Ольга Хараборкина - Гнев гор (СИ) Страница 30

— Признайся, тебе нравится носить меня на руках, — улыбнулась я.

Воин ничего не ответил, лишь крепче прижал к себе. Его же источник обдал меня волной силы, будто извиняясь за скрытность хозяина. Моя магия не осталась в долгу, откликнувшись на "ласку".

— Не надо, Ярогнева. Мне приятно, но сейчас не время, — тяжело произнес Айрдгал. Я же вновь утонула в его глазах. Черный обсидиан завораживал. Мне хотелось спросить, что тревожит его душу, но я не рискнула.

— Пришли.

Я, будто очнувшись, огляделась. Мы стояли на "балконе", над пропастью. Полукруг из камня без перил, на котором расположились два массивных кресла.

— Впечатляет, — глухо произнесла я и посмотрела вниз. Лучше б этого не делала. Черная бездна, что была внизу, затягивала. Провал или скорее дыра уходила глубоко в скалы.

— У нее нет дна, — будто прочитав мои мысли, произнес Айрдгал.

— Может, отойдешь от края?

— Не замечал за тобой страха высоты, — усмехнулся воин. — Помнится, кто‑то даже показывал чудеса полета всем жителям Вечного города.

— Сравнил.

— Без вины на сердце, упасть в Колодец невозможно, — пояснил маг.

— Вот поэтому и отойди.

— Я… Тебя тянет да? — резко спросил он. — Я же сказал, чтобы ты выкинула ту девчонку из головы.

— Ты думаешь только ее смерть тянет меня в Бездну? — горько улыбнулась я. В Империи Сарратал нет невиновных, у каждого в душе есть немало тайн.

— Жалко нельзя отобрать у тебя совесть, сокровище, — на полном серьезе произнес он, развернувшись, воин подошел к креслу и сел. Я оказалась у него на коленях.

— По легенде Колодец Правды — это дверь в другие миры. Приговоренным, как бы дается шанс начать новую жизнь, раз эту так бездарно потратили.

— Что‑то мне не верится, что хоть кто‑нибудь вернулся оттуда, — хмыкнула я.

— Нет, никто.

Я же вновь посмотрела в сторону пропасти, только сейчас заметив, что напротив нашего "балкона" есть и другие площадки. Видимо, там, где много кресел располагался Совет Мастеров.

— А где будут остальные воины и лара Биар?

— Моя свита и свидетели ярусами ниже. Биар появится на каменном диске над Бездной, когда ее приговорят, тот просто исчезнет из‑под ее ног.

— Не думаю, что Биар испытывает муки совести, — скептически произнесла я. Илона в той ситуации была права, она защищала свою честь. То, что ей удалось убить кого‑то, лишь нелепая случайность, за которую ее хотят убить.

— Это и неважно, как только ее приговорят Колодец посчитает ее виноватой.

— Но ведь…

— Нет, им нужна показательная смерть, — покачал головой Айрдгал и задумчиво посмотрел на меня. Под его взглядом мне стало неуютно.

— Что? — требование с моих губ слетело само собой.

— Это точка невозврата, Ярогнева. Если раньше я мог отпустить тебя, то после сегодняшнего представления, — Айрдгал поморщился, а в обсидиановых глазах полыхнуло золото, — уже нет.

— Поясни! — логика этого мужчины ставила меня в тупик. Что‑то раньше он не стремился меня отпустить, и только благодаря его "просьбе" мое имя оказалось в списке кровавой дани Вечным скалам.

— Сейчас у тебя есть шанс уйти! Я долго думал и решил предоставить тебе право выбора. Ты можешь развернуться и покинуть ложу правителей, и я не буду препятствовать, — решительно произнес он.

Но слова это слова, а чувства и желания совсем другое. Я видела, какой внутренней борьбы ему это стоило: зверь рвался наружу, питаемый силой источника.

— Почему сейчас?

— Твое присутствие на суде рядом со мной равносильно официальному представлению невесты Наследника.

— Тебе не кажется, что это нечестно? — мягко заметила я, чувствую, что Айрдгалу и так приходится себя контролировать. Мне даже показалось, что слышан звук трескающегося льда: вопрос касался наших отношений. Я же в последнее время старалась обходить эту тему.

— Я политик, Ярогнева. Ты должна была давно понять это, — усмехнулся гном, а потом продолжил говорить. — Мне, как и любому живому существу, необходимо тепло, и если я хочу его сохранить, то воспользуюсь всеми доступными мне средствами.

Я поморщилась. Все‑таки люди и гномы мало чем отличаются друг от друга. Подобные слова можно было услышать от любого человека. Каждый старается уберечь то, что является для него составляющей личного счастья. Видимо для Айрдгала я все‑таки стала кем‑то большим, чем просто навязанная спутница. Но с другой стороны, то, как он сказал об этом, заставляло грустно вздыхать. Он все еще чувствовал себя жертвой. Так хотелось тоже найти виноватых, и я не сдержалась:

— А как же то, что я не достойна? Не говоря уже о том, что некрасива, — моё женское самолюбие требовало справедливости. Меня его прошлое откровение задело.

— Вкусы меняются, — не знаю, кто больше удивился его ответу: я или он. Видимо, эта истина пришла ему в голову только сейчас. Лучше поздно, чем никогда.

— То есть, ты сообщаешь мне, что пересмотрел свои взгляды и сможешь признать меня равной.

— Равной? — переспросил Айрдгал. — Какая ты у меня человечная… Только люди пытаются уровнять мужчин и женщин. Семейный союз — это прежде всего гармония. Гармония женского и мужского начал. Я всегда прислушаюсь к твоему мнению, но решение приму сам. Долг каждого воина защитить то, что ему дорого. Свое сокровище, — я жадно смотрела в глаза Айрдгала, ища ответы. Очень редко он был со мной так откровенен. То, что мне хотелось увидеть там, я нашла. Улыбнувшись своей маленькой победе, положила голову на плечо своего воина.

Одно из его пламенной речи поняла точно: самостоятельности мне не видать. Мне не станут прямо приказывать, но будут ждать, что я просто подчинюсь. Такова его суть: суть воина и защитника. И я не буду истинной женщиной, если не смогу обернуть себе на пользу его мировоззрение.

— Что изменилось, Айрдгал? Почему? — мне хотелось узнать причину, побудившую его пересмотреть многое в отношении меня.

— Я понял, что мне не переиграть судьбу. Воины покинут Вечные скалы так или иначе, и только от моих действий будет зависеть их будущее. Если я не смогу принять новый мир, то никто из них не сможет.

Он имел в виду не только переселение на Северный материк, нет. Будущее всей ветви гномов зависело от его решений. Будет ли существовать род воинов или нет: Хейм должен стать примером.

— Знаешь, а это забавно. После всего, что между нами произошло, ты мне заявляешь о моей свободе, — возмущение все‑таки вырвалось наружу. В голове сама собой появилась картина из будущего: у нас трое детей, нет четверо, а он меня отпускает. Захотелось рассмеяться, потому что логики я не видела. — Грязно играете, гар Хейм.