Светлана Литвакова - Зона особого влияния Страница 28

Встав рядом, мы вытянули руки и слегка подтолкнули волну, пытаясь ударить рюкзак. Он пошатнулся, слегка сдвинулся со своего места и замер.

— Разнесли! — плюнула Лариска. — Это не волна, а телекинез какой-то!

— Легкий полтергейст, — поправила я. — Давай попробуем еще раз, — я знала, что у нас получится, — только ты не думай о волшебстве, просто вдохни воздух и выбрось его через ладони.

Мы одновременно вздохнули и послали волну. Рюкзак снесло со стола и швырнуло в угол. Внутри что-то жалобно звякнуло.

— По-моему, мы Маринкино зеркало разгрохали. — неуверенно предположила Лариска.

— Точно, — согласилась я. — Это был ее рюкзак.

— Зачем вы мне посуду бьете? — раздался сонный голос Дарины. Она села на постели и потерла глаза.

Мы, не сговариваясь, повернулись в ее сторону и слегка подтолкнули воздух….

Свалившись на пол с задранными вверх ногами, Дарина обиженно заверещала, посылая на наши головы все местные проклятия.

До утра мы позволили себе поспать. На рассвете в дверь тихонько постучали.

Дарина мгновенно подскочила с постели и надела камень. К дверям подошла уже Варвара.

— Кто там? — пробасила она и, услышав ответ, отодвинула засов.

— Казнь состоится в десять часов утра, — сообщил Андрей. Они с Эльвирой выглядели вполне отдохнувшими.

Мы торопливо рассказали о своих планах и получили полное одобрение преподавателей.

В ночлежке было слишком многолюдно, поэтому они не могли проверить свои магические способности. Нам поверили на слово.

Эльвира, на всякий случай, попыталась "колдонуть", но из этого ничего не вышло. Зона блокировала наши способности.

Несмотря на ранний час, ярмарочная площадь была заполнена людьми.

Все прилавки были заняты разнообразными товарами. Тут были: глиняные горшки и миски, конская упряжь и теплые попоны, сарафаны, рубахи, тулупы, лапти, валенки и многое другое. Продуктовые ряды были завалены крупами, колбасами, салом, копченой птицей, фруктами и овощами.

Колобка, Марину и Игоря держали в подвале церкви, которая выполняла одновременно две функции, храма и тюрьмы.

Подвальные окна, забранные коваными решетками, находились с другой стороны здания, у самой земли, но вооруженные охранники никого к ним не подпускали.

Мы приступили к выполнению нашего плана.

Андрей Павлович взъерошил волосы и обвис на наших с Лариской хрупких плечах.

Мы, с трудом, мысленно ругаясь, потащили его вдоль подвальных окон.

Он скорчил пьяную рожу и загорланил песню:

— Мой костер в тумане светит, искры гаснут на ветру…, - потом закашлялся и продолжил орать совсем другую:

— А волны и стонут и плачут…! — На слове "волны" он сделал особое ударение, повторив фразу для надежности. Ребята должны были понять.

Охранники с удовольствием развлекались, глядя на пьяного с утра мужика и двух взъерошенных девиц. Они хохотали, выкрикивая сальные шуточки в наш адрес.

Мы с Лариской краснели, но не от природной застенчивости, а от натуги. Андрей был тяжеловат для двух столь юных дев. Для натуральности, он совсем не держался на ногах, доставляя стражникам массу удовольствия, а нам кучу неприятных ощущений.

Из подвала донесся тоненький дрожащий голос Маринки:

— Взвейтесь кострами, синие ночи! — Она все поняла.

Охранники грубо велели ей заткнуться и застучали по решетке окна копьями. Марина замолчала, тихонько всхлипнув.

Быстро свернув за угол, мы облегченно вздохнули, избавившись от тяжелой ноши.

Андрей принял нормальный вид и мы поспешили смешаться с пестрой толпой на площади.

К десяти часам народ окружил место казни. Это знаменательное событие обсуждалось со всех сторон.

— Тот, что постарше, у них за главного, — со знанием дела заявила торговка бубликами, целая гирлянда которых висела на ее толстой шее, — девчонка и мальчишка просто помощники! Видали, какие у него злые глаза? Прямо упырь, а не мужик!

— Ничего подобного, — авторитетно заявил низенький толстый мужичок, с парой новых сапог на палке через плечо, — за главную силу у них ведьма! Я сам видел, как она тайный знак своим ученикам подавала! Это, стало быть, чтоб не признавались в колдовстве! Сама почти голая, глазищами зыркает! Дай ей метлу, сразу улетит! А страшная, просто жуть! Нос крючком, клыки торчат, вся в бородавках! Я сам видел!

— Да как ты мог видеть?! — крикливо вступила в беседу рослая молодуха с ребенком лет трех на руках. — Когда их изловили, ты собственного носа не мог видеть, с самого утра надрался! — Она потрясла заплакавшего ребенка, который от такого обращения прикусил язык и замолк. — Может и не колдуны они вовсе?! Вон, в прошлом годе цыганку поймали, думали настоящая ворожейка, а она брехала честным людям! Марийке, дочке пекаря, жениха пообещала?! Ну и где тот жених? Марийка до сих пор в девках ходит!

— С таким носом, как у дочки пекаря, сроду замуж не выйдешь! — огрызнулся мужичок. — Марийка не красавица, мало кто на нее позарится! — заговорил он почти стихами. — Красоты девицы с лица можно напиться! А Марийка что? Тьфу! Смотреть не на что! Не нос, а загогулина!

— Да ты на свой нос посмотри, — не сдалась молодуха. — Картофелина печеная, а не нос! Он у тебя от пьянки скоро совсем отвалиться!

— На своего мужика посмотри! Все здесь, один он в корчме сидит! Вот кто пьяница, так пьяница! — позлорадствовал мужик с сапогами.

— Ты моего мужика не тронь! — разъярилась молодуха. — Тебе до него далеко! Он у меня мастер на все руки, не то что ты!

— А кто эти сапоги тачал? — мужик ткнул сапогом под нос молодухи.

— Убери свои вонючие сапоги! — взвизгнула та. Ребенок разревелся от страха.

Эту увлекательную беседу прервали крики:

— Ведут! Ведут колдунов!

К месту казни шли Колобок, Игорь Злотников и Марина Власенко, со связанными за спиной руками.

Их сопровождали пятеро вооруженных копьями стражников. Время от времени, они подталкивали пленников древками копий, правда с большой неохотой и опаской.

Ребята были спокойны, хотя немного бледны.

Колобок, в отличие от Марины и Игоря, не мог сдержать эмоций — на круглом лице была написана тревога, но не за себя, а за своих учеников. Он беспокойно оглядывался, ища глазами нас.

Увидев Андрея и Эльвиру, он облегченно вздохнул и немного успокоился.

Пленники поднялись на помост. Стражники поставили их спиной к столбу и примотали толстой промасленной веревкой так, что Колобков оказался стоящим к нам спиной.

Из церкви вышли священнослужители со свечами, большим деревянным крестом и дымящимся кадилом.