Бай Айран - Всадники Ветра Страница 31

— Звучание вашей магии, — заявил принц и, повернувшись, пронзил меня своим серым взглядом, я невольно отвернулась.

— Не понимаю, о чем вы, — тихо ответила я, хотя в действительности все прекрасно понимала. Волк отказался от меня.

— Нет, вы определенно что-то ощущаете…

— Может, вы ошибаетесь? — предположила я, принц остался недовольным моим уходящим от истины ответом.

Я сама задумалась над его фразой. Я определенно что-то ощущаю, но… что? Сожаление? Да, оно наличествовало в моем существе, жалобной ноткой отдаваясь в голове, как раненное животное, не могущее смирится со своей откушенной капканом лапой. Боль? И она тоже явственно откликалась в моей опустевшей от чего-то душе. Чувство, что меня предали? О, оно ярче всего полыхало в моем сознании! Волк меня отверг! А ведь я ему доверяла! Даже просила о помощи!

В растерянности оглядев двор, я поняла, что-то изменилось. Краски вокруг меня померкли, даже лунный свет не особо помогал разглядеть расположение зданий. Темные тени стали просто непроглядными, а доселе четкие звуки спящих лошадей из конюшни пропали. Словно у меня забрали чувствительность слуха и зрения. Я поняла, что та была заслуга волка, который постоянно во мне присутствовал где-то на задворках моего «я», направлял и помогал.

Тоска по волку охватила меня, и я задрожала, словно хотела заплакать от обиды, как маленький ребенок, обнаруживший свою любимую игрушку сломанной. Слабыми пальцами обхватила свои плечи и начала раскачиваться, в бесплодных попытках успокоить свой скулящий разум. Принц уловил перемены во мне и мягко коснулся рукой коленок, которые я подтянула к подбородку.

— Вы в порядке? — озабоченно и уже не в первый раз спросил Силенс. — Эверин?

— Да, — жалобно закричала я, надеясь, что мой крик обманет его хоть на какое-то время, чтобы он оставил меня в покое.

— Нет, — перевел он мои слова на свой лад. — Что такое, Эверин? — мягкий и вкрадчивый голос не сумел меня обмануть.

— Я ясно сказала, что все прекрасно! Замечательно! — Истерика рокотала в горле, с трудом не вырываясь наружу. Я зажмурилась, надеясь, что таким способом избавлюсь от тьмы, которая начала наступать на меня. Почему предательство волка так повлияло на меня? Будто других проблем мне мало…

— Со мной вы можете поделиться, — ласково настаивал принц.

— Силенс! — взмолилась я. — Могу, но не хочу, это так сложно понять? — Грубый тон заставил его отшатнуться. Жар его пальцев пропал с моих колен.

— Как пожелаете, — холодно ответил принц.

Я его обидела. О боги, но за что? Я только начинала выстраивать наши отношения, которые помогут мне в будущем справляться с проблемами, а этот чертов волк норовил все разрушить своим предательством, которое по-детски задело и не давало возможности успокоиться и собраться с разрозненными мыслями, нуждающимися в срочном порядке.

— Вы невиноваты, мой принц, простите, — выдавила я из себя. — Не знаю, что нашло на…

— Правда? — доверчиво уточнил Силенс. Стало жаль его чувства.

— Конечно, вы сами говорили, что я дикобраз. — Он слабо улыбнулся. И отчаянно захотелось, чтобы наступил рассвет, но ночь тягуче плескалась вокруг нас.

— Я не совсем это имел в виду, — он загадочно ухмыльнулся. — Но, может, вы и правы, Эверин.

— Вы не устали, мой принц?

— А вы? — ответил он вопросом на вопрос.

— Немного устала, — признание не показалось даже сложным, так как наверняка мое лицо это выдавало.

— Что ж, не смею вас долее задерживать, — принц встал и отряхнулся. Он подал мне руку и помог подняться, другой рукой сгребая свою куртку.

— Спокойной ночи, мой принц, — вежливо сказала я и направилась к дверям. Силенс продолжал стоять на месте.

— И вам, моя принцесса, — наконец произнес он, когда я уже прикрывала за собой дверь в большой створке.

Шаги тяжело отдавались в промерзшем и задеревеневшем из-за долгого сидения теле. Спина нещадно ныла, и я мечтала лишь о том, чтобы поскорее оказаться в постели.

