Гарри Тёртлдав - Тьма сгущается Страница 3

Только теперь Теальдо понял, как нелегко капитану принимать решения. Но прежде чем тот успел отдать приказ, из леса появился человек. Теальдо бросился на землю, вскинул жезл наизготовку и только тогда сообразил, что незнакомец одет в килт и камзол тускло-песочного цвета — форму альгарвейцев, а не в сланцево-серое ункерлантское убожество.

— Порядок, ребята, — громко сказал солдат по-альгарвейски с северо-западным акцентом, почти таким же, как у Теальдо. — Пару дней тому назад они нас отбросили. Но не надолго. Теперь осталось лишь несколько этих ублюдков, которые еще рыщут тут лесными тропами, но вам они уже не помешают.

— Приятно слышать, — сказал Галафроне и махнул рукой, подавая команду. — Вперед! Чем дальше продвинемся, тем раньше вставим ункерам новый фитиль!

Но Теальдо очень скоро понял, что альгарвейский солдат, сообщивший о почти полной зачистке ункерлантских лесов, был большим оптимистом. Да, часть тропок была взята под контроль. Альгарвейцы даже выставили на них дозоры. Однако один из дозорных предупредил:

— Если полезешь в кусты на разведку, то не удивляйся потом, если тебя спалят или глотку перережут, а то и чего похуже сотворят.

— Так кто тогда распоряжается в этом поганом лесу? — огрызнулся через плечо Теальдо.

— Пока мы здесь — мы распоряжаемся, — ответил солдат. — Им так и так рано или поздно и жратва понадобится, и снаряды для жезлов. И тогда у них только два пути — либо сдаться, либо прикинуться мирными крестьянами. Так что это все временные трудности.

Галафроне громко выругался.

— Тот лейтенантишка, похоже, знал, о чем говорит! — Он шумно втянул ноздрями воздух и добавил: — Все обделаться боялся, если сзади прихватят! Но он у нас аристократ, и его дерьмо, стало быть, не воняет! — И зарычал на солдат: — Бегом марш, дерьмоголовые, бегом! Не останавливаться!

— Двигаться — это хорошо! — ухмыльнулся Теальдо. — И это правильно. Потому что если не двигаться — станешь мишенью.

Но как бы они ни торопились, они все же стали мишенями. Луч жезла ударил в ствол дуба прямо перед носом у Теальдо. Живое дерево зашипело, и в его плоти огонь выгрыз ямку. В его, Теальдо, плоти, ямка была бы, наверное, побольше, но шипело бы так же.

Он тут же сиганул в сторону и укрылся за деревом. Позади раздался дикий крик кого-то из замешкавшихся на тропе солдат. А с другой стороны тропы уже накатывалось хриплое ункерлантское: «Хох! Хох! Хох-хох-хох-хайль!» И имя конунга Свеммеля. Снова и снова. Вокруг головы Теальдо забегали разряды, и в воздухе запахло паленым.

Из соседнего куста раздался голос Тразоне:

— А я-то, идиот, радовался, что мы очистили лес от этих ублюдков! Прежде чем мы наведем тут окончательный порядок, придется еще попотеть!

— И еще как! — Теальдо приник к земле, поскольку огонь с другой стороны тропы стал еще плотнее. — Они-то всерьез собираются очистить лес от нас!

И вновь грянуло «Хох!», и ункерлантцы пошли на штурм. Теальдо выпустил один заряд и понял, что если немедленно не отползет, то либо попадет в плен, либо его сожгут. Это был момент истины. Только сейчас он осознал, каково приходится фортвежцам, сибианам, валмиерцам, елгаванцам — и, увы, ункерлантцам тоже — всем, кого покоряют войска короля Мезенцио. Но лучше не испытывать это на своей шкуре.

Мезенцио и альгарвейские генералы уже просчитали всех своих врагов и распланировали, как их побить. Но ункерлантцы в своих лесах не пожелали принимать эти расчеты за вышестоящие указания. Они все еще пытались задавить врага массой. Теальдо зацепился о какой-то корень и растянулся на земле. На данный момент лучшей позиции и не придумаешь!

— Все под прикрытие дозора! — откуда-то издалека донеслась команда Галафроне.

— Все ко мне! Ко мне! — А это уже сержант Панфило. Ничему в жизни Теальдо так не радовался, как этому хриплому рыку.

Пока Теальдо пытался пробраться к Панфило, его снова настиг рев Галафроне, призывающий кристалломантов. Теальдо аж зашипел от радости: вот теперь-то ункеры свое получат! Не мытьем, так катаньем!

Однако главное сейчас — чтобы он сам не получил по первое число! Рядом с Тразоне скорчился сержант Панфило. Надо было отступать. И что хуже — еще глубже в гущу леса. При мысли о том, что и там могут прятаться ункерлантцы, Теальдо поежился. Да, крики «Хох!» и «Хайль Свеммель!» будут преследовать его в ночных кошмарах до конца жизни. Оставалось надеяться лишь на то, что он сам проживет еще достаточно долго. Хотя бы до первого ночного кошмара.

Правда, когда на тропе стали рваться альгарвейские ядра, заставившие ункерлантцев отступить, он слегка приободрился. А потом, когда с востока вдруг грянуло «Мезенцио!», а с ункерлантской стороны — вопли отчаяния и разочарования, он вздохнул полной грудью.

Как только альгарвейские силы подкрепления отбросили ункерлантцев, отряду Галафроне стало много легче.

— Силы горние, благодарю за кристалломантов! — выдохнул Панфило, вытирая со лба пот.

— Аминь! — разом выдохнули Теальдо и Тразоне. А Тразоне добавил: — Говорите что хотите про этих долбаных ункерлантцев, но драться с ними не легче, чем с валмиерцами и елгаванцами. Мы их бьем на всех фронтах, а они все никак не поверят, что уже разбиты. Короче, вы поняли, о чем я.

— Ты прав, дружище, — кивнул Теальдо и нервно оглянулся, словно до сих пор ждал нападения ункерланцев со спины. — А это что? — Под кустом он заметил песочного цвета килт. Живые так не лежат, альгарвейский солдат был мертв. Теальдо оглядел всех, кто собрался на зов сержанта: никто не двинулся с места. Тогда он сделал пару шагов вперед — и потрясенно застыл.

Последовавшие за ним Панфило и Тразоне тоже остановились. Тразоне судорожно сглотнул, а Панфило только и прошептал:

— Силы горние!

Под кустом лежало с полдюжины альгарвейцев. Судя по их виду, они были мертвы вот уже как пару суток. Наверное, их захватили в одной из контратак. Дозорные знали, о чем говорили. На телах не было следов огня. Им даже не перерезали горло. Их сознательно и методично изуродовали. У большинства килты были задраны. А что ункерлантцы натворили ниже…

— Мы не сможем долго вести такую войну? — пробормотал Тразоне.

— Но мы уже здесь, — мрачно ответил Теальдо. — Я не хотел бы, чтобы меня взяли живым или даже при смерти. Даже если у меня не хватит сил покончить с собой, я надеюсь, что у меня найдется друг, который не позволит мне пройти через… это.

И все стоящие вокруг альгарвейцы согласно склонили головы.

Ваддо торжественно прошествовал на середину деревенской площади. Наблюдая за ним, прижавшийся к стене Гаривальд отметил, что походка у деревенского старосты более чем странная: он торопливо семенил, приволакивая ногу, словно чего-то боялся, хотя очень старался это скрыть. Но от этого его хромота еще сильнее бросалась в глаза.