Виктор Ночкин - Эромахия. Демоны Игмора Страница 3

После этой вылазки барон стал усаживать Отфрида по правую руку от себя за столом. Больше пьяному баронету не мерещилось движение на римской мозаике, потому что теперь он сидел в верхнем конце стола спиной к картине.

Владелец ограбленного хутора вскоре явился в Игмор — привез выкуп. Перейти на службу к барону он отказался наотрез — мол, служит Лоренетам и желает впредь хранить верность господам. Отфрид из-за отцовской спины смотрел, как мужчина кусает усы и опускает глаза, избегая взгляда Фэдмара. Волнуется за жену и сына, значит. Отфрид не понимал происходящего, не понимал, из-за чего так переживает этот человек… В конце концов Игмор расхохотался и велел парню забрать жену с ребенком без выкупа.

— Ладно, — заявил барон, — верность сеньору — это неплохо. Это было бы даже очень славно, когда б верность не являлась глупостью. Твои Лоренеты не защитили вассала, верно? Даже не попытались отбить пленников, а? Помнишь встречу на дороге? Лоренеты — трусы, и хранить им верность не умно. Служил бы ты мне, парень, тогда преданность сеньору имела бы смысл, потому что я не оставляю верных вассалов без поддержки. Забирай семью и подумай над моими словами… Твой Лоренет недостоин такого вассала.

За этим набегом последовали другие. Фэдмар методично наносил ущерб соседям, откровенно насмехаясь над их трусостью. Иногда кого-нибудь и убивали — для острастки. Не всегда дело заканчивалось мирно, стычки случались, но очень редко: барона боялись и предпочитали бегство сопротивлению.

Вскоре Отфрид научился разбираться во взаимоотношениях Игмора с владельцами окрестных земель — следует заметить, что разобраться было несложно. Все без исключения соседи числились врагами, со всеми отец находился в состоянии войны. Как-то, выбрав минуту, когда Фэдмар пребывал в благодушном настроении, сын поинтересовался, какой смысл в этом противостоянии.

— Семейная традиция, Отфрид, — ответил барон, запуская скрюченные пальцы в бороду. — Были времена, когда вся округа принадлежала нам, Игморам. С этого холма мы правили провинцией… все трепетали при упоминании нашего имени, потому что никто не мог противиться твоим предкам, сынок. Болтали о заколдованных доспехах и волшебных мечах, а я думаю: все дело вот в чем! — Фэдмар выпростал руку из дремучих зарослей на подбородке и постучал пальцем по лбу. — Наши пращуры знали, когда обмануть, а когда сдержать клятву. Умели напасть, когда враг слаб, и выждать, когда он силен. Я и сам так поступаю. А соседи — дураки и трусы. Они недостойны собственных титулов.

— Да, батюшка.

— Славные деньки миновали, — продолжал барон, — когда сгинул глава рода… Но я верну доброе времечко! И вся округа снова станет кланяться Игморам! Ты думаешь, к чему эти вылазки? Мы щиплем соседей за бока, переманиваем лучших людей… Понемногу, по чуть-чуть… Мое войско растет, казна пополняется. Когда-нибудь, а верней сказать, довольно скоро мы начнем брать приступом их замки… если они не признают нашей власти добровольно. Смотри, что делаю я, и запоминай. После бароном Игмором быть тебе, и тогда ты закончишь начатое. Все будут кланяться нам, Игморам. Вся земля, которую можно окинуть взглядом с верхушки донжона, будет нашей! Ты понял, Отфрид?

— Да, батюшка. А что изображает мозаика в зале? Это как-то связано с Игморами, с нашим прошлым?

— Нет, сын, это осталось от язычников. Игморы поселились на холме позже. Не забивай голову ерундой, думай о власти.

Отфрид кивнул и послушно задумался. Оказывается, Игморы не вечно властвовали над здешними землями. Были владыки до них… и будут после? Нет! Юный баронет полагает иначе — Игморы пришли навеки. Их власть, начавшись однажды, не прекратится никогда. Отец тоже не понимает — он собирает мощь по крупице, по песчинке, по зернышку… Как скучно! Когда Отфрид возмужает и станет бароном Игмором, он будет действовать иначе. Власть следует брать сразу, целиком, одним ударом — как древние Игморы! Он, Отфрид, понимает предков куда лучше, чем отец. Его, Отфрида, время придет. Скоро.

Потом минутный порыв прошел, мысль о могуществе спряталась, затаилась где-то в глубине памяти, но не исчезла совсем.

Отфрид упражнялся в фехтовании и верховой езде, участвовал в вылазках с солдатами отца, пировал, сидя спиной к старинной мозаике. Иногда играл — если никто не видел. Странные мысли, что-то вроде воспоминаний о будущем, являлись лишь изредка, когда юный Игмор засыпал, — тревожили, манили, будоражили, причиняли легкое беспокойство… и улетучивались поутру, подобно рассветному туману. Или подобно древним теням Игмора, прячущимся с восходом в темные закоулки.

Миновало никак не меньше года после первого «дела», в котором участвовал баронет, когда Игморам напомнили о том ерундовом набеге. Как-то у ворот замка затрубил рожок, солдаты и конюхи засуетились. Отфриду тоже стало любопытно. Парень поднялся на башенку — взглянуть на причину переполоха. На противоположном берегу рва всадники в красных и синих одеждах поверх блестящих лат рассматривали игморские ворота. Трубач, надувая щеки, непрерывно дудел, а знаменосец высоко держал значок с гербом его светлости графа Оспера — королевского наместника в провинции.

Завизжали лебедки, цепи с хриплым лязганьем потекли с барабанов — мост пошел вниз. Отфрид поглядел через плечо назад — во дворе собрались латники отца, и сам барон, накинув плащ, уже ставил ногу в стремя. Тяжело уселся в седле и, едва мост с гулким грохотом опустился, двинулся навстречу пришельцам. От группы в красном и синем отделился воин с роскошным плюмажем на шлеме, поехал навстречу барону. В центре моста всадники поравнялись. Красавец поклонился, Фэдмар кивнул в ответ. Отфрид навострил уши, но оба молчали. Гость вручил отцу пергаментный свиток, с которого свешивались на шнурках разноцветные печати, еще раз поклонился и развернул коня — не без труда развернул, так как мостик вовсе не широк. В уверенной повадке пришельца чувствовался большой опыт, этот франт был умелым кавалеристом, ему удалось выполнить маневр достаточно ловко. Поравнявшись со своими, красавец махнул рукой, свита развернулась и под визг рожка двинулась прочь.

Барон, не глядя вслед удаляющейся кавалькаде, перерезал шнурок и встряхнул пергамент, разворачивая. Пробежал глазами текст, скомкал письмо и сунул в карман. Затем пересек мост, развернул коня на берегу и поехал в замок. Отфрид бросился вниз, чтобы узнать новости. Когда копыта баронского коня гулко застучали в портале, солдаты налегли на лебедки, поднимая мост.

Во дворе Фэдмар поглядел сверху вниз на сына и велел:

— Тащи в кабинет перья и чернильницу да прихвати пергаментов побелей.