугу, без труда прорезает лёгкую стёганку за ней и на всю длину входит в сердце пирата.

Последний из четвёрки преследователей отталкивает истекающего кровью от раны в спине купеческого сына и бросается в атаку. Храбрый поступок. Храбрый и глупый. Он Железо, я полная Бронза. Дважды дерево Таль сталкивается с тёмной бронзой чужого меча. Но в третий раз металл не успевает за деревом. Для Железа этот пират был очень хорош! И против обычного воина Бронзы даже, возможно, имел пусть призрачные, но всё же шансы. Но не против меня. Удар, и толчком ноги я отправляю уже мёртвое тело в короткий полёт на скалы внизу.

И всё же я ещё далеко не тот, кем стану в “будущем”, слишком сентиментален. И прежде чем самому спрыгнуть вниз, моя рука скользит в левый подсумок, и я бросаю истекающему по моей вине кровью мальчишке одно из трёх оставшихся Зелий Полного Восстановления. Невероятное расточительство. Огромная глупость в бою. Но я не могу иначе. Не сделай я этого, и парень умрёт. По моей вине, кстати, умрёт. Его тело даровало мне пару столь нужных секунд. Даже не посмотрев, поймал он спасительный флакон или нет, я прыгаю вниз.

Прыгаю с высоты шести метров на каменные ступени. Даже в своей лучшей форме на Земле я бы не рискнул исполнить подобный трюк, но здесь знал, что ничем не рискую. Ступням при приземлении стало, конечно, не по себе. Колени жалобно заскрипели, но выдержали, и я, словно сжатая пружина, уже в следующее мгновение взлетел на так и не скинутый в воду трап.

Использовав эффект неожиданности и нападения со спины, я мог бы забрать сразу пару стоящих ко мне спиной пиратов. Мог, но поступил иначе. Стратегия в любом бою важнее получения локального тактического преимущества. Следуя этой логике, я ранил кинжалом ближнего корсара, второго столкнул в воду и мысленно выкрикнул:

— Поцелуй Сегуны!

В глубоком выпаде достал незащищённое бедро капитана галеры. Рана получилась плёвая, глубокая царапина, по сути, совершенно не опасная для воина Булата, если бы не тот дебаф, которое она в себе несла. Почувствовав нового врага, капитан крутанулся на месте, но броситься на меня не успел. Сразу три полуголых тела кинулись ему сзади на плечи. Все трое напавших на капитана были всего лишь Железом. “Мир вашему праху и храброму поступку!” — Мысленно поблагодарил этих храбрецов и поспешил разорвать дистанцию со столь опасным врагом.

У “Поцелуя Сегуны” есть критичный недостаток, он не действует мгновенно. Это проклятие постепенно иссушает запасы Духа раненного им врага. И ключевое слово тут “постепенно”.

Приняв два рубящих удара на нагрудные пластины брони, блокировал кинжалом выпад в левую ногу, копьём отогнал ещё одного нападающего и спрыгнул с трапа на берег.

Я рассчитывал оттянуть на себя часть сил пиратской команды, человек четырёх или пятерых, а затем повторить подвиг древнеримского воина. Убегая, пользуясь знанием острова, растянуть преследователей в линию и потом, резко развернувшись, убить их по одному. Но мой план пошёл насмарку. Вместо четвёрки или пятёрки рядовых бойцов ко мне спрыгнул только один воин, тот самый лысый пиратский боцман, воин полной Стали. Противник уровня Эндера.

— Ты кто?! — Заорал он, тут же нанося двойной удар.

В его руках, словно включённые на максимальную скорость лопасти вентилятора, вращаются два коротких тесака. Очень удобное в бою на тесной корабельной палубе оружие. По тому, как он движется, по скорости вращения клинков я отчётливо понимаю — мне с ним не справиться. И дело не столько в том, что он Сталь, а я Бронза. Дело в том, что это опытный поединщик. А я пока до подобного статуса не дотягиваю, несмотря даже на “память будущего”.

У меня есть только один шанс выжить. Подлый приём. Абсолютно нечестный. За такое на турнирах тебя изгонят и повесят “чёрную метку бесчестья”, и тебя больше никогда не допустят ни на одну из Арен Айна.

Но мы не на турнире. Это бой. Резня без правил и без чести. Поэтому я быстро отвечаю на его вопрос:

— Я с Земли и перенесён на Айн квестерами!

Сакральный барьер ударил по боцману, словно атака опытного ментального мага. Его глаза подёрнулись пеленой, ноги на мгновение подогнулись, а тесаки в ладонях замедлили своё вращение. Этот боец слишком опытен, он быстро придёт в себя и второй раз на этот трюк не попадётся.