Эрик Эддисон - Червь Уроборос Страница 33

VIII

Первый поход в Импланд

На море опустилась благоуханная летняя ночь в усыпанных звездами одеяниях, а несший Демонов домой корабль приближался к концу своего пути. Плащи спавших на полуюте лорда Юсса и лорда Брандоха Даэй был влажны от росы. Они легко скользили сквозь зачарованную ночь; ветер улегся, и были слышны лишь шепот волн под носом корабля, монотонный напев рулевого да скрип и плеск весел в одном ритме с его пением. У зенита сапфиром сверкала Вега, а над горизонтом на северо-западе светил над Демонландом Арктур. На далеком юго-востоке из моря восходил Фомальгаут, единственное украшение в тусклых созвездиях Козерога и Рыб.

Так гребли они, пока не занялся день и не поднялся легкий и свежий бриз. Юсс проснулся и поднялся, чтобы осмотреть серую морскую гладь, простиравшуюся вдаль, туда, где небо и вода сливались воедино. За кормой у врат дня клубились огромные тучи, подобные темным скалам винного цвета, пылающим в лучах рассвета. В ясном небе над ними, словно влекомая ветром белая тиарелла, плыл тонкий тускнеющий серп луны. Далеко на западе встречал рассвет островерхий горный хребет Картадзы, казавшийся на фоне неба вырезанным из хрусталя. Самые высокие утесы этого острова, первого стража гористого Демонланда, восходящее солнце уже окрасило в бледно-золотые и аметистовые тона, но прочие вершины еще скрывались в ночном мраке. И с наступлением утра обвивавшие горные цепи туманы начали подниматься колышущимися клубами, то растущими, то вновь уменьшающимися, гонимые своенравными ветрами, пробудившимися среди склонов гор, и разрываемые ими на полосы и клочья. Некоторые поднимались ввысь вдоль расщелин до самых вершин, и то и дело какое-нибудь облачко отделялось от склона, недолго парило в воздухе, готовое уплыть в небеса, а затем вновь лениво опускалось на горные утесы, окутывая их невесомым покровом золотого тумана. И вот уже открылось взору восточное побережье Демонланда, простершееся более чем на пятьдесят миль от Северных Шхер, через Дрейкхолм и невысокие холмы Кеставика и Бюланда, за которыми высились горы Скарфа, вдоль зубчатого Иглистого Кряжа и дальних вершин Невердала, нависавших над лесистыми берегами Онвардлайта и Нижнего Тиварандардала, к подернутой дымкой южной оконечности острова, где обрывается в море последний исполинский бастион хребта Римон Армон.

Словно на возлюбленную взирал лорд Юсс на поднимавшуюся из морских волн землю Демонланда. Он не произнес ни слова, пока они не подошли к Обзорному Мысу и не увидели за загибавшимся как клюв выступом пролив между Картадзой и главным островом. В открытом море царило спокойствие, но воздух в проливе был полон брызг от волн, кипевших среди рифов и коварных отмелей: прилив бурлил там, словно в водяной мельнице, и рев волн отчетливо доносился до них с расстояния двух миль. Юсс произнес:

— Помнишь, как я загнал флот Вампиров в это ущелье? Из стыда не говорил я тебе, покуда печаль обуревала меня, но это первый день со встречи с насланью, когда я не желаю в глубине души, чтобы Котел Картадзы тогда поглотил и меня и принес мне ту же кончину, что и проклятым Вампирам.

Лорд Брандох Даэй быстро взглянул на него и промолчал.

Вскоре корабль вошел в Обзорную Гавань и пристал к мраморной набережной. Среди встречающих стоял Спитфайр, поприветствовавший их со словами:

— Я, было, все подготовил к торжественной встрече вас троих, но Волл отсоветовал мне это. Я рад, что прислушался к его совету и отложил все приготовления. Наблюдать это сейчас было бы мучительно.

— О брат мой, — ответил ему Юсс, — стук молотков в Обзорной Гавани, а также эти семь судов на стапелях говорят мне, что по возвращении домой ты был занят более полезными для нас вещами, нежели лавры и увеселения.

Они оседлали коней и по пути рассказали Спитфайру все, что произошло после их поездки в Карсё. Так они проехали от гавани на север через Соломенный Язык и Ручейную Низину, откуда направились по горной дороге на Эвендал, мимо осыпей Голого Пика, и незадолго до полудня прибыли в Гейлинг.

Черная скала Гейлинг высится в конце отрога южного хребта Малого Дрейкхолма, между Бранкдалом и Эвендалом. С трех сторон отвесные утесы обрываются прямо от стен замка в густые дубравы, березняки и рябинники, что покрывают Лунгардскую Лощину и нависают над ущельем, по которому, водопад за водопадом, струится бранкдальский ручей. Лишь с северо-востока могут попасть в замок лишенные крыльев: через поросшую травой луговину шириной в полет брошенного камня. По луговине от бранкдальской дороги к Львиным Вратам ведет мощеная тропа; за вратами же находится тот самый сад с вьющейся меж тисов травянистой дорожкой, где девятью неделями ранее стоял вместе со стрижом Лессингем, впервые оказавшись в Демонланде.

Когда наступила ночь и ужин был окончен, Юсс вышел пройтись в одиночестве по стенам своего замка, наблюдая, как в безлунном небе над погруженными во тьму горами зажигаются созвездия, прислушиваясь к уханью сов в лесах и отдаленному звяканью коровьих колокольцев и вдыхая аромат сада и ночного ветра, что даже в разгаре лета пах горами и морем. Эти прекрасные ночные образы, ароматы и звуки настолько поглотили его, что оставался лишь час до полуночи, когда он покинул стену и позвал сонных слуг, которые при свете факелов отвели его в его покои в южной башне Гейлинга.

Удивительно красивым было ложе лорда Юсса с четырьмя столбами по углам, созданное из цельного золота и занавешенное темно-синими гобеленами с изображенными на них цветами сон-травы. Полог был украшен мозаикой из крохотных камушков: гагатов, змеевиков, темных гиацинтов, черного мрамора, гелиотропов и ляпис-лазури, в своих множественных вариациях оттенков и блеска уподоблявшихся сверкающему ночному небу. Там было подобие почитаемого Юссом за своего покровителя созвездия Ориона, звезды которого, как и на золотом пологе в приемном зале, были драгоценными камнями, сиявшими собственным, хоть и тусклым, светом. Вместо Бетельгейзе сверкал рубин, вместо Ригеля — алмаз, а вместо остальных звезд — бледные топазы. Четыре столба по углам ложа в верхней части были толщиной с руку человека, и с человеческое туловище внизу; их украшали резные изображения птиц и зверей: в ногах был вырезан лев в знак храбрости и сова в знак мудрости, в головах же — мастифф в знак верности и зимородок в знак счастья. На карнизе и панелях над подушкой были вырезаны отчаянные подвиги Юсса, последним из которых был морской бой с Вампирами. По правую руку от ложа стоял стол, заваленный древними песенниками и книгами о звездах, травах, зверях и путешествиях; туда же Юсс имел обыкновение, ложась спать, класть свой меч. На стенах, обшитых темным душистым деревом, висели доспехи и оружие. У стены стояли огромные окованные золотом сундуки и шкафы, в которых он хранил свои одеяния. Окна смотрели на запад и юг, и на каждом подоконнике стояла чаша из бледно-зеленого жадеита, наполненная белыми розами, и воздух в спальне был насыщен их ароматом.