Урсула Ле Гуин - Волшебник земноморья Страница 29

— Ты из Рока, — сказал он. — Рокские волшебники дают неясные названия волшебству, несхожему с их собственным.

— А чем ты занимаешься? — спросил Гед.

— Я путешественник, торговый агент из Осскила. Я здесь по делам, — сказал незнакомец. И когда Гед ничего на это не ответил, тот пожелал ему доброй ночи и пошел по тянущейся высоко над морем набережной.

Гед колебался, так как не мог решить, была ли эта встреча отмечена особым знаком и стоит ли обращать на нее внимание. Затем он обернулся и посмотрел на север. Красный свет быстро угасал за горами и ветреным морем. Ему на смену пришли серые сумерки, а за ними по пятам шагала ночь.

Гед, приняв неожиданно решение, в спешке бросился к рыбаку, который в плоскодонке укладывал сети. Поздоровавшись, Гед спросил:

— Ты случайно не знаешь, не идет ли какое-нибудь судно из порта на север — в Семел или на Энлады?

— Вон там стоит торговый парусник. Похоже, у него стоянка на Энладах.

Не теряя времени, Гед поспешил к большому судну, на которое ему указал рыбак, шестидесятивесельному паруснику, вытянутому в длину, как змея. Высокий, изогнутый резной нос был инкрустирован раковинами, как лепестками лотоса, а вокруг отверстий для уключин были нарисованы красные круги с черными рунами. Быстроходное судно, хотя и несколько зловещее на вид, было в полной готовности. Гед нашел капитана и попросил взять его до Осскила.

— А у тебя есть чем заплатить?

— Я умею управляться с ветром.

— Я сам могу управлять погодой. У тебя ничего нет? Денег нет?

В Нижнем Торнинге островитяне щедро расплатились с Гедом монетками из слоновой кости, имевшими хождение среди торговцев Архипелага. Гед, однако, взял самую малость — всего десять монет, хотя ему хотели дать больше. Он предложил их теперь осскильцу, но тот отрицательно покачал головой.

— Такие деньги нам ни к чему. Если тебе нечем платить, места на судне тебе нет.

— Вам нужны руки? Я греб на галере.

— Это уже разговор. Нам не хватает двух человек. Найди там себе весла, — сказал капитан и тут же потерял всякий интерес к Геду.

Засунув под скамью посох и мешок с книгами, Гед на целых десять зимних тяжелых дней стал гребцом на этом северном судне. Они покинули Оррими на рассвете, и в первый день Гед думал, что не справится с работой. Левая рука у него не совсем восстановилась после старых ран на плече, а его опыт гребли на каналах вокруг Нижнего Торнинга был недостаточен, чтобы снова и снова, под барабанную дробь, вытягивать из воды безжалостное длинное весло. Они гребли два-три часа подряд, а потом уступали скамьи второй смене. Недолгого отдыха не хватало для того, чтобы расслабились мышцы, — он пролетал в одно мгновение, приходилось снова браться за весла. Второй день оказался тяжелее первого, а потом Гед привык и неплохо справлялся с работой.

Эта команда не отличалась тем духом товарищества, который он встретил на борту «Тени», когда впервые ехал на Рок. Команды ондрадских и гонтских судов — обычно торговые партнеры, работающие вместе и получающие общую прибыль, тогда как торговцы из Осскила пользуются трудом рабов и крепостных или же нанимают гребцов и расплачиваются с ними мелкой золотой монетой.

Золото очень высоко ценится в Осскиле, но оно не способствует добрым товарищеским отношениям ни среди осскильцев, ни среди драконов, которые весьма неравнодушны к этому металлу.

Так как половину гребцов составляли крепостные, вынужденные заниматься подневольным трудом, моряки исполняли роль надсмотрщиков, притом жестоких. Они бы не осмелились опустить бич на спину наемного гребца, работавшего ради денег или за проезд, но вряд ли команда, где одних хлещут бичом, а других нет, будет дружной. Напарники Геда почти не разговаривали друг с другом, а с ним и подавно. Большинство из них были уроженцами Осскила — они не знали хардского языка, который в ходу на Архипелаге, а говорили на своем наречии. Это были угрюмые люди, с бледной кожей, черными обвислыми усами, прямыми волосами. Между собой они называли Геда Келуб, что значит «краснолицый». Они знали, что он волшебник, но особого почтения это у них не вызывало, скорее какую-то скрытую недоброжелательность. Да и у него не то было настроение, чтобы домогаться их дружбы. Даже на скамье, подчиняясь монотонному ритму весел, один среди шестидесяти на судне, бороздящем густые серые волны, он чувствовал себя незащищенным и брошенным на произвол судьбы.

Когда судно заходило по ночам в незнакомый порт и он, завернувшись в плащ, ненадолго засыпал, несмотря на усталость, он видел сны, потом снова просыпался и снова видел сны, обычно дурные, которые, проснувшись, не мог вспомнить, хотя ему казалось, что сны таятся где-то здесь, на судне, среди людей, и поэтому он никому из них не доверял.

Все свободные осскильцы носили сбоку на бедре нож, и однажды, когда его перерыв совпал с их полуденной трапезой, один из них спросил его:

— Ты что, раб или клятвопреступник?

— Ни тот и ни другой.

— Тогда где твой нож? Драться боишься?

Парень, задавший вопрос, рассмеялся, довольный собой, звали его Скйорх.

— А за тебя что, собачка дерется?

— Отак, — сказал кто-то из стоящих рядом. — Это не собака. Это отак. — И добавил что-то по-осскиль-ски, отчего Скйорх помрачнел и отвернулся. Когда он посмотрел на Геда — Гед не узнал его: черты лица исказились и смазались, будто какая-то сила, внезапно овладев им, изменила его облик и сейчас взирала на Геда из глаз гребца. Когда Гед снова взглянул в его лицо, все стало на свои прежние места, и он решил, что в глазах Скйорха, как в зеркале, отразился его собственный страх.

Ночью в Эсенском Порту, где судно легло на якорь, Скйорх явился ему во сне. Отныне Гед старался, когда мог, избегать его, и Скйорх, как ему показалось, тоже держался от него подальше, они больше не обмолвились ни словом.

Увенчанные снежными шапками горы Хавнора остались позади на юге, размытые туманами ранней зимы. Они прошли мимо моря Эа, где в незапамятные времена утопили Эльфарран, а потом мимо Энлад. Двое суток они стояли в порту в Берилах, городе слоновой кости с белокаменными башнями, на западе легендарной Эн-лады. Во всех портах, куда они заходили, команда всегда оставалась на борту судна и ни разу никто не сходил на берег. Как только красное солнце встало, они на веслах вошли в Осскильское море навстречу ветрам из Северных Пределов, которые беспрепятственно гуляют по пустынным морским просторам, где нет никаких островов. Им удалось благополучно провезти свой груз через бурное море, когда на следующий день, покинув Бери-лы, они направились в Нешем — торговый порт в Западном Осскиле.