Виктор Емский - Индотитания Страница 31

ЛЕНЬКА. Да что случилось?

КОНТУШЁВСКИЙ. Рабочие перенесли детскую мельницу от меня и вкопали ее под дубом Флавия. Начали пилить дерево Хасана.

ЖОРА. А зачем было переносить мельницу?

КОНТУШЁВСКИЙ. Идиот! Затем, чтобы мое спиленное дерево не разломало ее!

ЛЕНЬКА. Думаешь, следующим спилят тебя?

КОНТУШЁВСКИЙ. Ну, уж не Флавия точно.

ФЛАВИЙ. Профессор!!!

ПРОФЕССОР. Ась?

ФЛАВИЙ. Что это творится?

КОНТУШЁВСКИЙ. Ничего не творится. Все делается правильно.

ПРОФЕССОР. Флавий, не падай в обморок. Придет и твое время.

ФЛАВИЙ. Я не желаю ждать! Я хочу, чтобы меня спилили прямо сейчас! Ведь Боря Момзик вчера указал именно на меня! Или вам Верховный Суд не авторитет?

КОНТУШЁВСКИЙ. Калигула, перестань тарахтеть колесом.

КАЛИГУЛА. Не перестану.

КОНТУШЁВСКИЙ. Ну, и черт с тобой! Тарахти теперь — сколько хочешь…

Иисус-Мария, меня простили! Матерь Божия — спасибо тебе!

ФЛАВИЙ. Почему его? Почему не меня?! Почему кровавому

садисту-убийце должно быть хорошо?!

ПРОФЕССОР. А ты уверен, что ему будет хорошо?

ФЛАВИЙ. Да он же опять станет человеком!

ПРОФЕССОР. И от этого ему обязательно должно быть прекрасно?

ФЛАВИЙ. Конечно! После двух тысяч лет, проведенных в дубе, я согласен быть кем угодно! Но — в образе человеческом…

КОНТУШЁВСКИЙ. О, дуб Хасана завалился. Теперь спичек из него наделают. Туда ему и дорога. Распиливают на бревна и грузят в подъехавшие самосвалы. Скоро и моя очередь придет. Ура!

ЖОРА. Профессор, я согласен с Флавием. Разве можно такой гниде, как Контушёвский, так мало сидеть?

ПРОФЕССОР. А кто сказал, что ему придется мало сидеть?

ЖОРА. Но ведь его собираются спилить.

ПРОФЕССОР. А дальше?

ЖОРА. Что — дальше?

ПРОФЕСОР. Ну, после того, как спилят?

ЖОРА. А-а-а…

КОНТУШЁВСКИЙ. Что, а-а-а? Дальше я буду человеком. Смогу есть булочки и пить вино. Дело себе найду по способностям, и чтобы приносило удовольствие. Устроюсь, вон, в полицию. Буду ловить таких бандитов, как вы. У всех добуду признательные показания! Я знаю, как это делать. И, главное, умею. Эх, отведу душу!

КАЛИГУЛА. Здесь — подробнее.

КОНТУШЁВСКИЙ. Что — подробнее.

КАЛИГУЛА. Ну, как ты будешь добывать признательные показания.

КОНТУШЁВСКИЙ. Отстань! Вон, крути свою баранку, и не лезь в разговор… Все, подошли ко мне с бензопилой. Прощайте, идиоты! Желаю вам гнить тут до скончания веков! Ха-ха-ха! Что, Профессор, съел? Несмотря на твои происки, я сейчас освобожусь из древесного плена. Желаю тебе гнить со всеми вместе, но чтоб рядом с тобой не было ни одного дятла! А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

Через двадцать минут

ЛЕНЬКА. Все, рухнул.

ПРОФЕССОР. Эй, Флавий! Молчит.

ЖОРА. Он, наверное, находится в полной прострации.

КАЛИГУЛА. Я тоже нахожусь. Только не в прострации. Надо же, сколько воплей, визгов и стонов! Сплошное удовольствие. А нельзя ли повторить? Эй, распорядитель! Ну-ка, быстренько мне того же самого! Я что-то не понял! Префект! Вызвать преторианцев! Навести порядок! Обеспечить мне море удовольствия! Где вы все? Эй, префект… Тьфу ты! Так все было хорошо…

Мыслетишина

Вечер того же дня

ФЛАВИЙ. А-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!

