Бай Айран - Всадники Ветра Страница 30

Волк внутри меня внезапно заметался, протестуя. Он рвал когтями землю, разбрасывая клочья в разные стороны, дикий рык утробно вырывался из его горла, а желтые глаза яростно сверкали в лунной темноте ночи. Волк прорывался в мое сознание, но не смог этого сделать — меня окружала высокая, надежная стена, закрывающая от его атак. Я почувствовала себя одинокой — пропало постоянное присутствие хищника, к которому я так незаметно привыкла. Но животное отказывалось оставлять свои попытки, бешено кидаясь на мою стену, не останавливаясь, а лишь еще неистовее принимаясь за свою работу.

Она грубо закрылась от меня, выстраивая защиту вокруг своего сознания глупыми мыслями о преданности короне. Сначала я поддержала ее, но когда почувствовала швырок, то испугалась. Она не просто закрылась на время, она запечатала свой рассудок от моих вторжений, и как бы я не пыталась, порвать эту печать мне не удавалось. Жалостливый, полный боли вой разлился по долине, окутывая и замок, в котором пряталась «неотвергнутая». Я знала, что та вздрогнула и посмотрела вдаль, но не так, как умела это делать со мной, не открываясь окружающему миру.

Он прижался к моему тяжело вздымающемуся, вспотевшему боку, и ласково ткнулся мордой в плечо, успокаивая. Его действия были мне не нужны — я упустила свой шанс, проиграла битву за наши жизни, а он проявляет ко мне милосердие? Грубо оттолкнув волка, я сделала несколько шагов и бессильно повалилась на землю. Не обращая внимания на протестующий рык, глупый кобель подошел и лег рядом, делясь своим живым теплом. Мне же хотелось закоченеть от холода и умереть голодной смертью. Я проиграла. Отпустила ее. Позволила избавиться от себя. Они сделали ошибочный выбор — я не подошла для этой миссии. Волк жался ко мне, разделяя мою скупую, тупую, но поглощающую все на своем пути, боль. Тихий скулеж заставил меня раздраженно щелкнуть зубами перед влажным носом кобеля. Мне не нужна жалость! Я резво вскочила на усталые лапы. Мышцы запротестовали, загудели, заболели, но я упрямо протиснулась сквозь кустарник и потрусила вверх по склону, зная, что волк неотступно следует за мной. Может, это он должен был держать ее? Они выбрали нас обоих. Может, я ошиблась, решив, что должна познакомить ее с нами сама? Нет. Я отбросила глупые сомнения. Он даже не выносил ее нахождения во мне, а если бы уж она попыталась проникнуть в него…

Запах кролика даже не привлек мое внимание, хотя желудок сжимался в комок от голода. Лапы несли меня вперед и вперед, ветер трепал шерсть на загривке, а горячее дыхание наполняло пространство вокруг моего носа. Останавливаться даже для охоты я не желала. Я знала, что нужно бежать медленнее — его лапа до сих пор еще плоха, но ярость не позволяла мне рассуждать трезво, и, поймав наш застарелый запах, я мчалась по склонам к ним. Они не будут благородны, они могут нас убить, но другого пути не видно. Нужно во всем признаться, тогда, может быть, милосердие постигнет нас. Нет, глупо на это надеяться, очень глупо. Волчьи инстинкты заставили меня остановиться. Он едва не врезался в мой хвост, тяжело дыша, мгновенно вывалил свой язык. Прохладный ветерок остудил и мою голову.

Что делать? Вернуться к ним с пустыми лапами обозначало бы верную смерть — они отыщут других, и те-то уж точно не потерпят неудачу, не обращая внимания на силу «неотвергнутой». Вернуться к ней и продолжать биться о защитные стены? Я повернула ушастую голову в сторону человеческого логова. Оно слабо выделялось на фоне темных скал. Нет уж, так я только быстрее и вернее убью нас. Но что же тогда делать?

Он нетерпеливо заскреб землю под своими лапами и заскулил. «Цыц!» — рыкнула я и отвернулась в противоположную сторону от логова «неотвергнутой». Там лежали холмы, ведущие к ним. Долгий путь по камню вновь сотрет подушечки лап в кровь, а там нас могут только хладнокровно убить. Я с сожалением поглядела на волка. Его глаза выражали беспокойство, но покорность. Он пойдет со мной куда угодно — на смерть, на мучения. Но не в одно из этих состояний приводить волка я не хотела, кобель и так двигался на пределе своих возможностей. С укором, отметила, что рана на его плече открылась и кровоточит, пачкая серебристую шерсть лап. Он даже не пожаловался, а помочь ему сейчас было сложно — нужные травы даже ростков еще не дали. Я раздраженно зарычала. Почему мы должны страдать из-за нее?

