Сказание об Иле - Альберт Иванович Калинов Страница 34

мирно на волнах прозрачный шар. Шар тот в описании своем ― в подборе слов, что отражали бы его в полной мере, подошли слова «прекрасен был». Итак, шар тот излучал едва заметный свет, да так, что рыбки озерные, с глубин холодных поднимаясь и играя чешуйками на спинах, по водной глади будто рассыпались. Внутри его, как в чреве матери, спал младенец. Увидев это, люди обомлели. Покой снизошел на всех. А их проводник Сенака, упал ничком, раскинув руки, и взмолился тихо, но слышно было всем. Молил он не потревожить сон дитя.

– Верьте мне! Доля выпала теперь всем нам! Скажу я вам то, что предки наши завещали! К северу от нас где-то есть скала, что ровною стеною врастает в воды озера и к небу устремляется на семьдесят локтей, и хоть укрыта она давно от глаз, в народе нашем почитается святыней.

На ней есть надпись древняя, послание далеких предков своему народу, и надпись эта вещает нам: «Не потревожь младенца того, что звездою на землю будет принесен. Того, что будет спать в колыбели царской. Не нарушай покоя, не буди его. Ибо не знаешь ты родителей его! Скатится из глаз невинных всего одна слеза ― и мир столкнется с вечной тьмой и рухнет в пропасть и мрак землю поглотит».

Услышав слова Сенаки, все поверили ему.

– Я слышал о нареченном, – подтвердил Каула.

И в тот же миг пришло осознание ко всем, что гармонию сею разрушить преступление, что сон младенца нарушать нельзя. Никто не смел сказать ни слова. Было решено остаться здесь и безмятежный сон ребенка охранять. Пока родители его за ним не вернутся. В том и поклялись друг другу. Так потянулись день за днем. Когда закончились у них припасы, рыбу стали они ловить. И ею они питались только.

В один из дней собрал купец всех и сказал тихо:

– Видение было мне, что должен я отправить в путь того из нас, кто чист сердцем, чтобы пошел он к людям и говорил от нашего имени. Свидетельствовал о ребенке спящем, который принесен с небес. Илея, дочь моя, не знаю чище сердца, чем у тебя. Хотя мне, твоему отцу, тяжело далось решение это, но знаю, что надо поступить именно так. Засвидетельствуешь ты пред теми, чьи предки начертали в камне о том, что должно быть. – Сказав это, купец перевел свой взгляд на рыбака: – Сенака, клятву ты пред нами дашь и отправишься в места для тебя родные. Придешь к народу своему и призовешь его на помощь. Коль знает твой народ о предупреждении предков, значит, избран он. Так тому и быть. Будем миром мы решать, что делать дальше. Дочь моя отправится с тобою, и помни, она любимое мое дитя, дороже всех мне на белом свете. Оставить здесь, с собою рядом, я ее не могу, отправиться мне с нею и в опасности оставить белый свет. Поэтому теперь тебе ответ держать за нее предо мною, за честь дочери мне пред Илем Светлым отвечать, храни ее от всяческой напасти.

– Каула, спаситель мой, охранять Илею я буду и не оставлю ее в беде, пока дыхание есть во мне. Ценою жизни клятвы этой не нарушу, пусть все вы и озеро великое будете свидетелем того! Илея, прошу тебя, будь мне сестрой. Тебе же, Каула, сыном названым пусть буду! – С этими словами Сенака опустился на колени и лег ничком перед купцом и его дочерью.

Подняв Сенаку, Каула обнял его:

– Так тому и быть! Теперь тебя я сыном нарекаю, она же отныне сестра твоя. Илея, дочь моя, отправишься с Сенакой. Ты, рожденная в Светлом Иле, будешь свидетельствовать правду перед народами Летучей Рыбы в подтверждение слов Сенаки. А коли тот народ, к которому вы пойдете, ответит вам отказом, не поверит вам, возвращайтесь в Иль и там расскажите обо всем, что здесь случилось. Мы же, коль суждено нам, останемся и службу тайную свою исполним до конца.

Купец отвел дочь в сторону, достал из-за пояса маленький оплавленный комочек и вложил его Илее в ладошку.

– Я нашел его в тот миг, когда звезда упала с неба, он, видно, частью был ее.

Свою ладонь разжав, Илея увидела маленький почерневший камушек. Прямо на глазах сия реликвия вдруг засияла, узорами покрылась, заиграла едва заметными переливами и в конце концов стала почти прозрачной. Вроде того горного камня, что редко людям попадался на глаза. Таким же и предстал пред всеми, тот самый шар, что спящему дитя служил колыбелью. И еще: хоть и светился тот оплавыш звездный, как в первый раз, когда его из земли извлек купец, но теперь нежной кожи девичьей он не обжигал.

– Батюшка, смотри же! – сказала Илея тихо и поднесла оплавыш тот к лицу.

Отец, увидев, удивился, ведь у него в руках вот эта вещь была бесформенным комочком, теперь же его глазам предстала странная фигурка. На ладони дочери он видел пирамидку, расположившуюся верхом вниз, а основанием вверх. Невесомая, она держалась, едва касаясь маленькой ладони.

– О чудо… отчего же не действуют на нее законы и светится она теперь? – задумчиво пробормотал купец. И, догадавшись, прошептал: – Может, чувствует, что чиста ты сердцем? Или оттого, что рядом с колыбелью сей… – И он кивнул в ту сторону, где шар спокойно качался на волнах. – Я отдаю тебе реликвию, вверяю с тайной эту вещь. Теперь тебе она послужит. Небесный это компас, может быть… В любом случае он подтверждением будет слов твоих о ребенке в звездной колыбели. Но не показывай его до тех пор, пока не утвердишься, что час его настал. – С этими словами купец ладонь дочери своей рукой прикрыл.

Сенака пловцом отменным оказался, он без труда до берега доплыл и с плотиком уже вернулся на корабль. На нем поочередно выбрались на берег трое: Сенака, Илея и верный отца помощник по имени Ул.

Видения. Долины

Отсюда, с берега, кораблика уже не было видно. Тому виной ― густой туман, стелившийся вдоль озера. Немного в стороне мужчины обсуждали дальнейший путь. Самое простое и верное решение – следовать пешком вдоль скалистого берега. Идти с надеждою и ждать, пока Сенака узнает местность. В этом у них было полное единодушие; другое дело, в какую сторону им стоит отправляться.

И вот когда мнения мужчин сошлись, а поклажа с провизией была уложена на плечи, увидели они, что Илея не спешила следовать за