Кристофер Сташеф - Пока чародея не было дома. Чародей-еретик Страница 31

А потом ее нарушил гулкий голос Пака:

— Молодцы детишки! Не упустили возможность и здорово нам помогли!

— Это мы с радостью, — ухмыльнулся Джеффри, встав и потирая запястья в тех местах, где они были стянуты веревками.

— Это точно, — процедила сквозь зубы Корделия, не спуская глаз с графа, покуда крошечный эльф перерезал веревки на ее руках маленьким бронзовым ножичком. — Это я сделала так, чтобы его меч вылетел из ножен. Еще бы немножко — и я бы пожелала, чтобы клинок поглубже вонзился в глотку этому мерзавцу!

— «Немножко» не считается. А кто поднял его над седлом?

— Джеффри и я, — ответил Магнус, разминая затекшие пальцы. — Жаль, что не стукнули его о дерево покрепче!

— Нет! Хватит! — вскричал граф и заслонился ладонями, но меч все висел у него перед переносицей. Дрош охнул и умолк. Под пристальным взглядом Грегори запястья графа захлестнула веревка и сама собой затянулась тугим узлом. Эльфы обмотали веревкой лодыжки графа, связали их с запястьями. Граф с воплем перевернулся на живот.

— Убери-ка эту штуку из Холодного Железа, — неприязненно проворчал Пак, и Корделия взглядом зашвырнула меч между деревьев.

Джеффри с тоской проводил оружие взглядом, но не сказал ни слова.

— Теперь он никому не сможет причинить вреда, — объявил Пак. — Я вновь благодарю вас, детки, ибо вы с честью исполнили свой долг. А теперь покиньте нас.

— Что ты говоришь! Как это — покинуть!

— Нет, Пак! Зачем?!

— Мы помогли вам одолеть графа и имеем право слова… — Но голос Магнуса сорвался, когда он заметил, как смотрит на него Пак. А во взгляде эльфа появилась невиданная дотоле решимость и жесткость, и этот взгляд древнего создания заставил мальчика содрогнуться и отвернуться. В следующий миг примеру Магнуса последовали сестра и братья.

— Не забудьте о верном слуге вашего отца, — проворчал им вслед Пак. — Он и ваш слуга тоже. Не бросайте его ржаветь посреди леса.

— Векс! Ох, как же мы…

Дети виновато переглянулись и быстро полетели над тропой к той поляне, где их взяли в плен приспешники графа.

Огромный черный жеребец стоял посреди белесого пятна лунного света, расставив негнущиеся ноги. Голова его по-прежнему висела чуть не до самой земли. Магнус подлетел к седлу и нащупал выступ перед передней лукой, под которым пряталась кнопка перезарядки. Стоило Магнусу нажать на кнопку, и конь-робот медленно поднял голову, поморгал и ошарашенно уставился на детей.

— Чж-ж-ж-ждо? — вымолвил он, скрежеща. — Гд-з-з-зе?

— Погоди, — умоляюще проговорила Корделия. — Подожди, пока твой разум прояснится.

— У тебя был припадок, — сообщил Вексу Магнус. — Выжди немножко.

Векс молча переводил взгляд с одного из детей на другого. Наконец глаза его прояснились.

— Разбойники взяли вас в плен?

— Да, но мы убежали, — радостно откликнулся малыш Грегори.

— Это были не разбойники, — уточнил Джеффри, — а солдаты графа Дроша.

— Дроша? — Векс удивленно поднял голову. — Но что он тут делает? Это ведь не его владения.

— Не его, но он пытается захватить их.

— А почему его люди решили вас похитить?

Дети переглянулись, пытаясь решить, как лучше обрисовать для Векса последние новости.

— Он хотел использовать вас в качестве заложников? — спросил Векс.

— Точно, — подтвердил Магнус.

— А я тут… стоял как колода! Да чтоб мне…

— Ты не виноват, — поспешно возразил Магнус, чтобы прервать неизбежный поток угрызений совести. — Да и не было ничего такого страшного. Пак созвал эльфов, и они помогли нам освободиться.

— А мы им помогли, — добавил Джеффри, не скрывая гордости.

— Слава Герцу! — вздохнул Векс. — Но где же он теперь?

— Ты про графа спрашиваешь? — осведомился Грегори. — Или про Пака?

— И тот, и другой впереди, на тропе — там, где эльфы сцапали графа, — объяснил Магнус. — Граф лежит, связанный по рукам и ногам, но что с ним сейчас делают эльфы — этого мы не знаем.

Ночную тишину нарушил дикий, протяжный вопль, разлетелся эхом посреди чащи и резко оборвался.

Дети в страхе переглянулись.

— Что это было? — ахнул Магнус.

— Вроде бы человек кричал, — настороженно проговорил Джеффри.

Неподалеку зашуршала листва. На пятачке лунного света появился Пак, а рядом с ним — Келли.

— Все кончено, дети, — буркнул Пак. — Граф Дрош больше никому не станет чинить зла.

Дети снова обменялись ошарашенными взглядами, посмотрели на Пака. Вопросы вертелись у них на языках, но взгляд Пака заставил их промолчать.

Грегори посмотрел на Келли:

— Что ты такой расстроенный?

— Не докучай ему, — поспешно распорядился Пак и обернулся к Келли. — Ты вел себя отважно этой ночью, эльф.

— Может, и так, — пробормотал Келли. — Но только я никогда не стану этим гордиться.

— Не гордись, но и сожалеть о содеянном не стоит! Сам подумай: этот человек предавался убийствам и разбою с тех пор, как только его нога ступила на земли Глинна! Эльфы видели, как он собственной рукой убивал людей — не менее десятка раз. А только этой ночью он изранил дюжину эльфов, а Мэйберри пал замертво.

Дети молчали и стояли, широко открыв глаза. Они хорошо знали, что у эльфов и фей нет, как у людей, бессмертных душ и что жизнь эльфа со смертью прерывалась навсегда.

Взгляд Келли наполнился решимостью, его глаза стали подобны остро заточенным кремням. Он медленно кивнул:

— Ты все верно говоришь. Это было всего лишь…

— Милосердно, — подсказал ему Пак.

— Да, да. Нет, я не стану стыдиться того, что мы содеяли.

— Да что вы такое… со…деяли? — не без труда выговорил Грегори, но Магнус одернул его:

— Помолчи, не надо.

— Мы, эльфы, уберегли их величества от большой беды, детки, — заверил их Пак. — Оставь мы все, как было, — наверное, в конце концов королевские воины расправились бы с графом, но только суеты и боли было бы больше.

Дети в страхе смотрели на Пака.

Наконец Джеффри не выдержал и возмутился:

— Вы не властны над чужой жизнью и смертью, Пак!

— Полководцы обретают такую власть на поле боя, — гордо ответил Пак, — а был самый настоящий бой. Разве Дрош не с войной явился сюда?

— Может, и так, — уклончиво отвечал Джеффри. — Но войну он объявил Глинну, вот Глинн и должен был…

— Нет, — сверкнув глазами, возразил Пак. — Глинн должен отомстить за смертных, но не за Колдовской Народец.

Джеффри снова открыл рот, готовясь спорить дальше.

— Ну все, не возражай мне более! — приказал Пак, — И не забывай: в таких делах не кто-то властен, а сама высшая справедливость!