Гарри Тёртлдав - Тьма сгущается Страница 30

— Вот так тебе! И ты никогда не узнаешь, почему я пришла тебя проводить — на радостях или от печали, что ты уезжаешь!

И, резко развернувшись, она зашагала в сторону жандармерии.

— Ишь, язык вывалил наружу! Нечего тут торчать с разинутой пастью! — пробурчал Пезаро. — Давай залезай в вагон.

Но Бембо так и не сдвинулся с места, пока Саффа окончательно не скрылась из глаз. И лишь тогда, словно кончилось действие заклинания, он потряс головой, слегка пришел в себя и полез в вагон.

Для жандармов из Трикарико был подан персональный транспорт — никаких штафирок, и как только последний патрульный, подгоняемый руганью Пезаро, заскочил внутрь, караван тут же тронулся с места и устремился на запад. Хребет Брадано на глазах медленно оседал, пока не исчез за горизонтом. За окнами, сменяя друг друга, проносились поля, луга с пасущимися овцами, виноградники, оливковые и цитрусовые рощи. Бембо впервые за долгое время уселся за игру в кости и полностью отдался судьбе.

Вскоре караван остановился в небольшом городке, и в вагон поднялись еще несколько парней в потрепанной жандармской форме.

— Привет! — крикнул Бембо. — Пришла беда — отворяй ворота!

В тот день караван останавливался еще в нескольких городках, и каждый раз в вагон заходили все новые и новые понурые жандармы. Так что когда транспорт подъехал к границе Фортвега, все его вагоны были набиты под завязку. И Бембо очень сомневался, что среди всех, кто ехал вместе с ним, найдется хоть один счастливый человек.

— Посмотри-ка на этих бегемотов! — ткнул пальцем в окно Пезаро. — Вона сколько их! А допрежь мы проезжали мимо целого стада единорогов.

— Ага. Бегемоты, единороги, жандармы, — ухмыльнулся Бембо. — Всякой твари по паре, и всех гонят гуртом на войну, не спрашивая их согласия.

Перед самой границей караван снова остановился. В вагонах загорелись тусклые лампочки. Дело было не в экономии света, а в опасении привлечь внимание ункерлантских драконов.

В вагон Бембо вошел альгарвейский офицер и громогласно объявил:

— От имени и по поручению его величества, короля Мезенцио, я благодарю вас за то, что вы откликнулись на его призыв. С вашим прибытием все солдаты, прежде занятые наведением порядка в городах и деревнях, смогут полностью сосредоточиться на своем главном деле — борьбе с врагом! Жандармы — это жандармы, а солдаты — это солдаты!

Звучало красиво. Бембо даже сначала проникся патриотическими чувствами, но тут же вспомнил, где находится.

— И куда же нас, прах побери, теперь воткнут? — крикнул он, изображая бывалого ветерана, которому и офицеры не указ.

Офицер нахмурился и ледяным тоном процедил:

— Все находящиеся в этом вагоне жандармы будут высажены для прохождения службы в Громхеорте. Это недалеко от границы. — Он закашлялся. — Возможно, кто-то из них сможет оценить, насколько им повезло, что они попали именно сюда. С другой стороны, армейская дисциплина удержит их от слишком буйных проявлений радости.

Но Бембо не чувствовал никакой радости: стоило только взглянуть на расстилавшийся за окном серый пейзаж — и становилось тошно, как утром. Караван скользил по становой жиле к Громхеорсту, а за окнами тянулись однообразные серые пустоши. Бембо задумался: а что он знает об этих местах? Да похоже, что ничего. Вроде бы до Шестилетней войны они принадлежали Альгарве. Или нет? Он бы и медяшки не поставил, случись ему биться об заклад на эту тему.

Станция, на которой они выгрузились, даже в лунном свете произвела на него самое тягостное впечатление. Кругом укрепления, а бараки, в которых жандармам предстояло заночевать, были частично разрушены.

— Фортвежцы оказали нам здесь сильное сопротивление, — пояснил указывающий дорогу офицер.

— Так почему их до сих пор не починили? — дерзко спросил Бембо, надеясь, что ночная темнота надежно скроет его от офицера.

— Да сделали что могли! Видели бы вы их сразу после того, как мы вошли сюда! — И офицер безнадежно махнул рукой, указывая на приземистый амбар, в котором прежде держали скот. Или фортвежских солдат. — Заходить по одному. И смотрите, не подожгите т м ничего!

В бараке худшие опасения Бембо сбылись, но ему уже было все равно — слишком длинным и тяжелым был этот день. Слишком длинным и тяжелым был путь по Альгарве. Жандарм устремился к ближайшим нарам, не заботясь о своих товарищах по несчастью, растянулся на них, засунув под голову вместо подушки свой вещмешок, и моментально заснул.

Наутро в амбаре появились мрачные фортвежцы — они принесли завтрак: хлеб, оливковое масло и терпкое красное вино. Следом за ними явился другой офицер и раздал жандармам карты районов патрулирования в Громхеорсте.

— Дела у нас идут отлично, — обрадовал он новое пополнение. — Вы только держитесь маршрутов, и все будет в порядке.

Никаких других советов он не дал.

Так и не насытившись, не приняв ванны и даже плохо понимая, куда идти и что делать, Бембо был выпихнут на улицы Громхеорта. Фортвежцы в длинных кафтанах смотрели сквозь него, словно его и вовсе не существовало. Кауниане пробегали мимо, не поднимая голов. Ну хоть с этими что-то понятно. И правильно их тут так прижали.

Никто и не пытался совершать противоправных поступков. Оказывается, здесь гораздо спокойнее, чем в родном Трикарико. Здесь и отставной козы барабанщик мог бы спокойно служить жандармом. Да кто здесь, в покоренной стране, посмеет хоть рот открыть? Вот только самому провоцировать ничего не следует. Неприятности никому не нужны.

Нагуляв аппетит, Бембо зашел в первую попавшуюся таверну и заказал омлет, но хозяин сделал вид, что не понимает по-альгарвейски. Бембо нутром почувствовал, что тот притворяется, и зарычал на беднягу, гневно потрясая дубинкой. Омлет тут же появился на столе. Раньше Бембо никогда не снисходил до того, чтобы попробовать фортвежский сыр, но раз уж сподобился… Оказалось, не так уж плохо. Довольно потирая сытое брюхо, Бембо снова вышел на улицу.

— А деньги? — завопил хозяин. Выходит, хоть что-то в альгарвейском он кумекал.

В ответ Бембо только расхохотался: если уж он не платил в Трикарико и никогда не будет, если вернется домой, то какого рожна он должен платить здесь, в стране, поставленной на колени альгарвейским мечом. Да и что эти фортвежцы могут ему сделать? Да ничего!

Он прищелкнул пальцами и спокойно зашагал по улице, продолжая обход.

Леофсиг всегда считал, что холодная ванна летом гораздо приятнее, чем в другие времена года. Сегодня, прежде чем вернуться домой, он решил наведаться в общественные бани Громхеорста и смыть с себя трудовой пот и осевшую за день дорожных работ пыль. Швырнув банщику монетку, он бросил рубаху на ближайший свободный крюк и голышом порысил туда, где его ждали бассейны и фонтанчики для омовения. Но, прежде чем окунуться, все же попробовал большим пальцем ноги воду в бассейне.