Гай Орловский - Ричард де Амальфи Страница 32

Она вздрогнула сильнее, отступила от стола, прикрываясь деревянным подносом, как щитом.

– Не понимаю вас, ваша милость…

– Я знаю, – сказал я как можно ласковее, – что у тебя под платьем. И, как догадываюсь, знаю не я один. Так что не трясись уж так…

Ее большие чистые глаза наполнились слезами. Я быстро встал, обогнул стол и подошел к ней вплотную. Она дрожала и смотрела на меня снизу вверх умоляющими глазами.

Я взял поднос, бросил его в сторону дверей. Леция вздрогнула, когда я взялся за лямки ее сарафана. Взгляд стал диким, она повела глазами, стараясь не упускать из виду того, что я делаю.

– Не трусь, – повторил я, – ты – хорошая девушка.

Плечи ее нежные, не целованные солнцем, тугие лямки сползают с трудом, Леция дрожит, близкая к обмороку, дыхание вырывается частое, веки опускаются, а ресницы трепещут, как крылья вылезающей из кокона молодой бабочки.

Наконец я опустил лямки до локтей, обнажилась грудь. Леция охнула, залилась краской так сильно, что даже запылали уши, а шея стала красной, будто ее ошпарили. Я продолжал опускать края сарафана, словно очищал банан, обнажилась вторая пара грудей, чуть поменьше, а затем и третья, еще меньше, размером с яблоки.

Как и в первый раз, когда я невольно подсмотрел за нею, первая пара с широкими розовыми сосками, вторая – с коричневыми, а у третьей соски почти черные, но как и у обоих верхних, сейчас на глазах приподнимаются, вытягиваются кончиками.

– Не трусь, – сказал я, стараясь, чтобы голос звучал, как обычно, – ты мечта каждого мужчины, а не то, что ты думаешь. Ты – сокровище, тобой каждый бы любовался… и кому-то повезет! Так что не старайся все это богатство прятать себе во вред. Вон след от поясного ремешка, сумасшедшая. Так грудь передавишь. И вообще пояс нужно носить на талии, а не так высоко…

Ее трясло от ужаса, и я так же бережно и целомудренно поднял края сарафана, вернул лямочки на прежнее место.

– Не трусь, – повторил я уже строго. – Если кто вздумает тебя обидеть, обращайся ко мне. Если меня боишься, скажи Гунтеру!

Она опасливо открыла глаза, быстро повернула голову направо и налево, проверяя, в самом ли деле лямочки сарафана на месте.

– Ах, ваша милость, – прошептала она, – я вся дрожу…

– Тебя это не портит, – заверил я. – А поясок опусти, опусти.

Она покачала головой.

– Это мужчины носят на бедрах, а женщины – под грудью. Я и так… Но откуда вы, ваша милость…

Она запнулась, лицо все еще красное от стыда и смущения, а я сказал как можно более легко:

– Я же паладин, забыла?.. Многие вещи, закрытые от простого смертного, я зрю, как… В общем, зрю.

Она торопливо выскользнула за дверь, на ходу подхватив с пола поднос. Рассол оказался редкостной гадостью, меня хватило только на два глотка. Мясо пошло лучше, а затем, расстелив на другом столе карту, я пытался свести воедино обрывки полученной за поездку инфы. Попытка проехать по кордону мало что дала, к тому же я ее прервал, не побывав на стыке моих земель с землями Вервольфа и Кабана.

Если бы, конечно, не эта дурная охота на кабана да пьянка, успел бы, может быть, объехать все кордоны, но и сейчас убедился: никаких пограничных постов или таможенных терминалов не существует, в чужие земли можно ходить незамеченным. Потому и возникли замки, они не столько для самих феодалов, сколько для крестьян, которым есть куда прятаться.

Замок у меня неплох, всех защитит, но это в случае нашествия, однако от мелких нападений крестьяне должны уметь защищаться сами. Я не только даю феодалье соизволение защищаться от всех, даже от благородных, это любой феодал может в отношение своих крестьян, но если в самом деле думаю о народе, своем, конечно, то надо спешно способствовать самообороне.

Первое, что пришлось сделать сразу, когда перевербовывал Гунтера, Ульмана и других – снизил налоги, а сейчас, наверное, стоит вообще отменить на неопределенное время. Не потому, что такой уж добрый, но золота в подвалах Галантара с избытком, могу покупать все, что понадобится, а пока что намного важнее наглядная реклама: под новым хозяином жить можно, при нем еще лучше, чем при старом.

А когда запасы золота начнут истощаться, налоги восстановим, а то и приподнимем, чтобы доходы соответствовали расходам, это вроде бы именуется балансом. К счастью, предыдущая власть золота и прочих драгметаллов накопила с запасом. Мне, как при развале СССР, хватит надолго на любую дурь, это уже потом придется браться за ум.

Повеселев, отчасти от возможности выхода, отчасти от рассола, я спустился во двор, где Гунтер, его никакое похмелье не берет, придирчиво осматривает пополнение. Я подошел, когда он выстроил вдоль стены десяток деревенских увальней сопят, чешутся, глупо таращат глаза, невпопад кланяются. Ульман, как лучший лучник, принес три композитных лука и объясняет деревенским, в чем их отличие от простых цельных, из которых те стреляют зайцев и оленей.

Я приблизился, окинул взглядом самого здоровенного парня, покрутил пальцем в воздухе, словно размешивал невидимый чай, парняга послушно повернулся спиной, а потом снова лицом. Крепкий, здоровенный, румянец во всю щеку, а кулаки, как кувалды.

– Хорош, – определил я. – Из лука стреляешь хорошо?

– Не знаю, – ответил он басом. – Не пробовал.

Солдаты заржали. Я нахмурился, поинтересовался:

– Про меч не спрашиваю, как насчет копья?

– Не пробовал, – ответил он угрюмо.

Солдаты заржали громче.

– А что умеешь? – спросил я нетерпеливо.

– Коней люблю, – ответил он. – У меня кони самые чистые…

Ульман сказал весело:

– Когда леди Клаудия вздумает нас затопить дерьмом, будем знать, кого отважно послать в бой впереди всех!

Я махнул рукой.

– Кони тоже должны быть в порядке. Что, если поручим подобрать в соседних деревнях или на ярмарке десяток для наших воинов? Или ты только по крестьянским лошадкам?..

Он то краснел, бледнел, то гордо выпрямлялся от важности поручаемого дела, то сникал, едва в голову приходила мысля о великой ответственности, сильным мужчинам тоже иной раз хочется спрятаться за женскую юбку, а он явно совсем недавно прятался за мамину.

– Я… – пролепетал он, – я… знаю коней. И они меня знают…

Я не понял, но Гунтер кивнул со смешком в глазах:

– Ваша милость, кони ему верят. Я знаю, такие попадаются. В нашей деревне есть один, с волками разговаривает! Его не трогают, а если пошепчет им, как пролезть к соседу и утащить овцу, обязательно сопрут. А еще говорят, есть такие, даже с рыбами разговаривают…

Я отмахнулся:

– С рыбами потом. Нам нужны кони. Лучники – первый шаг к выживанию. Отбиться еще могут, но догнать разбойников можно только на очень хороших конях. Ты это учти, помоги парню. А про рыб потом напомни, есть одна идея…