Эллен Кашнер - На острие клинка Страница 32

У Ферриса мелькнула мысль, что, возможно, он дал мечнику на раздумье слишком много времени. Впрочем, лорд исходил из впечатления, которое на него произвел Сент-Вир во время встречи в таверне за рекой: он любил свое дело, считая себя художником. Значит, и подход к Сент-Виру должен быть соответствующий; его надо добиваться и, как всякому художнику, льстить. Феррис дал ему время на размышления, проявив тем самым доверие и уважение, и именно этот ход, по мнению лорда, наверняка должен был заставить мечника ответить на предложение согласием. Кроме этого, делу ничуть не повредит, если Сент-Вир примет решение задолго до встречи. Тогда мечник придет на нее с радостью, сгорая от желания скорее взяться за дело. Феррис нашел Бэзила Холлидея сидящим в кабинете, в окружении бумаг и недопитых чашек шоколада. Волосы Бэзила были в беспорядке, наверное, он время от времени проводил по ним рукой. На лбу Великого канцлера синело чернильное пятно, свидетельствовавшее о справедливости предположения Ферриса. При виде дракон-канцлера Бэзил расплылся в чарующей улыбке. У Ферриса гора свалилась с плеч. Холлидей ни о чем не знает. Но зачем он его пригласил? Во что хочет вовлечь на этот раз?

— Итак, — обратился лорд Холлидей к Феррису без всякой преамбулы, сразу взяв с места в карьер, — как вы думаете, что на этот раз задумал герцог Карлейский?

— Герцог? — переспросил Феррис. — Насколько я полагаю, он дуется на весь свет в своем имении. Где ему еще быть, после того как ваш мечник побил его в саду у Горна?

— Мой? Я никого не нанимал. Я слышал, какие сплетни ходят по городу, однако на самом деле я узнал о том, что герцогу Карлейскому бросили вызов, только когда мне сообщили о состоявшейся дуэли.

— Эти сплетни я слышал от Горна. — Феррису уже и так все было ясно. Он не любил намеков. Кто еще кроме Холлидея мог напугать герцога Карлейского столь сильно, что он после проигрыша дуэли, являвшейся чистой формальностью, сбежал в деревню, да еще в такое время года? Наверняка этот загадочный незнакомец пользовался большим влиянием и желал устранить возможные помехи в свете грядущего переизбрания Великого канцлера… Или же Холлидей затеял куда более грязную игру, чем он хочет показать? — Мне следовало знать, сколь пагубно прислушиваться к мнению Горна.

— Вы еще молоды, — весело произнес Холлидей. — Со временем это пройдет.

«Если Сент-Вира нанял не Бэзил, дело плохо», — подумал Феррис. Ему нравились стройные версии. Герцог Карлейский проиграл Холлидею и вынужден бежать из города. Когда настало бы время приступить к осуществлению плана, навести подозрения на герцога Карлейского, проживавшего сейчас в деревне, было бы проще простого.

— Так что же герцог Карлейский? — спросил Феррис, пригубив чуть теплый шоколад. — Он все равно пытается вам досадить?

— Господин герцог дал труппе Блэкуэлла денег, чтобы они в следующем месяце поставили «Гибель короля». При условии, что к тому моменту окончатся снегопады.

— Окончатся. Они всегда к этому времени заканчиваются. Труппы вечно открывают сезон в эту пору. Знаете, Бэзил, а ведь эта пьеса «Гибель короля» — сущий ужас.

— Точно, — поморщился Холлидей. — Я ее хорошо помню. Куча монологов, направленных против монархии и тирании: «Правление одного человека есть надругательство над волей» и прочая, прочая, прочая… А мы с Мэри должны сидеть у всех на виду и громко хлопать в ладоши.

— Вы можете закрыть театр, — Феррис погладил подлокотник кресла. — Это приют воров и рассадник заразы, угрожающий здоровью общества.

— Как интересно, Тони, — Бэзил удивленно приподнял брови, — я-то думал, вам нравится театр.

— А сейчас вы заговорили, как герцог Карлейский. Он тоже уговаривал меня разогнать актеров. Его беда в том, что он судит о других людях по себе. Я не стану закрывать театр, потому что, насколько мне известно, там также собираются ставить одну из старинных трагедий про любовь и месть — а я их обожаю. Да, это нравоучительные пьесы, но в них никто не пытается тебя уесть, и этим они выгодно отличаются от «Гибели короля», в которой всю суть излагают по три раза уже в первом монологе. Интересно, кто из актеров достаточно на меня похож, чтобы сыграть сброшенного с престола короля?

— Насколько я полагаю, никто. Они все слишком худые. — Феррис поправил повязку на глазу. Ему уже пора перестать удивляться способности Бэзила видеть других людей насквозь. Сейчас надо взять себя в руки и умерить пыл. Если бы Феррис способен был низвергнуть Великого канцлера с помощью дурацких советов, он бы уже давно это сделал, и ему не пришлось бы прибегать к плану с участием Сент-Вира. — Должен отметить, что вы довольно спокойно относитесь к происходящему. Если герцогу Карлейскому удастся с помощью спектакля восстановить против вас городские низы, это может помешать вашему переизбранию на должность Великого канцлера.

— Переживания оставим Мэри, — улыбнулся Бэзил. — А вы займетесь осуществлением тщательно продуманного плана.

— Так у вас есть план… — Феррис медленно дошел до края комнаты, пряча за изумлением облегчение. Холлидей не только ничего не подозревает, наоборот, он хочет довериться ему еще больше. Хотя что в этом странного? Феррис никогда не давал Холлидею повода усомниться в нем. Да, время от времени он возражал ему на заседаниях Совета, но — совсем уважением. Дело в том, что их политические взгляды столь сильно различались, что не было никакого смысла даже пытаться копать под Холлидея, пользуясь обычными методами.

Главная политическая задача, которую ставил перед собой Холлидей, заключалась в улучшении непростых отношений между городом и деревней. Похоже, он верил, что нобили уже утратили роль связующего звена, которую играли благодаря обширным земельным владениям, переданным им много лет назад. Бэзил полагал, что с ростом уровня жизни в городе знать утратит здесь свое влияние и одновременно с этим потеряет свои земельные владения, так как не уделяет им должного внимания. Следовало признать, что установление добрых отношений между Великим канцлером и Городским советом, а также популярность Холлидея среди горожан приносили известную пользу, однако Феррис имел самые смутные представления о планах Бэзила, а уж тем более о том, к чему они могут привести. Если бы Холлидей не любил город так сильно, он бы уже давно перебрался в деревню и на личном примере показал, как надо распоряжаться своими имениями. Феррис не мог отрицать, что Бэзил был талантливым правителем. Порой его восхищало, насколько тонко Холлидей формулировал цели и задачи, чтобы протащить нужные ему решения через Совет. С другой стороны, не вызывало никаких сомнений и то, что Холлидей был мечтателем и что, как только его нововведения дадут о себе знать, он тут же потеряет поддержку аристократии. Герцог Карлейский, являвшийся крайним консерватором, догадывался о грядущих переменах или, более того, даже знал о сути предстоящих реформ. И вот теперь, когда Совет, забыв обо всем, спешил провести перевыборы весной, у Ферриса практически не оставалось иного выхода. Если ему улыбнется удача, то его ждет поддержка, и его положение станет непоколебимо, быть может, даже на всю жизнь. Если же он проиграет, то стараниями его последователей ему все равно удастся вернуться в сиянии славы. Что же касается плана… Феррис счел за лучшее произнести: