Товарищ Йотунин - Адель Гельт Страница 3

Если вы, например, представитель совсем мирной профессии, вам все равно — в рамках общей физической культуры — надо иногда приложить кого-нибудь кулаком или ухватить в ловкий захват. Для этого раньше дрались улица-на-улицу — примерно, как вот только что, теперь же, в яви, существуют самые разные спортивные секции: бокс, сават, борьба самбо.

Я посещал такие занятия, но и там оставалась одна проблема — вместо доброй схватки тренеры мне могли предложить только несколько расширенную общую физику. Причина простая: в реальной жизни мне попросту нельзя подобрать соперника, ни по силе, ни по массе!

В общем, здесь, в превосходно задуманной и воплощенной неяви, я оторвался за все те триста лет, что приходилось изображать из себя предельно мирного кабинетного ученого, и даже — администратора. Отлично, стало быть, подрался.

Потом понял, что вокруг меня собралась куча народу: вопреки ожиданию, все улыбались, и не злобными ухмылками класса «мы тебя сейчас рэзать будем», но так же открыто и радостно, как было сейчас у меня на душе.

Первым, на правах товарища, слово сказал орк Зая Зая.

— Ну ты дал, братан! Да я! Да ты! Я, походу, понял! — он не сумел собраться с мыслями и был почти сразу отодвинут в сторону. На меня внимательно смотрели двое, вновь, как давешние лоси, похожих друг на друга мужиков.

Эти оба были высокорослые, мускулистые и немного пузатые, одетые как все, но с претензией: хорошая ткань, крепкая обувь, на одном — даже очки в дорогой оправе, видимо, позолоченной или прямо золотой.

«Наверное, только что надел» — подумалось мне невпопад.

Слева подошел давешний карла.

— Чего там, Муся? — спросил тот из хорошо одетых, который в очках.

— Вы будете себе сильно смеяться, но ни-че-го! — последнее слово судья произнес по слогам, потрясая в такт странновато исполненным контрольным артефактом: такие или примерно такие я использовал на заре своей научной карьеры, те самые триста лет назад. Сейчас-то, конечно, все немного не так…

— Не колдовал, допов нет, он чистый, — заверил всех присутствующих карла, и я вдруг понял, что это он обо мне. — Просто уникум. Я вам даже немножечко скажу об то, что хорошо тренированный уникум!

— Ваще бизон! — сообщил Зая Зая всем желающим. — Это мой братан! Мы с ним с этого двора — орк показал на дом, из которого мы вышли. — Типа, живем тут!

— А ты хорош, — согласился карла. — Так-то дело ясное, получилось, что победа за Пердячим Паром. Однако…

— Чего уж там, — сказал тот, который в очках. — Руку давай.

Я протянул, тот пожал: хорошо, крепко, без лишнего давления… По мужски, короче.

Так же поступил и второй.

— Я вас поздравляю, молодой тролль! — обрадовано заявил карла по имени Муся — или, с учетом специфики, Моисей. — Чтобы сразу оба моих клана признали кого-то одного другом… Лично я своими глазами такое вижу первый раз!

Отличная неявь. Просто потрясающая.

Глава 2

Все началось с того, что один мой сосед…

Нет, пожалуй, не так.

Один мой сосед увлекается играми в неяви. Что такое неявь, вы, конечно, знаете — почти каждому приходилось сталкиваться с ней по работе и просто в быту. Обычно — это некий иллюзорный мир или кусочек мира, созданный человеком в собственной ментальной сфере и для себя самого. Если, конечно, хватает таланта, навыка и эфирных сил. Во всяком случае, так было раньше.

Потом кто-то догадался подключить к делу счетники, что становились с каждым годом все мощнее и серьезнее, пройдя путь от печатных машинок, дополненных морочным видетелем, до нынешних музыкальных и визио-станций буквально за десять лет… А еще — подключить гипнопроекторы.

В игры, помещенные в подобную неявь, стали играть целые коллективы — от небольших дружеских компаний до, как это стало модно говорить, кланов, включающих в себя сотни игроков, обитающих по всему огромному Союзу.

Видимо, такой проектор приобрел и мой сосед — тот, что любит играть в игры.

Я проснулся в обстановке скорее бедной, чем странной — будто у себя же дома, но в комнате совсем небольшой, с низким беленым потолком и крайне скудной обстановкой: одна кровать, одна табуретка, один стол — то ли письменный, то ли обеденный.

Письменный стол занимала стопка книг, и еще одна книга, раскрытая примерно посередине. Обеденный — тарелка с засохшим, кажется, содержимым, и бутылки. Много бутылок, штук десять или даже вся дюжина… То, что это был, все же, один и тот же стол, ситуации принципиально не меняло.

Шторы — как и положено, очень плотные — были задернуты, и в комнате горел электрический свет.

Тусклое сияние исходило от трехрожковой люстры, вида старинного и затрапезного — пластмассовые висюльки «под хрусталь» явно никто не мыл очень давно, возможно, никогда.

Квартира тролля, понятно — шторы, по дневному времени, и должны быть задернуты. Было бы очень неприятно взять, и окаменеть, пусть даже и в неяви. Сейчас, конечно, это все обратимо, скорая помощь едет быстро, окаменение снимается даже не заклинанием, но алхимическим эликсиром… Хорошо, что шторы задернуты, и в квартиру не проникает губительный солнечный свет.

Еще в комнате нашлась куча древних полотенец или подобного тряпья. Куча обреталась поверх еще одного предмета мебели — архаичного вида раскладушки, имела форму примерно человеческого тела, и, кажется, вяло шевелилась.

Я пригляделся. Именно в этот момент полотенца будто взметнулись вверх, после разлетевшись в разные стороны, и явив тело, создававшее контур всей кучи. Тело, кстати, уже сидело, продавив раскладушку, зевало ртом и чесалось левой рукой.

Землистого цвета кожа, черные, как смоль, волосы — довольно, кстати, длинные, почти патлы, клыки, торчащие из-за нижней губы… Орк. Приметы совпадают все, кроме цвета кожи — но мало ли, что этот гражданин уручьей национальности пил вчера? Вернее, если судить по количеству пустой тары, что пили мы оба?

Еще орк был очень здоровый, прямо огромный дядя — не дотягивал, конечно, до моих собственных габаритов, но все равно — или борец, или культурист, очень уж развитая мускулатура.

— Хаирле иртэ, — решил я быть вежливым. Мало ли… Сделать мне больно не сможет даже очень сильный орк, однако, зачем раздувать конфликт, когда можно общаться спокойным тоном?

— Доброе утро, нах, — согласился урук. — Чоэта ты татарча с самого утра? Я все равно ни бельмеса…

Я удивился, но совсем немного: по крайней мере, орков, не владеющих с детства высоким урук-теле, мне до сей поры не