Сказание об Иле - Альберт Иванович Калинов Страница 33

не успел Роха перевести дух, как она появилась вновь. Нос к носу. Их разделял лишь кожаный занавес. Сейчас Роха в деталях увидел прорезь на старой повязке прямо у своих глаз. От неожиданности он хотел было спрятаться, но оцепенел. Сквозь серую истлевшую тряпку на него глядели, очаровывая, завораживая… нет, то были не глаза, скорее пропасть, еще сравнить увиденное можно было бы с эхом… да, да… Пожалуй, действительно эхом, что вторит из бездонного колодца.

– Спрашивай… – раздался негромкий клацающий голос.

– Кто ты? – прошептал Роха и удивился тому, что у него получалось заговорить.

– Не то… Еще спрашивай, – снова заклацал тот же голос, но уже чуть громче, чем в первый раз.

– Где я?

– Не то! – громко отозвалось внутри.

Роха мучительно стал думать о том, чего ему хотелось бы узнать больше всего на свете, о том, что мучило его так долго, не давая ему покоя.

– Кто моя мать? – вырвалось у него.

– Вот, Роха, спасенный в детстве. Вот…

Косматая прислонилась ртом к отверстию и через едва приоткрытые губы дыхнула, на подобии того как раздувают огонь. Теплая струйка воздуха проскользнула сквозь крохотную дыру в полотнище. Лизнув глаза Рохи, она обогнула скулы, поднялась выше и растворилась в темноте. Роха почувствовал легкий толчок в лоб, его тело послушно откинулось назад.

– Смо-тр-ри-и…

Перед глазами посланника, по кругу, как табун лошадей, беспорядочно понеслись картинки, но потом, замедлив ход, они стали выстраиваться одна за другой в какую-то выверенную цепь событий.

Видения. Младенец

И вот что видел Роха: обогнув небосвод, горящая звезда, выдав разноцветную феерию, скатилась вниз, как сделал бы это клубок ниток на лестнице устремленный достичь нижней ступени. Озарив мир ослепительной вспышкой, она погасла где-то там, где воды Большого озера накатывали на обрывистые берега. От самых дальних земель Хаагума и Большого озера до рыжей земли Каргуна наблюдали люди падение небесного светила. Несколько дней поднималось от него зарево. Многие увидели в этом знамение, и многие отправились к тому месту от которого шел свет, но не один не нашел.

Отец рассказывал Илее о том, что есть на белом свете озеро, берега которого находились так далеко друг от друга, что если стоять даже в ясный день на одном, то ни за что не увидишь другого. А если подняться в горы, что окружали его берега, то открывалась синяя-пресиняя гладь, уходящая к горизонту, и не было сему простору равного в целом мире. И вода там прозрачная до самых глубоких глубин и чистая, как в роднике. Такая прозрачная, что те рыбы, что в глубинах темных обитали, видны там, словно форель на ладони. И обещал он дочери своей, что кораблик поставит там и обязательно покатает ее по ласковым волнам.

Каула – так звали отца Илеи ― вел торговлю во всех землях, что лежали западнее Иля. И вот как-то, когда он возвращался из чужих земель, с ним приключилась одна история. Дело было утром, когда только-только на горизонте появились первые теплые лучи, а помощники купца еще спали. У тлеющих костров он увидел феерию. Прямо над головой его летел горящий шар по направлению, по движению солнца, упал он где-то там, охватив радужными всполохами, часть неба. И маленькая часть, что некогда была частицей упавшего светила, вонзилась рядом с ним, оставив огненную полосу на небе как некий след. Подойдя к тому месту, обнаружил купец в земле отверстие, оставленное небесным телом. Достав бесформенный кусочек из земли, он обжегся, так как тот оплавлен был и на поверхности его затейливым узором играли огоньки. Потом оплавленный кусочек остыл, и купец взял его и укрыл подальше от чужих глаз, заложив себе за пояс. И берег сию реликвию. И жил предчувствием, что придет ее время.

Отправился купец в дальние края, взяв с собой жену и дочь. А еще были с ним некоторые из числа помощников. На озере во время сделки, когда ударили по рукам, спросил Каула тех тоуркунов, что продали кораблик, о нужном человеке, который смог бы быть проводником и управлять корабликом умел бы тоже. Тоуркуны, поразмыслив, вынули из ямы, что была неподалеку, мужика, избитого всего.

– Вот тебе, купец, проводник. Знает он здесь все: места, глубины ― корабликом твоим будет управлять прилежно. А не возьмешь, так мы его убьем.

Спросил тогда Каула, в чем виновен избитый человек.

– Нарушил он неписаные законы, – таков был ответ.

Купец посмотрел в глаза несчастному:

– Как звать тебя?

– Сенака, – ответил тот.

Серебро получив, те тоуркуны удалились прочь.

Так обещание свое сдержал купец пред семьей. И, посадив жену, и дочь, и помощников своих на кораблик, отправился он вдоль побережья, держа курс к самым дальним берегам.

Кругом царила красота. Крутые склоны, мысы и утесы усыпаны огромными цветами. Орлы, что питались рыбой, тут летали выше снежных гор. На берегах, раскачиваясь, шумели вековые клены. На пышных кронах пели птицы. Их голоса ласкали слух. И звери вольные из чащ к воде выходили жажду утолить. А вот и царственный золоторог, стоял один он на краю, с крутого берега смотрел он вдаль, ноздрями втягивая озерный бриз. Спокойны волны здесь, нет ни шторма, ни грозы. А если дождь, то он всегда здесь ласковый и теплый. Ветер же только такой, чтобы наполнить паруса. Гармония и мир в этом краю ― властители всего.

И вот однажды, проплывая по озеру, путешественники оказались в одном тихом месте. Тишина и покой властвовали здесь. И голоса тех, кто был на кораблике, отражаясь от невидимой преграды, назад им эхом возвращались. Их проводник Сенака вдруг не на шутку забеспокоился. Не мог понять он, где же находится сейчас. Бегая от борта к борту, вглядывался Сенака в заросший зеленью берег. В ту гору, что стеной давила на узкую полоску леса, как будто сталкивая в воду, водопады, что издали казались ему ручьями. В большие камни всматривался он сейчас, поросшие травой и мелкими цветами, что вдоль берега всего лежали. Двадцать лет плавал вдоль этих берегов, но в этом месте оказался он впервые. Ничто не узнавал здесь проводник, и хоть пытайте вы его, не мог он теперь понять, где оказался. И, парус приспустив, кораблик не спеша катился по волнам. Туман внезапно поднялся из воды и накрыл собою все. Люди на палубе перестали видеть друг друга. Всех поглотила молочная пелена. Бросили тогда они якорь и стали ждать, когда туман спадет. Когда ж туман рассеялся, то увидели все, что около кораблика покачивался