Коридор второго этажа был слабо освещен одной свечой, стоящей на подоконнике среднего окна. Почему-то эта странность не показалась настораживающей, и я продолжала идти к своим покоям. Замок все еще спал, хотя утро должно уже приблизиться и разбудить слуг. Но ночь стала невероятно долгой, медленной и томительной, видимо, для всех, а не только для меня. Откровения принца, предательство волка в эти темные часы совсем разбередили мою душу, не позволяя мыслям привычно течь в голове. Я забыла даже о смерти королевы, о ее погребальном костре, полыхающем на ветру. О пепле, который осел на моем лице, когда я вместе с принцем глядела на уходящую из тела всяческую жизнь — даже ее форму. Как закатные лучи окрасили тухнущие угли, будто окропляя их невидимой кровью, как тяжело дышал принц, и я делила с ним его страдания. Все эти воспоминания таинственным образом стерлись из моей памяти, оставив лишь горьковатый привкус незавершенности и неполноты. Это все, потому что я делила их с волком, он их и унес со своим уходом, оставив меня какой-то ополовиненной, не целой.

Теперь злость властвовала надо мной. Да как он посмел?! Это мои воспоминания, он просто не мог взять их и отобрать! Так нечестно! Единственный, с кем я делила свои мысли и переживания, предал меня ради чего-то другого, более важного. Это заставляло меня мучиться и терзаться, я слишком болезненно восприняла уход волка. Неужели он значил для меня так много? Да. Он стал моей магией, моим слабым жужжащим над ухом принца Динео, который вселял в меня уверенность в своих поступках. Теперь этого не было. Исчезло. Стерлось. Но я заслужила такой поступок, поэтому волк ушел. Но чем? Я делилась с ним собой, а этого оказалось недостаточно, чтобы удержать его рядом? Но что еще большее я могла дать ему? И зачем он вообще появился в моей жизни? Тысячи вопросов обрушились на мою голову, но ни на один из них я не знала ответов, хотя с упорством копалась в известных мне данных. В свитках о Динео ни о чем подобном речи не велось. Там в принципе было мало информации, но даже она охватывала все то, чем я могла управлять, а вышло совсем иначе. Мои неустойчивые способности нашли контакт с хищником, или животное само навязало мне это? Нет, я поспешно отмела обвинительную мысль. Сейчас во мне говорила гордость, не желающая примиряться с отвержением волка. Но не об этом ли я мечтала, когда стояла возле помоста короля? Я хотела, чтобы меня отвергли. Но теперь испытав это, я не чувствовала никакого торжества или радости, напротив, меня наполняла боль и опустошенность. Неужели ни для чего негодна? Не быть женой принца, не быть спутницей волка? Я не знала, почему прямо продолжаю об этом думать, но шаг мой замедлился, почти остановился.

Я стояла возле горящей свечи и зачарованно смотрела на маленький язычок пламени, заставляющий воск плавится от своего крохотного жара. Вид этой стихии поглотал меня. Вот она первобытная сила, что наполняла мое тело и разум, когда волк проник в королеву. Наша магия являлась естественной и нужной нам, как огонь нужен человеку, чтобы согреться, разогнать тени ночи и приготовить пищу. Осознание явилось горьким оттенком моим и без того опустошенным чувствам.

Шорох за спиной заставил резко обернуться, но кроме черной тени я не заметила ничего, и лишь пожала плечами, продолжая глядеть в огонь свечи. Воск медленно таял под его упорством, распространяя приятный аромат. Запах какого-то растения затуманил мое сознание, тело непослушно покачнулось, пальцы схватились за каменный уступ стены. Головокружение едва не вызвало приступ тошноты, и я со стоном попыталась собраться с духом, но запах свечи окутывал со всех сторон.

Рука дрожала, как у разбитого старческими судорогами человека, но я непреклонно тянулась к свече. Наконец, спустя бесконечную минуту, пальцы дотронулись до теплого воска и с огромным усилием опрокинули свечу на пол. Избавившись от большей части дурманящего дыма, я торопливо затоптала огонек для надежности, все еще опираясь о стену. Странное растение, ароматы которого впитал в себя воск при изготовлении мастером свечи, отрицательно влияло на мои движения и мысли. Я будто вся была поддернута туманной дымкой непонимания. Руки и ноги показались ватными и непослушными, хотя до моих покоев оставалось каких-то несколько шагов. Если бы я смогла услышать звуки просыпающейся кухни, то наверняка позвала бы на помощь, но кровь оглушительно грохотала в ушах, не позволяя этого сделать. Глаза заволоклись соленой дымкой, а дыхание стало слишком тяжелой работой.

Боль с яростью накинулась на мой разум, я застонала, но звук получился слишком глухим, потому что во рту пересохло от удушливого запаха свечи, который до сих пор витал вокруг меня. Язык распух, стал похож на огромную ватную подушку, и не желал шевелиться. Нос отказывался вдыхать пары ядовитого растения, но дышать было жизненно необходимо. Я в панике заметалась внутри своего тела, ставшего предательской камерой, после которой меня ждала верная смерть. Тень, которая некоторое время назад привлекла мое внимание шорохом, шагнула вперед и остановилась расплывающейся картинкой перед глазами. Горло стиснуло рвотными судорогами, по лбу ручьями лился пот, даже если бы зрение не отказало бы мне, я вряд ли увидела что-нибудь сквозь его липкую пелену.