Мой взгляд обратился в сторону от моря, не по одному из выбираемых мною пути? Отправится к Иным? Примут ли они пару блуждающих волков, сбежавших от своего предназначения? Имелись на моей памяти подобные случаи? Но жалость к волку переборола все сомнения. Я решила отправится к Иным.

Волк ощутил мое решение и задрожал всем телом. Жалобно заскулив, он мотнул большой головой, и махнул хвостом в сторону морского побережья. Нет уж, друг мой, солью твою рану уже не излечишь, нам помогут только Иные. Повелительно зарычав, я толкнула его мордой в бок, ткнулась носом в его влажный нос и побежала вниз.

Лапы пружинили по прогретой днем солнцем земле, которая сейчас прохладно отдавалась в подушечках. Я свернула с человеческой тропы, и мы помчались по первой весенней траве, все дальше и дальше удаляясь от логова, в котором пряталась моя неудача. Не позволяя себе думать об этом, я бежала и бежала, мечтая только том, чтобы Иные нас не отвергли. Тогда нас ждет не просто смерть, а вечный позор всему нашему роду. Мы отреклись от них, я не смогла перебороть «неотвергнутую», я предала свой долг и честь, но это был единственный верный путь в моей жизни.

Но все-таки сердце сжималось от горечи — мне не хватало ее. Она так привычно и легко вошла в мою жизнь, я легко примирилась с ее незримым присутствием, делилась с ней своими чувствами, оказывала помощь в ее начинаниях, а она отвергла меня. Боль несвойственна волкам, но даже те несколько дней и ночей, проведенных в компании «неотвергнутой», позволили мне перенять человеческие привычки, и в них присутствовало и сожаление. Я скорбела вместе с ней над смертью глупой суки, слушала вожака в его странных рассказах о чем-то непонятном. Разделила боль ее падения, даже охраняла сон, когда та устало закрывала глаза. Предательница! Нет… Это я не смогла удержать, укрепить нашу связь, не сумела удержать ее в своем рассудке. Поэтому она перешла в другую стаю, в которой нет места для меня и моего волка.

Он зарычал, поняв, что я опять думаю о ней, но я только отмахнулась, осознавая, что никогда не сумею себе этого простить. Меня учила мать, седая волчица отдала свою жизнь, чтобы я обрела эти сознательные возможности вторгаться в человека, но вот как все вышло. Ее жертва оказалась напрасной, бессмысленной и ненужной. Волк вновь сердито зарычал, обгоняя меня. Сверкнувшая ярость в глазах позволила смириться со свершившимся, и я стала волчицей. Не думающей волчицей, как человек, не страдающей, а только лишь мечтавшей о еде и отдыхе. Я радостно припустила, уловив сочный запах добычи. Зубы торжествующе вонзились в плоть, теплая кровь побежала по губам, желудок в восторженных судорогах заурчал в животе. И тут я поняла, что только после моего окончательного отрешения наша связь с «неотвергнутой» звонко лопнула. Ненужное тело кролика полетело вниз.

Я глубоко вздохнула, освобождаясь от влияния волка. Он бесповоротно разорвал нашу связь, ощущения было пренеприятным, но оставалось лишь стискивать зубы и терпеть. Все произошло слишком быстро, принц даже не заметил моего мысленного отсутствия.

— Я даже уверен в этом, — продолжал Силенс. Я с трудом вспомнила, о чем он говорил. Неужели волки могут так быстро двигаться? Нет, тут какой-то секрет, заключила я.

— Почему вы решили, что тот волк принадлежит мне? — совершенно неосознанно спросила я.

— Волк? Какой… ах это, — принц тоже позабыл о такой мелочи, как появление хищника в замке, хах. — Просто он так осмысленно на вас смотрел, а вы на него, между вами будто существовала связь, из чего я и сделал такие выводы.

— Странно, — пробормотала я.

— Что именно, моя принцесса?

— Прекратите, — заявила я упрямо.

Принц замолчал, но улыбка появилась на его лице. Ночь показалась мне бесконечной, последний контакт с волком и его разрыв измотали меня донельзя.

— Вы пользуетесь Динео и даже не замечаете этого. — Он явно говорил свои мысли вслух.

— Я им не пользуюсь, мои способности неустойчивы и слабы…

— Это так, но все же они есть, и отдаленно Динео напоминает мне Королевскую магию, иначе бы я не слышал, как вы его используете. — Брови принца шевелились от тревожащих его размышлений. — Постойте! Это пропало?

— Пропало что? — я уточнила, опасаясь, что принц имеет в виду нашу связь с волком.

— Звучание вашей магии, — заявил принц и, повернувшись, пронзил меня своим серым взглядом, я невольно отвернулась.

— Не понимаю, о чем вы, — тихо ответила я, хотя в действительности все прекрасно понимала. Волк отказался от меня.