Елена Минькина - Хозяин шара Страница 33

— Быстрее к лифту, сюда идет Петр Иванович!

Девушка от ужаса оцепенела. Стас схватил ее, больно сжал за плечи, встряхнул и уже шепотом произнес:

— Сейчас от тебя будут зависеть наши жизни.

Девушка бегом рванула по коридору. Стас еле успел выскочить на лестницу, как двери лифта открылись, и старенький профессор столкнулся с Алькой. Девушка в ужасе уставилась на профессора.

— Аля, что с тобой? Почему ты не в палате? — спросил он строго.

— Петр Иванович, пациентка пропала!

Лысина у профессора стала багровой. Одной рукой он схватился за сердце, а другой вытащил пузырек с лекарством и дал его Альке. Дрожащими руками Алька достала таблетку.

— Петр Иванович, я только в туалет вышла, всего не было меня минут пять. Вернулась, а кровать пустая.

Голос профессора перешел на хрип:

— Быстро поднимай охрану, она далеко не уйдет. Она была без одежды?

Алька кивнула.

— Ну, тогда беспокоиться не о чем. Куда денется голая беременная баба? Чего стоишь? Беги, сообщи охране.

— Петр Иванович, я вас не брошу, сейчас врача позову.

Более спокойно он проговорил:

— Отпустило, иди уже. Сейчас ее поймают, и будешь мне ассистировать, Стас операционную готовит. Я буду в ординаторской. Скажи им, пусть проверят каждую палату, она где-то в здании. Послушай, неужели она не подавала никаких признаков жизни?

— Нет, Петр Иванович, я ее каждые полчаса проверяла, как вы велели.

— Ладно, иди уже.

Алька побежала к лифту.

А Стас уже был возле Марины. Оставив тележку почти возле охраны, Стас сильно нервничал. И не напрасно. Когда вернулся, толстая повариха засовывала в тележку грязные полотенца, приговаривая:

— И чего сюда положили? Белье не сминается совсем.

— Это одеяла, я их вниз засунул.

— Именно засунул, а Варвара все складывает. Давай вытащим да сложим.

Марина оцепенела от страха. Она почувствовала, что женщина начала хватать белье из тележки и бросать на пол.

Стас заорал на нее:

— Да вы, что, с ума сошли?! Мне Петр Иванович приказал в операционной быть, а я тут буду белье складывать!

— Ладно, давай я сама сложу и отвезу, — предложила женщина, продолжая кидать белье на пол.

Стас стал белее мела. Он понимал, что сейчас, если что-то не придумает, ему конец. Он грубо оттолкнул женщину от тележки, стал быстро собирать белье и запихивать обратно.

— Что я маме скажу? А если белье пропадет?

Лицо женщины от обиды и ярости пошло красными пятнами.

— Да что же ты, щенок, меня в воровстве подозреваешь?! Вот поэтому ты и не женат. Все за мамину юбку держишься, жлоб!

В это время мимо бежала Алька. Возле тележки она остановилась, не понимая, что происходит. Ей показалось, что Марину обнаружили, и она залепетала:

— Я ничего не видела, она сама залезла туда!

Стас больно толкнул ее в бок. А женщина на слова Альки отреагировала мгновенно:

— Куда это я залезла? Сроду чужого не брала! Ах ты, сучка, с ним заодно, небось, спишь с ним?!

Бледный Стас залез в карман, вытащил сто рублей и, подавая Альке, произнес:

— Вот твои деньги, я их на полу нашел. Некогда мне с вами болтать, и так столько времени потерял. Меня Петр Иванович, наверное, обыскался уже. — Стас схватил тележку и бросился к лифту.

Голос поварихи перешел на визг:

— Это, значит, из-за паршивой сотни весь этот скандал?! Я буду жаловаться!

Аля поняла, объяснять что-то бесполезно. Тем более охранник уже сам шел к ним. Алька поспешила к нему навстречу:

— У нас ЧП, пациентка пропала. Петр Иванович послал меня к вам, он сказал, чтобы вы обыскали все палаты.

— А ты куда смотрела?

— Я только в туалет вышла, вернулась, а ее нет.

Стас тем временем добрался до подвала. Вытолкал тележку из лифта и очутился в длинном коридоре, освещенном тусклым голубым светом. Из-за этого света ему показалось, что он попал в нереальный мир. Никак не мог прийти в себя от страха. Стыдно было признаться, но он панически боялся именно этого коридора.

Судорожно хватая ртом воздух, он быстро катил тележку к моргу. На его счастье, немой ничего не слышал, хотя стены и пол коридора были облицованы белым кафелем и каждый его шаг гулким эхом отдавался вокруг. Сейчас главное — не попасться немому на глаза.

Никто не знал, когда здесь появился немой. Поговаривали, что, когда приватизировали санаторий, Федор уже жил в подвале. Он стал помогать рабочим ремонтировать его, причем бесплатно работал с утра и до вечера. Все считали его немного чокнутым.

Петр Иванович быстро смекнул, как можно использовать Федора. Он оставил его в подвале. Денег тот не просил, а зарплату ему начисляли регулярно. Петр Иванович расписывался за него и клал деньги себе в карман. С раннего утра и до позднего вечера Федор стирал и гладил белье.

Чтобы он совсем не одичал, ему поставили небольшой телевизор. Вот и сейчас тот орал на всю катушку. Стас дивился, зачем Федор включает такой звук, ведь все равно ничего не слышит? Этот странный человек никогда не выходил из подвала, общался только с матерью и редко со Стасом, когда тот подменял ее. Хотя Стас не мог назвать это общением. Тот молча забирал белье, и этим все заканчивалось.

Пищу ему приносили нянечки, причем всегда оставляли ее возле лифта. Федор был очень привязан к Варваре. Радовался ей как ребенок. Все старые вещи Стаса она приносила сюда в подвал, засиживалась с ним долго, рассказывая про свою жизнь. Тот, видно, ничего не понимал, но слушал с восторгом.

Сейчас дверь в прачечную была открыта. Стас, оставив тележку, осторожно заглянул внутрь. На его счастье, Федор был занят глажкой. Стоял к Стасу спиной, то и дело поглядывал на телевизор. Ключи от морга висели на стене прямо у входа на гвоздике. В обязанности немого входила еще и уборка морга. Обычно он делал ее один раз в неделю. Сдернув ключи с гвоздя, Стас выбежал из прачечной.

«Кажется, пронесло, — подумал он. — Теперь надо побыстрее добраться до морга. Вдруг охранники начнут свой обыск с подвала?».

Подкатив тележку к дверям морга, Стас дрожащими руками стал искать замочную скважину. Сердце стучало так сильно, что казалось, вот-вот выпрыгнет из груди. Ключ все никак не хотел попадать в скважину. Прежде всего, следовало восстановить контроль над собой. «Успокойся. Соберись». Он опустился на пол. Сердце стало биться чуть реже. Стас сделал несколько глубоких вдохов. Почему он так боится этого синего света? Страх сильно раздражал Стаса. Он знал, что это — следствие одного инцидента в раннем детстве, избавиться от воспоминаний о котором он так и не сумел.

Марина сразу почувствовала этот животный страх и, хотя тоже боялась, но, собравшись с силами, как можно спокойнее произнесла: