Игорь Федорцов - Черная нить горизонта Страница 28

− Нежнейшая мясо, хрустящая корочка, изумительный вкус...

Гости подходили, отсчитывали золото, получали кусок. Когда Лоуэлл сунул недостаточно денег, Фиала возмутилась.

− За такую сумму только макнуть хлеб в вытопившийся жир.

− А это в придачу! − Лоуэлл облапил Фиалу и страстно поцеловал в губы, после чего утянул с разноса целую ногу.

Все посмеялись шустрости толстобрюхого!

Фиана могла собой гордиться. Барыш превзошел ожидания.

Опять танцы... стол... танцы... стол... игрища...

Натана и Кайрин заставили кусать перченую лепешку. Чье слово в доме будет закон. Кайрин довольствовалась крохотным кусочком. Самолюбия не потешишь, а вот гостей повеселишь. Натан хапнул так, что подавился. Подали вина запить. Заглотил застрявший кусок, что пеликан рыбину.

"Хорошо бы сразу вдовой," − подумала Кайрин. Снисходительности к выходке Фруасара она Натану не простила.

Устроили состязание на самую тонкую талию. Выходили все желающие. В ряды молоденьких бьянок и бэну в годах, затесался Лоуэлл.

− Нигде не сказано, что мужчине запрещено участвовать, − похлопывал он себя по выдающемуся требуху.

Победила молоденькая Айлис. По сравнению с её талией, остальные просто разожравшиеся толстухи.

Затем подошел черед бросать туфель нифи. Тот, кому он достанется, вскоре свяжет себя узами брака и будет жить счастливо и долго.

Кайрин встала спиной к собравшимся и кинула не оглядываясь. Гости взревели от восторга. Проявив завидную ловкость, туфель поймала бэну Карматта. Если учесть её восьмидесяти пятилетие, третье вдовство, трудно загадывать для удачливой старухи долгое супружеское счастье.

− Продай мне! - орал Лоуэлл. Разохотившийся толстяк успевал повсюду. Не пропускал ни одного танца, не отказался ни от одного игрища. Ему же принадлежал и самый короткий тост. Сказал он его на каком-то экзотическом диалекте, который поняли не все. Те кто понял, поделились с невеждами. Немало свеч погасло от взрыва хохота. Кайрин поняла только середину и концовку. Этого было достаточно покраснеть. В середу - спереду, в пятницу − в задницу!*

Веселье могло продолжаться бесконечно, но в ход (так некстати!) вмешался волхв. Он все время провел за отдельным столиком, неслышим и невидим.

− Пора! - коротко прервал он очередное состязание.

Гости зашумели, засуетились, разошлись, образуя живой коридор из зала к лестнице, с лестницы на площадку второго этажа, от площадки до двери спальни. Кайрин и Натан рука об руку сделали первые шаги. Те, мимо кого они шествовали, касались их одежды. На счастье.

− Вы забыли..., − пронзительно-насмешливо прозвучал выкрик Фруасара.

Он вышел вперед и поставил на пути пары лавку.

− А как же ретроуса*? - рейнх выложил на лавку перстень с золотым львом, держащим в зубах огромный алмаз.

Большинство одобрительно загалдело, поддерживая требование, меньшинство убеждало соблюдать приличия.

Ретроуса - право выкупа подвязки нифи, которую она должна при всех отдать просителю. Или же кто-то должен внести дар, чаще сам жених, превосходящий ценность предложенного. По сути, это измененное право первой ночи, когда жених в присутствии свидетелей выкупал первенство на брачном ложе. Но времена меняются и меняются нравы...

Натан смутился. Ему нечем ответить на такой дар. Алмаз велик и стоит баснословных денег. Фиала сделала вид, что не замечает её взгляда. Веселье Лоуэлла моментально испарилось.

Кайрин остро почувствовала одиночество. Даже не одиночество - пустоту! В такой-то день!? Не зря Бриньяр предупреждал её, сентекния - грех. За грехи тебе.... Вспомнив патриарха, она заволновалась. Заголиться при всем честном народе?! Истинной перед еретиками? Узнав об этом, Бриньяр откажется от нее окончательно. Он простил ей брак с кайраканином! Но такой выходки, пусть даже обусловленной традицией, ни за что! Тот, кто приклоняется перед чужими богами, предает своего - Создателя! Предательства, а именно так истолкует патриарх её сговорчивость, не простит!

− Требую! - настаивал Фруасар, поглядывая на Кайрин.

Кайрин невольно коснулась, спрятанной в пояс гибкой спицы. Может в этом выход? Если все рушиться, то пусть рушиться разом?! Ей больше не хотелось ни децимийский земель, ни имени Сарази, ни титула рани. Ничего! Будто разом выпила все свои желания. Остались лишь месть и клятва.

Человек протиснулся сквозь столпившихся. Кайрин даже не уследила, откуда он появился. Но голос узнала сразу. Птох!

− Можно мне?

Мир притих в ожидании действа.

Костас вытащил из-за пояса маленький кожаный мешочек. Подцепил пальцем тонкую серебряную цепочку. Цепочка вытянулась и мешочек соскользнул. Почти в невесомости повисла алая капля камня.

− Рахш! - выдохнули те, кто наблюдали за встречей.

Камень крупный, с фалангу большого пальца.

Костас положил камень рядом с алмазом. Рядом? Выражаясь языком ювелиров Венчи, когда есть рахш, больше в мире ничего нет!

− Я не опоздал, хамбаджи*, − обратился Костас к остолбеневшей нифи.

− Ты вовремя, − с облегчением проронила Кайрин, убирая руку от скрытого оружия. Она действительна была рада видеть птоха. Никто не представлял как рада!

− И это все? - актерствовал он или в действительности возмущен, гостям не понятно. Понятно ей.

Кайрин присела в низком поклоне.

− Я прошу твоего благословления, дадар*.

Он протянул руку. Кайрин взяла его ладонь и коснулась своего лба. Дастбуси, обычай Венчи, требовал целования, но кто тут знает обычаи далекой страны.

− Мое благословление над тобой, − произнес Костас.

Кайрин встала.

− Мой брат, амад* Костас, − представила она его.

Но что имя? Что родство? Рахш! Рахш!

− Пора, − напомнил волхв.

Девушка не опасаясь никого, показала слуге условный знак ,,стригущие ножницы". Слуга бросил пост и убежал разыскивать Керуша.

На пороге спальни Фиала ди Сарази вручила Кайрин белоснежную простынь. В её глазах нескрываемое превосходство. Волхв подал Натану обсидиановый нож.

8.

Спальня задрапирована белым бархатом. Мебель: комод, поставец, шкафчик с зеркалом, из светлого ясеня под лак Большой напольный ковер девственно бел. Золотой узор едва виден на длинном ворсе. Два пуфика рядом со столиком похожи на небольшой сугроб. На столике вино и фрукты.

Натан расправил плечи, словно скинул тяжеленную ношу.

− Я думал, это не закончится никогда, − честно признался он.

Кайрин полностью с ним согласна. Наверное, это единственное в чем они сходились.

Рейнх посмотрел на нож врученный волхвом. Попробовал остроту каменного лезвия.