Татьяна Умнова - Вампиры замка Карди Страница 34

Магда долго не могла понять, за что девчонка так ее ненавидит. Пока не перехватила как-то обожающий взгляд, устремленный Анхеликой в сторону Конрада. А потом нашла тетрадку, заполненную крупными каракулями, из которых она ясно поняла: глупая девчонка влюблена в Конрада!

А Конрад, естественно, не замечал маленькую замухрышку. И, возможно, Анхелика догадывалась о том, какие отношения связывают Магду с Конрадом? Влюбленные женщины чувствуют такие вещи. И влюбленные девчонки — тоже. Анхелика могла творить все эти гадости из-за элементарной ревности! Потому что понимала: у нее нет надежды заполучить Конрада. Нет и не будет, пока рядом — Магда.

К счастью, Анхелика была единственной ложкой дегтя в той бочке меда, которой стало для Магды супружество с Хельмутом. Ведь мало того — Магда стала графиней фон Шелль и очень состоятельной женщиной. Муж к тому же был тихим, непритязательным человеком, очень умеренным во всем, включая сексуальные желания. Он ничего от нее не требовал, кроме покоя и изредка — исполнения супружеского долга. Был снисходителен и щедр. А что еще нужно от мужа? Он обожал Магду, восхищался ее красотой и умом, всецело поддерживал ее в стремлении сделать научную карьеру и полностью доверял ей.

К тому же Магде повезло: оказалось, Хельмут когда-то учился в одном пансионе с братцами фон Шлипфенами. Магде даже удалось «посвятить» Хельмута в их великие научные планы и, гордый доверием, Хельмут старался «содействовать», как мог, использовал свои связи в среде высшей аристократии, а главное — субсидировал некоторые из наиболее дорогих подготовительных экспериментов. Конрада Хельмут просто не замечал: для него Конрад был ребенком. Он даже умудрился однажды сказать, что неплохо было бы поближе познакомить Конрада с Анхеликой: может, чего и получится. Магда тогда с трудом удержалась, чтобы не сказать все, что она думает об этой гадкой замухрышке Анхелике. Смолчала только потому, что уж это было уж слишком глупо — думать о Конраде и Анхелике, как о предполагаемой паре! Настолько глупо, что спорить с этим как-то даже стыдно.

Зато изменять Хельмуту после этого инцидента стало еще легче.

Глава шестая

Конрад часто вспоминал «своего вампира» — так он называл того, кто убил его похитителя, кто вытащил из склепа, кто нес его по небу на волнах лунного света и бросил на пороге дома, на пороге ада. Нет, разумеется, Конрад не винил «своего вампира» в том, что тот отнес его домой. В конце концов, вампир не мог знать, какими чудовищами окажутся дядя Август и дядя Отто! Об этом и сам Конрад в тот момент еще не догадывался. Но все же Конрада не оставляло сожаление о том, что этот замечательный, прекрасный, могущественный вампир все-таки отнес его домой, а не забрал себе, не сделал бессмертным, таким же могущественным и прекрасным… А Конрад уж постарался бы стать таким же замечательным! И тоже убивал бы плохих вампиров. Если бы только его избавили от кошмарного детства…

…Интересно, а если ребенка делают вампиром, он потом вырастает? Или нет? А если нет — тогда это ужасно: вечность в теле ребенка. А с другой стороны — вампиры же сильные! Быть очень сильным ребенком — это здорово. Можно вычислять злых взрослых, которые любят мучить детей. И наказывать этих злых взрослых, пользуясь своей вампирской силой и неуязвимостью.

Конрад часто вспоминал «своего вампира» — и с первого взгляда узнал его, когда снова встретил.

Это случилось, когда Конраду Лиммеру было уже восемнадцать. Закрытую детскую военизированную школу он закончил с хорошими результатами: он был четвертым по оценкам в своем выпуске и первым по физической подготовке. Теперь Конрад учился в школе для молодых офицеров. Был выходной, их отпустили в город порезвиться и спустить пар. В прежние времена в школе с дисциплиной было строже. Но школьное начальство сменилось после прихода Гитлера к власти. Многое сменилось после прихода Гитлера к власти! Прежде в офицерской школе преподавали всякие там никчемные потомки благородных семейств, которые мундир носили для красоты, а в военной школе работали, потому что не способны были служить в армии, — так дядя Август говорил. А теперь к обучению подрастающего поколения воинов были приставлены настоящие профессионалы, ветераны, псы войны. Которые действительно могли научить молодых офицеров военной науке. И которые заодно понимали, что молодым ребятам хотя бы раз в неделю надо вырваться из казарменного быта и повеселиться, и тогда они в остальные дни легче будут исполнять дисциплинарные требования. Так что на выходные их отпускали. А поскольку школа была все-таки элитарной, деньги были у всех. И все радостной толпой устремлялись — кто в кабак, кто в бордель.

Конрад предпочитал кабак. Платить за женскую любовь для него не имело смысла: он и так нравился женщинам, они сами предлагали ему себя, причем было в нем что-то настолько привлекательное и неотразимое, что женщины соблазняли его прямо-таки агрессивно — Конраду это было даже неприятно, его это смущало и тяготило. Впрочем, он нравился определенному типажу: дамам, которые были способны агрессивно соблазнять и предлагать себя понравившемуся мужчине. Это были, как правило, крупные, сильные, румяные, с резким мускусным запахом. Иногда случались исключения из правила и соблазнительницы оказывались миниатюрны — но пахли они все одинаково. Его же привлекала в женщинах нежность, кротость, покорность, стыдливость, мягкий взгляд, тихий голос и слабый запах сухих цветов, исходивший от их платьев и блузок — такой была мама, такой была фрау Лизелотта — такую Конрад хотел себе жену. Но никак не ярую в любви, не мускусно-пахнущую — а большинство проституток в борделе, даже если таковыми не были, именно таких из себя изображали. Потому что с такими мужчине проще. Потому что большинству мужчин льстит, когда женщина сама хочет. А вот Конраду не льстило. Конрад хотел быть охотником. Хотел получать женщину, как добычу.

Так что он шел в кабак, где, конечно же, тоже были женщины, но помимо женщин — были друзья и выпивка. А выпить Конрад любил. Ему нравилось состояние опьянения. Да, терять над собой контроль опасно, становишься уязвимым. Но, когда ты пьян, сердце размягчается, на душу снисходит покой, и окружающий мир кажется куда более теплым, куда менее опасным. Заблуждение, конечно. Опасное заблуждение. Но оно стоит и риска, и тех денег, которые приходилось платить за выпивку.

В школе у него появилась своя компания — нет, не друзей, дружить Конрад не умел, потому что боялся кому-то постороннему доверять, боялся привязанностей, прекрасно сознавал свой страх и пресекал любые попытки эмоционального сближения, так ему было легче и проще — но приятели все же были, компания из одиннадцати парней, и ходили они всегда в один и тот же ресторан «Черный лебедь». Заведение было расположено в центре, роскошно обставлено, визиты туда стоили недешево, но зато там вкусно кормили, качественно поили, и ресторан делился на две зоны: подвальная, оформленная под классическую пивную, где можно было буйно веселиться, пить пиво и петь хором, — и собственно ресторан, где играл рояль, куда приводили приличных женщин, а не только шлюх, где заказывали шампанское и даже танцевали на небольшой площадке. Молодняк из военной школы действовал по настроению: или весь вечер сидели в подвале, или сначала шли в подвал, а потом, слегка набравшись — наверх, к приличным женщинам, танцам, шампанскому.