Майра МакЭнтайр - Песочные часы Страница 30

— И каков вердикт?

— Я тебе доверяю, — ответил он. — Настолько, что буду просить тебя о помощи.

— Как же я могу тебе помочь?

— Я хочу, чтобы ты остановила Джонатана Лендерса.

— И в чем я ему помешаю?

— Убить Лайема.

Глава двадцать третья

— Повтори-ка, чего ты от меня хочешь?

— Мне нужна ты сама, я хочу воспользоваться твоей способностью путешествовать в прошлое, чтобы помешать Лендерсу убить Лайема. Без тебя я этого сделать не смогу.

Я откинулась на спинку дивана и взяла с него подушку, прижав ее к груди, словно щит. Дрожь появилась сначала в ногах, потом поднялась выше, добравшись до живота, до рук, до кончиков пальцев.

— Я не понимаю.

— Если мы не дадим Лайему умереть, Лендерс не сможет встать во главе «Песочных часов».

— Как? Это же уже произошло. Если мы попытаемся это изменить… мы же создадим какой-нибудь парадокс или типа того. — Я ничего о путешествиях во времени не знала, за исключением того, что отложилось у меня в голове после просмотров трилогии «Назад, в будущее» по кабельному и повторов «Остаться в живых». Парадоксы лежали в основе сюжетов этих фильмов. Но до сих пор все это казалось вымыслом. Я еще крепче вцепилась в подушку. — Как можно не дать человеку умереть? Особенно если он уже умер?

При мысли об этом у меня сдавило грудь.

— Есть одна теория, называется она принципом Новикова. Это научное объяснение лазейки, благодаря которой мы сможем спасти Лайема без каких-либо побочных эффектов. Никакого парадокса. Лайем погиб при пожаре в собственной лаборатории. Все сгорело дотла.

— Ты видел, что я искала в Интернете… — Я осеклась. Значимых фактов, конечно, там бы не опубликовали. — Я как раз об этом и прочитала.

— Там было о том, что в здании сгорело вообще все? — Майкл сжал руки так, что побелели пальцы. — Нашли лишь несколько обугленных костей.

Меня затошнило. Какая ужасная смерть.

— Нет, это я прочитать не успела.

— Согласно принципу Новикова, прошлого в целом мы не изменим, мы просто в некотором роде повлияем на него, не вызвав никаких противоречий.

— Я утеряла нить. Каких еще противоречий?

— Все считают, что Лайем умер. Мы вернемся назад во времени, чтобы не дать этому случиться. Мы выведем его из лаборатории, прежде чем с ним что-то случится. — Майкл объяснял мне это, и руки у него разжались. — Мы заменим его кем-нибудь другим, чтобы факт смерти все равно остался фактом. А он после этого будет скрываться.

Я усиленно сглатывала, но тошнота подкатывала к горлу. Я наверняка не расслышала.

— Ты хочешь, чтобы вместо него умер кто-то другой?

— Нет! — Майкл уставился на меня. — Доктор Рукс преподает теоретическую физику, работает на кафедре в колледже, у нее есть ключ, и мы сможем взять труп…

— Стой. — Мне надо было отдышаться. Уверившись в том, что содержимое моего желудка не вывернется наружу, я жестом велела ему продолжать. — А почему так важно, чтобы его считали мертвым?

— Чтобы ничего не изменилось. Будут кости, то есть доказательства. Потом Лайем будет прятаться в течение шести месяцев, до того самого момента, когда мы вернемся в прошлое и спасем его, и тогда временной континуум не будет поврежден. Скорее всего.

Я уловила в голосе Майкла надежду.

— То есть если и есть возможность изменить прошлое, не повлияв глобально на весь мир вообще, то вот она перед нами? — спросила я, стараясь не думать о трупе.

— Да, так и есть. Особенно потому, что стопроцентных доказательств того, что найденные в лаборатории кости принадлежали именно Лайему, нет.

Я взяла стакан и сделала несколько маленьких глоточков, переваривая информацию.

— Но спасти Лайема важно не только для того, чтобы остановить Лендерса. Так?

— Лайем был мне как отец. Настоящего-то я лишился.

— Я понимаю, почему тебе хочется, чтобы он был жив.

Родной отец Майкла бросил его маленьким, а Лайема убили. Я бы на его месте тоже боролась за справедливость.

— Это важно не только для меня. А еще для его жены, сына и всех членов «Песочных часов», кому он помогал, а также тех, кому он мог помочь. До того как я с ним познакомился, я и не знал, сколько добра может сделать один человек.

— Понимаю.

Майкл склонил голову и исподлобья посмотрел на меня:

— Я знаю — как и ты, из будущего. Как ты думаешь, кто рассказал мне о принципе Новикова?

Хотя я и понимала — и наверняка лучше многих, — почему Майклу хотелось спасти человека, которого он любил, все же то, о чем он говорил, у меня просто в голове не укладывалось. Я неровно выдохнула — я все еще дрожала.

— Тебе нужны были ответы. Вот ты их получила, — взволнованно сказал он, подавшись ко мне. Дышать от этого легче не стало. — Жалеешь, что спросила?

— Ты говоришь о том, чтобы вернуть человека из мертвых, — тихо проговорила я.

— Я понимаю, что звучит это невероятно. — Майкл взял меня за руки. — Но это правда.

— А меня еще сама идея путешествий во времени удивляла.

Я пыталась мыслить ясно, но пока он меня держал — это было невозможно. Во мне пульсировал электрический ток, я посмотрела на Майкла, и между нами хлынул поток несказанных вслух слов. И чем дольше он держал меня за руки, тем сильнее ощущалась эта связь.

— Мне надо будет об этом подумать.

Я высвободила руки и метнулась на противоположный край дивана, выдохнув из легких весь воздух и закрыв глаза. В последние дни мне так приходилось напрягать мозги, что они, казалось, были уже ни на что не способны.

Из ума не шла возможность изменения времени. О том, что можно вернуть из мертвых того, кого любишь. Я подумала о том, что сама эта идея наверняка бросает вызов мирозданию, провоцируя его на еще более жестокие удары судьбы.

Я так устала и запуталась во всем этом, что уснула.

Глава двадцать четвертая

Стеклянная вращающаяся дверь крутится быстрее и быстрее, принося арктический холод и запах сосен. Потом она, не останавливаясь, отделяется от самого здания, и превращается в сани, запряженные черными как смерть лошадьми. Только появившись, сани тут же взмывают на гору, оставляя позади душераздирающие крики и горчично-желтый запах серы. А рядом со мной оказывается некто, одно тело, без лица, а вместо глазу него горящие угли.

— Нет! Нет! — Я резко подскочила, ощутив внизу спины холодный пот.

Майкл все еще сидел рядом. Неистово дрожа, я заползла к нему на колени — мне было слишком страшно, так что о смущении я забыла. И снова возник электрический ток. На этот раз это меня не встревожило, а, наоборот, успокоило. Я постепенно перестала глотать ртом воздух, задышала спокойнее и наконец смогла говорить.