Терри Лу - Под крылом дракона Страница 32

Хууб! Я не могу оставить его здесь!

Я обернулась к столу. Толстые деревянные ножки с жадностью голодного хищника лизал огонь. Наконец одна из ножек не выдержала и подломилась, обрушивая за собой весь стол, погребая, как под огромной могильной плитой, сумку, книгу, тонко звякнувшую пиалу светильника, обломки стула… Мне показалось, что я вижу пылающий черный комочек с открытой в предсмертном стоне розовой пастью…

Я закричала:

— Хууб! Хууб!!!

Слезы мутной пеленой застилали глаза.

— Хууб! — отозвался тоненький голосок откуда-то сверху.

Не веря своим ушам, я задрала голову. Мышонок, неловко растопырив крылья, парил метрах в пяти над моей головой.

Я протянула к нему руки, задыхаясь одновременно от счастья и разрастающегося в горле комка ужаса.

Хууб попытался спланировать ко мне, неумело рассекая крыльями воздух, но огненные языки не подпускали его ближе, потоки жара безжалостно тащили куда-то в сторону.

Дверь я больше не видела — ее окончательно заслонила багровая стена пламени.

«Я умру…» — мысль была неожиданно спокойной, почти ледяной. Она застыла в моем разуме, как черная глыба, сковывая волю, растворяя в себе все остальные мысли.

Мешком опустившись на пол, я сжалась в комок, закрывая руками голову. Одежда на мне дымилась и тихо потрескивала.

— Джалу… — выдавила я сквозь рыдания. В глотке пересохло и саднило. Губы, запекшиеся от жара, почти не слушались.

— Джалу!!!

Резкий порыв горячего воздуха грубо протащил меня по полу. Ничего не понимая, я стала озираться полуослепшими от слез и пепла глазами, но не увидела ничего, кроме ревущего вокруг пламени.

…А потом меня накрыли темнота и прохлада. Я замерла, словно спеленутая коконом, который враз поглотил весь удушливый жар, грохот обрушивающихся стеллажей, треск горящего дерева и, кажется, все мои страхи заодно… Стало так тихо, что я не слышала даже собственного дыхания, и лишь один звук разрушал это ледяное безмолвие… «Тук-тук-тук» — грохотом отдавалось в мозгу биение чужого сердца. Огромного, сильного сердца. Я вдруг отчетливо поняла, что произошло — меня накрывали драконьи крылья. Еще до конца не веря, я протянула руку, коснулась шершавых, холодных, как ледышки, чешуек.

Не в силах больше сдерживаться, я зарыдала от облегчения. Спасена! Джалу услышал меня!

Чешуйки под ладонью затопорщились, драконья грудь надулась, как гигантский парус, заставляя вжиматься в пол. Руку обожгло невыносимым холодом, и я со вскриком отдернула ее. Спустя пару секунд грудь опала — дракон выдохнул…

Грудь надувалась и опадала снова и снова, так долго, что я потеряла счет времени…

Все члены онемели. Я лежала, съежившись на полу, придавленная драконьим телом, и чувствовала, как замедляется в жилах кровь, превращаясь в текучий лед.

Зубы отстукивали чечетку, теперь я боялась, что попросту умру от холода.

Наконец дракон разомкнул крылья. Я инстинктивно сжалась, ожидая ревущего пламени в лицо, но щеки обожгло лишь ледяным порывом ветра.

Поднявшись на трясущихся ногах, я протерла глаза. Вокруг громоздились черные ледяные глыбы. Лед покрывал все: пол, стены, обломки стола и стеллажей.

Библиотека сильно пострадала, но я видела, что многие из книжных стеллажей все еще целы, хотя и покрыты толстым слоем изморози.

Черный, отчаянно верещащий комочек спикировал мне на макушку, запутался в волосах и шлепнулся в подставленные ладони.

Всхлипывая от облегчения, я прижала Хууба к щеке. Он принялся яростно вылизывать мое заплаканное лицо.

— Все хорошо, малыш… — прошептала я срывающимся голосом.

Мне очень хотелось верить собственным словам, но я знала, что это не так.

Все было очень-очень плохо.

Тяжелый протяжный стон, раздавшийся над головой, заставил вздрогнуть и испуганно попятиться.

Я медленно подняла глаза. Скользнула взглядом по сложенным кожистым крыльям, массивной шее… увенчанной острым гребнем голове…

Джалу не смотрел на меня. Тусклые янтарные глаза блуждали по развалинам библиотеки.

Сглотнув слюну с привкусом гари, я прижала Хууба к груди.

— Джалу…

Дракон повернул ко мне клыкастую морду. Было странно наблюдать, как по звериным, покрытым чешуей скулам ходят вполне человеческие желваки.

Он смотрел на меня долго, и выражение обычно теплых янтарных глаз пугало до колик. Язык словно прилип к гортани, и я не могла выдавить ни слова.

Я сделала несколько осторожных шагов к двери. Джалу продолжал смотреть не отрывая глаз. Из ноздрей валили густые клубы пара.

— Прости меня… — прошептала я, с трудом поборов страх.

Глаза дракона полыхнули яростью. Казалось, что ад, бушевавший здесь несколько минут назад, теперь переместился в его глазницы. Огненная лава выплеснулась мне в лицо.

— УБИРАЙСЯ!!! — страшный рев потряс своды башни.

Шарахнувшись от дракона, я споткнулась о кусок обглоданной огнем древесины и едва не упала.

Когда я выбежала из библиотеки, перед глазами все еще стояли безумные глаза Джалу, полные ярости, гнева… и боли.

Я бежала по лестнице, ничего не видя перед собой, как слепая, хватаясь за холодные осклизлые стены.

Что же я наделала?! Что я наделала…

ГЛАВА 10

КЛЮЧ ОТ ВСЕХ ДВЕРЕЙ

Весь остаток дня после случившегося я провела в своей комнате, терзаемая угрызениями совести. Лишь когда оба солнца скрылись за горизонтом, а под окном засвистели, разрезая крыльями воздух, ночные птицы, мне удалось забыться тревожным сном.

Наутро я проснулась с тяжелым сердцем и окончательно озверевшим желудком. Твердо решив, что не собираюсь провести в промозглой комнате остаток дней, и ежели помирать, то хотя бы с чем-нибудь съестным в зубах, я направила свои шаркающие от бессилия стопы на кухню.

К моему облегчению, она пустовала. Как, впрочем, пустовали кастрюли, сковородки и полки шкафа. Дракон, видимо, уже вершил свою страшную месть, отлучив еретичку от провианта. В тоске я стала грызть единственную найденную морковку — она была вялой и безвкусной, как вата, но моему желудку, в отличие от меня, было плевать.

Я быстро управилась с овощем и хотела было возобновить поиски, когда дверь с угрожающим скрипом отворилась.

Словно в замедленной съемке, я наблюдала, как в дверном проеме появляется Джалу — высокий, мрачный и неотвратимый, словно смерть.

Как кролик на удава, я глядела в его осунувшееся лицо с залегшими под глазами тенями и думала о том, что если рано или поздно в жизни каждого человека наступает момент под названием «трындец» — то в моей жизни он уже наступил.