Торг с мертвецами, часть 2 - Алекс Хай Страница 30

— Умница. Никак не могу привыкнуть, что ты всё-таки неплохо соображаешь.

— Полегче, Медяк, — Артанна нахмурила густые седые брови, но эмиссар понял, что она ни капли не злилась. Наоборот, с каждым мгновением становилась спокойнее. Видимо, и правда за него переживала всё это время. — Ты в моих руках, и я могу здорово усложнить счастливое выздоровление.

— Да ладно, я ж шутя, — отмахнулся он. — Ты и правда молодец, что не сказала всего. Хоть с этим проще. И всё же поступила глупо, притащив нас сюда. Следовало оставить меня и убираться самой подальше. Теперь у нас гораздо больше шансов оказаться в руках у Данша, и на этот раз он тебя не отпустит, а я вряд ли смогу помочь.

Артанна наклонилась так низко, что Симуза стало трудно сфокусироваться на её лице.

— Я пошла на этот риск лишь потому, что спасала твою бледную задницу, — прошипела она. — Времени думать не было. Ты, мать тебя растак, умирал! Нам вообще здорово повезло, что на этом хуторе нашёлся не какой-то тупой серв, а баба, знающая, как вырывать людей из лап смерти. Такой шанс выпадает раз на тысячу, и тебе уже несказанно повезло, что бы там ни произошло дальше. Я не требую благодарностей для себя, но, драть тебя с перцем, Медяк, хотя бы осознай, насколько тебя любят боги!

Медяк инстинктивно вжался затылком в подушку — давно не видел Сотницу в такой ярости, а противопоставить ей в таком состоянии ничего не мог. Часть его ликовала: друг оказался другом и вытащил из по-настоящему серьёзной передряги. Роскошь в такие времена. И всё же Артанна думала сердцем, а не головой. Будь она трезвее и рассудительнее, оставила бы его умирать на скалах.

Мгновением позже он сам задался вопросом: окажись она на его месте, стал бы он рвать жилы и рисковать всем ради её спасения? Не будь она фхетушем, не носи имя Толл, а просто будь она, к примеру, тайным эмиссаром… Стал бы рисковать всем, чего добивался годами, ради спасения её тощего огузка?

Стал бы, конечно, — внезапно осознал Симуз. И с ужасом понял, почему. Но не сказал ей. И в тот же миг поклялся не говорить никогда. Старый хрыч Эсмий знал своего эмиссара куда лучше, чем Симуз сам себя. Эсмий, до жестокости эффективный интриган, всё спланировал верно. Ибо понял: они с Артанной ни за что не оставят друг друга, гораздо раньше их самих.

— Ладно, прости, — пошёл на мировую Медяк, отгоняя размышления и выводы. — Всё я понял. Лишь боюсь за тебя и будущее. Раньше хотя бы можно было рассчитывать на помощь Хариза. Без него я не вытащил бы тебя из плена Данша. Сейчас Харизу доверять нельзя — до тех пор, пока мы его не проверим. А это значит, что мы рискуем. Моя жизнь во всём этом предприятии ничего не стоит, я просто наблюдатель и стукач…

Артанна накрыла его рот ладонью и подвинулась ближе — так, чтобы их не услышали.

— Давай откровенно, а? И я скажу это лишь один раз, так что напряги уши, — шепнула она. — Моя жизнь тоже стоит немного. Даншу я нужна как фхетуш. Флавиесу — как символ восстания, которым меня сделали его глашатаи в Рантай-Толле. И как только я выполню свою задачу, от меня избавятся, причём оба. Я прекрасно это понимаю. Данш знает, что я попытаюсь отомстить, и держать при себе сверх надобности не станет — заставит открыть Дверь, если схватит, а потом всё. Для Эсмия я заноза в заднице, необходимая лишь затем, чтобы избавиться от неудобного Данша. Я же не настолько непроходимое тупа, Медяк! Мы с тобой оба не нужны Флавиесу и он избавится от нас, как только придёт время. Разница между тобой и мной лишь в том, что тобой Магистр манипулирует посредством Десари, а на меня его влияние закончится, как только Данш будет уничтожен. И ровно в этот момент меня уберут, потому что есть ещё один Толл — глупее, моложе и наивнее. Толл, которым будет куда проще вертеть. И спасла я тебя потому, что во всей этой возне имеет значение лишь одно — у тебя есть дочь. Прекрасная девчонка, которой не повезло родиться внучкой Эсмия. Но тебе есть куда возвращаться, тебя ждут, тебя любят. Всё ещё… И если выбирать между мной и тобой, я всегда оставлю в живых тебя, потому что ничем подобным похвастать не могу. Месть — дерьмовый смысл жизни, а другого у меня и нет.

— Заткнись. — Симуз отнял её ладонь ото рта и взял в свою руку.

— Ты не…

— Молчи, я сказал. — Он сжал ладонь сильнее и повернул голову на звук. — Что творится на улице? Слышишь грохот?

Артанна прислушалась.

— Да. Гремит.

Она встала с кровати, торопливо подошла к окну и охнула, открыв створки.

— Что там?

— Север… Из-за гор с Рундкара идёт какое-то чёрное облако. И гремит оттуда же. — Она захлопнула окно. — Поговорим позже. Нужно выяснить, что это. Сейчас я пришлю к тебе Айшу.

— Ага. Заодно и я выясню, кто она, — слабо отозвался Симуз, глядя в окно на надвигавшуюся тьму.

3.4 Миссолен

«Наяву ли это происходит? Можно ли было помыслить о подобном?»

Демос плотнее затянул завязки халата и, пыхтя трубкой, прошлёпал босиком к балкону сквозь полумрак покинутых покоев. Прошлую ночь было решено провести во дворце, среди давно заброшенных комнат. Но теперь с наступлением утра выходившие на самый край площади окна сотрясались от гомона толпы. Стража докладывала, что многие зеваки занимали места ещё с глубокой ночи — всё для того, чтобы узреть божью волю.

«Безумец? Герой? Еретик? Как меня будут называть после сегодняшних событий? — размышлял Деватон, рассматривая крытые черепицей крыши. — Хвала небесам, хотя бы не жарко. Впрочем, какая разница, если готовишься принимать смерть в огне?»

В столице непривычно похолодало: уже несколько дней стояла пасмурная погода, небо затянули плотные тучи, редкий ветер гнал с севера тёмные облака и гарь. Но дождя не было. Затянутый плотными облаками и без того больной Миссолен нынче страдал не только от чумы, но и от нехватки свежего воздуха. Даже река, казалось, почернела и замедлила течение.

«Вся жизнь замедлилась. Зато смерть набирает обороты. Сегодня она получит ещё как минимум одну душу. Знать бы ещё, чью именно».

— Ваша светлость… Господин… Пора.

Ихраз застыл на пороге балкона, где докуривал Демос. Канцлер кивнул в сторону площади.

— Смотри-ка, почти весь город собрался. Все хотят узреть Божий суд собственными глазами.

«Немного же