ЖОРА. Что случилось? И тебя пилят?

ФЛАВИЙ. Нет! Приехал Боря Момзик!

ЖОРА. И что из этого?

ФЛАВИЙ. Сволочи!

ЛЕНЬКА. Хватит орать, расскажи толком, что случилось.

ФЛАВИЙ. Оказалось, что Момзик приказал рабочим спилить обугленное дерево, и еще одно. Слева от него! То есть — должны были уничтожить меня! Но эти чертовы гастарбайтеры подъехали с другой стороны площади! И то, что слева — оказалось справа! Контушёвского спилили по ошибке! Будь проклята российская безмозглая действительность! Я требую вернуть этого садиста на место, а меня вырубить!

ПРОФЕССОР. И как ты это себе представляешь? Вернуть самосвалы, склеить ветки, соединить их гвоздями со стволом, и всю конструкцию погрузить в выкопанную экскаватором яму? Что же из этого получится? Новогодняя китайская елка?

ФЛАВИЙ. Мне все равно! Вон, живет же Калигула в дохлой фанерной мельнице? И ничего. Еще и наслаждается периодически… Делай, что хочешь, но чтобы я убрался отсюда ко всем чертям!

ПРОФЕССОР. Последний вопль прозвучал заманчиво.

КАЛИГУЛА. Делать там нечего.

ЛЕНЬКА. Где?

КАЛИГУЛА. У чертей.

ЖОРА. А ты там был?

КАЛИГУЛА. Да.

ЖОРА.

ЛЕНЬКА. Ха-ха-ха!

ФЛАВИЙ. Все! Не буду больше ни с кем общаться! Провалитесь вы все к Контушёвскому в полицию!

Продолжительная мыслетишина

Одна из стран Аравийского полуострова. Лагерь для подготовки террористов-ваххабитов.

Омар, наблюдая с пригорка за мелькающими внизу фигурками людей, обратился к стоящему рядом с ним Юсуфу:

— Юсуф-Эфенди, как видишь, они уже хорошо подготовлены. Можешь смело положиться на их умения и навыки. Этих забирай и присылай новых.

— Да, — ответил Юсуф. — Ты хорошо знаешь свое дело. А в новых людях недостатка никогда не будет. Эти через несколько дней окажутся в Турции, а оттуда — попадут в нужную страну. Все будет, как положено.

Омар, услышав за спиной шаги, обернулся и увидел подбегавшего к ним слугу. Он недоброжелательно посмотрел на него. Но тот, невзирая на грозный взгляд хозяина, согнулся в поклоне и, не разгибая спины, скороговоркой произнес:

— Да хранит тебя Всевышний, почтенный. У тебя родился сын!

Губы Омара непроизвольно растянулись в улыбке. Он достал из кармана стодолларовую купюру, протянул ее слуге, и произнес:

— Спасибо за добрую весть. Возьми.

Слуга, схватил купюру и, пятясь назад, радостно поблагодарил:

— Да продлит Всевышний твои дни!

Омар повернулся к Юсуфу и сказал:

— У меня, наконец, родился сын. После четырех дочерей. Это — большая радость.

Юсуф ответил:

— Пусть его благословит Всевышний. Поздравляю. Твой сын будет продолжателем нашего дела. Уже решил, как его назвать?

— Нет. Может, ты посоветуешь?

— Назови Хасаном, — предложил Юсуф.

— Хм, ты еще Хусейна вспомни, — брезгливо скривил губы Омар.

— Тебе не нравится?

— От этих двух имен исходит шиитский запах.

— Но так звали внуков Пророка.

Омар, усмехнувшись, заметил:

— Что внуки, что дед — люди. Вы, турки, погрязли в светском материальном мире… Я — ваххабит. Сын ваххабита и внук ваххабита. Один из моих предков участвовал в осквернении Каабы… Назову-ка я своего сына Исмаилом.