Александр Прозоров - Каменное сердце Страница 3

— Два мешка кожаных нашел. Воды надо лошадям дать, сейчас снега растоплю. Ну, и себе вскипятим. А перекусим всухомятку. Ты на диете не сидишь, случайно? Может, тебе капустки оставить?

— Ага, нашел дурочку! Половина курицы моя!

— Сейчас, костер разгорится — согрею.

— Брось ты, Олежка, — отобрала она утку. — Я уже тысячу лет как ничего не ела. И так сойдет.

— Ага, тысячу лет вперед, — тихо поправил ведун. — Та-ак… Пожалуй, оставшиеся штаны и тряпье я пущу на подстилку, а тулупом и налатниками мы укроемся. Ветра тут нет, можно и без шалаша обойтись.

Спутница, как ни странно, насчет общей постели возражать не стала. Видимо, поняла: когда спишь в верхней одежде, за свою честь можно особо не беспокоиться. А может, просто сообразила, что вместе теплее, и всю ночь тыкалась курносой сопелкой к нему в подбородок.

На рассвете Олег поднялся первым, снова разжег костер. Плотно набил в одну из торб чистого белого снега и пристроил над языками пламени, потом оседлал скакунов, повесил заводным на холку сумки. Когда девушка соизволила раскрыть разноцветные очи, путникам оставалось только доесть холодную капустную закуску, запить кипятком — и можно было подниматься в стремя.

— Хорошо-то как, — подняла лицо к голубому небу Роксалана, когда лошади начали тропить дорогу. — Тихо, солнечно, и воздух сладкий-сладкий! А тепло, как летом. Ей-богу, Олежка, кругом снег, а хочется раздеться и позагорать.

— Весна, — пожал плечами Середин. — Мы тут, помнится, как раз ледохода дожидались, когда заваруха случилась. Думаю, сейчас где-то апрель.

— Прямо как в сказке про двенадцать месяцев, — скинула шапку девушка и тряхнула головой, распуская выцветшие от химии волосы. — Улетала в лето, а попала в зиму. Хотела на лыжах в горах покататься, а оказалась на лошадях среди чащобы. Я, между прочим, давно мечтала в верховой поход отправиться, да все никак не получалось. И вот на тебе — пришла радость, откуда не ждали!

— Я рад, что хоть чем-то смог тебе угодить, — склонил голову ведун.

— Честно говоря, — поджала губы спутница, — я бы предпочла обычную турпутевку.

— Разве по путевке можно получить настоящее приключение? — не удержался от укола Середин.

— Не произноси больше при мне этого слова, — попросила Роксалана. — Укушу!

Лошади тем временем поднялись на очередной взгорок и замедлили шаг: снега здесь оказалось опять почти по пояс, и каждый метр пути давался с трудом. Часа три, меняя скакунов и обходя поваленные деревья, путники пробивались вниз. Когда же прорвались наконец через густой заиндевевший осинник, случилось чудо: впереди открылся тонкий, в две ладони, наст с множеством окруженных ледяными стенами проплешин. Местами даже проглядывала жухлая прошлогодняя трава.

— Ты смотри, Олежка! — изумилась девушка. — А здесь будто уже и вовсе май! Мы на юг едем или на север?

— Скачем на север, а склон южный. Солнце уже теплое. Вот и протаивает за день там, где тени нет. Все, привал. Будем останавливаться на ночлег.

— Ты чего, с ума сбрендил? — не поняла спутница. — Мы же еще и десятка километров не прошли!

— Какая разница? — Середин спешился и решительно отпустил подпругу. — Ты вчера птичкой полакомилась, а с утра капусткой подкрепилась. Они же только по паре горстей мерзлой травы из-под снега нарыли. Лошадям тоже есть охота. Пусть хоть здесь чего пощиплют, благо земля наружу выпирает. Коли падут с голодухи, нам тоже к людям вовек не выбраться.

— Так нам чего теперь, целый день тут ждать, пока они пасутся? — не поверила своим ушам девушка.

— Они вчера весь день под седлом провели, — напомнил Олег. — И ночь в снегу ковырялись. Имей совесть, дай скотине брюхо набить.

— Да пускай, мне не жалко… — Роксалана спешилась в некоей задумчивости, отпустила подпругу своей лошади, перешла к заводной, оглянулась. — Мы что же, так теперь и пойдем в день по чайной ложке?

— Природу не перехитрить, — развел руками ведун. — Или ты лошадь кормишь и едешь куда хочешь, или она пасется сама, но стоит на месте. Сейчас не лето, когда везде трава по пояс, за пару часов лошадь на лугу не напасется.

— Ни хрена себе! — закончила она мыслительный процесс и решительно вскинула подбородок. — Да мы с такой скоростью до Мурома года три добираться будем!

— Ерунда, — отмахнулся Олег. — В три-четыре месяца уложимся. Нам бы только до Белой добраться. Реки, в смысле. А там, вниз по течению — до Булгарии, к Волге. За Волгой же до Мурома и вовсе рукой подать. Дороги нахоженные, дворы постоялые на каждом перепутье, люди свои, что от Сварогова корня роды ведут. Я дома по атласу из любопытства смотрел, тут от Сакмары до Белой всего километров сто, за полмесяца доберемся. Ну, и еще пару недель на половодье скинем. Его где-то придется пересидеть.

— Дурак ты, колдун, и двойка у тебя по географии! — раздраженно сплюнула Роксалана. — Хоть бы у меня спросил, коли сам такой тупой. Возле Оренбурга от Урала до Самары всего десять верст! За три часа запросто пройти можно. А Самара, коли не знаешь, в ту же самую Волгу впадает, только чуть ниже по течению.

— Твоего Оренбурга еще лет семьсот и в проекте не ожидается, деточка, — покачал головой Середин, — и место, где он стоять будет, ныне фиг узнаешь. Так что точку, откуда к Самаре сворачивать, ты вряд ли найдешь. К тому же, в этом мире все дороги по рекам идут — что зимой, что летом. Разве только между большими городами иногда тракты протаптываются. Летники, зимники. Но здесь места дикие, порубежье, ничего такого нет. Посему и погоня за нами наверняка вверх и вниз по Сакмаре ушла. На реке мы бы наверняка еще вчера попались. А уж сегодня — точно.

— Чего же мы тогда расселись? Если наш поворот с реки заметят, за час сюда доберутся! За нами след размером с просеку остался!

— Лошади, Роксалана, лошади, — напомнил Середин. — На голодных скакунах все равно никуда не уйдешь. Пока сил не наберутся, придется ждать.

— Это ты потому так, Олежка, что тебе ничего не грозит, — тут же повысила голос спутница, — а вот меня убить могут! Господи, чего я только за последнее время из-за тебя, козла, не натерпелась! И пытали, и били, и насиловали… почти. А тебе все — трын-трава!

— Без коней мы все равно пропадем, — пожал плечами ведун. — Впереди, за перевалом, скорее всего опять сугробы, траву не разрыть. Останутся голодными — ослабнут. Могут сдохнуть.

— А я читала, что монголы на своих скакунах за одну зиму всю Русь с боями обошли, — вдруг встрепенулась Роксалана. — И они тоже траву из-под снега рыли! Если те мерины могли, почему эти не могут?

— Ты эти сказки для студентов-гуманитариев оставь, — усмехнулся ведун. — Они, может, и поверят. А вот лошади — вряд ли. Ты лучше ляг, отдохни, на солнышке позагорай. Тебе ведь хотелось?