Кэйтлин Свит - Узор из шрамов Страница 35

— Ну вот.

«Нет, — подумала я, когда он склонился надо мной. — Не трогай меня. Уходи».

Он коснулся губами моего лба. Разгладил волосы на подушке.

— Спи спокойно, — сказал он, улыбнулся и ушел.

Я лежала, не двигаясь, без сна, и не могла думать. Мне надо было подумать. Надо было встать, разбить стекло шкафа, взять один из ножей — хотя даже всех пяти было бы недостаточно, — и найти его. Выследить, как он, по его словам, выслеживал Прандела, который никогда не существовал. Я должна была заставить его испытать боль Ченн, услышать от него те страшные, преследующие меня звуки, которые издавала Игранзи. Я лежала в кровати и думала только о том, как мне следует думать, пока солнце не осветило потолок.

Когда комната озарилась ярким золотистым светом, я почувствовала, что меня тянут за рукав. Перекатилась на бок и посмотрела в янтарные глаза Уджи. Я не заговаривала с ней, потому что любое слово освободило бы застрявшие в горле слезы. Она издала резкий свист, из-за которого я приподнялась на локтях. Она затрещала, не сводя с меня глаз — поток звуков, которых я никогда прежде не слышала. Они прогнали слезы прочь.

— Уджа?

Она трещала, клацала клювом, поднимала и опускала голову так быстро, что цвета ее перьев сливались воедино. Она схватила меня за рукав и так резко его крутанула, что он порвался. Я уставилась на свисающий обрывок, потом на нее. Она направилась к открытой двери. Двери, которую открыла сама.

Я села. В голове вспыхнула белая вспышка. Вновь обретя зрение, я жалобно произнесла: «Уджа?», поскольку не была уверена, но очень хотела. Она что-то проворковала и исчезла в коридоре.

«Его здесь нет, — подумала я, вставая. — Она бы не вышла из клетки, будь он тут».

Я потащилась к шкафу (все мышцы страшно болели). Если бы в нем висело мое старое платье из борделя, я бы надела его, но платья, разумеется, не было. Тогда я выбрала самое роскошное, шелковое, с розовыми пуговицами из ракушек, со сборками и подолом, тянувшимся за мной по полу. Если я не могла стать невидимой, то должна была выглядеть как леди. Я застегнула пуговицы, подвязала пояс и обулась в белые туфли с узором из фиолетовых лоз. Отвернулась от шкафа, но тут же вновь повернулась и взяла смятый клочок бумаги, лежавший среди обуви. «Красивая», прочитала я, и «помоги». Я сложила записку Бардрема, сунула в туфлю и вышла из комнаты.

Уджа сидела на верхней ступени. Увидев меня, она замахала крыльями. Я медленно подошла к лестнице и спустилась, ожидая, что она ко мне присоединится, прыгая со ступеньки на ступень, но она оставалась наверху. Я оглянулась и увидела, как она поднимает голову, распахивает крылья и летит, скользнув мимо, как цветок, сорванный ветром. Она была так красива, что на секунду я забыла обо всем. Уджа описала широкий круг, перешедший в спираль, и приземлилась у входной двери. Склонила голову, поглядела на меня и вопросительно свистнула («Чего ты ждешь?»). Я продолжила спускаться.

Только когда я оказалась у двери, мой ум прояснился окончательно. Уджа приподнялась и вставила клюв в замок. Повертела головой, и я услышала щелчок.

— Уджа, — сказала я, когда она посмотрела на меня. Я вся дрожала от гнева. — Почему ты не сделала этого еще месяцы назад? Ты знала. Знала, но не помогла мне!

Молчаливое моргание.

— Ты могла бы…

Опять молчание.

Мой гнев прошел, но я еще дрожала — потому что у нее, быть может, имелись причины не помогать мне, и потому, что дверь была не заперта. Я открыла ее и вышла на дорожку. От яркого утреннего света глаза зажмурились: прошли месяцы с тех пор, как я была на улице днем. Теплый воздух пах осенью, и я сделала несколько глубоких вдохов. Я двинулась по выложенной стеклом дорожке, и каждый шаг был тверже предыдущего. Передо мной возникла черная железная ограда, рядом с которой стояла Уджа. Ворота были приоткрыты.

— Идешь со мной?

Она повела тонкими птичьими плечами, проворковала и изящно шагнула назад, как делала в круге зерна.

— Уджа, — повторила я. Не вопрос, лишь слово. Я положила руку ей на голову. Прежде я никогда к ней не прикасалась. Перья были гладкими, как шелк моего платья, хотя немного кололись, когда я водила по ним рукой. Я погладила холодный клюв, и она легко ткнула им в мой палец.

— Спасибо, — прошептала я, неуклюже подошла к воротам и вышла на улицу, а она пропела мне вслед высокую, красивую прощальную мелодию, которая растаяла в воздухе за моей спиной.

Я знала, куда иду. Вероятно, я все же ухитрялась размышлять, неподвижно лежа в постели — или существовало только одно место, куда можно было пойти, и мои расшитые туфли поняли это, едва коснувшись мостовой. Я понятия не имела, как вернуться в бордель, и это было не то место, где мне следовало быть. Возможно, позже, когда я выполню то, что должна.

Я старалась не отвлекаться и смотрела только на замок и на дорогу перед собой. Но на улице были люди, много людей, которые кричали, смеялись, даже пели в открытых окнах. Многие останавливались, чтобы на меня посмотреть — девушка с широко раскрытыми глазами, которая заблудилась по пути с королевского бала? — и я пыталась скрыться от их взглядов, заставляя ноги двигаться быстрее. Вокруг было слишком много всего: шум, запахи еды и помоек, фыркающие уличные мальчишки, которые вертелись поблизости, воображая монеты. Я продолжала идти. Я шла по аллеям, широким улицам и тесным переулкам, и если мне приходилось поворачивать обратно, чтобы найти новый путь, я едва это замечала. Я дышала воздухом открытых пространств, думала о словах, которые должна была произнести, и приближалась к цели.

Дорога к воротам замка была широкой. Здесь я замедлила ход и почувствовала первый болезненный укол страха, увидев пятерых стражей с пиками и щитами, сверкавшими на солнце, как зеркала для прорицания. Они говорили с человеком на повозке, покрытой алой тканью (его они не пустили), и с группой женщин и девочек, держащих охапки свитков (им они разрешили пройти внутрь). Я медлила. Посмотрела на туфли. Подобрала скользкие складки платья и приблизилась к стражникам.

— Да? — Голос человека был грубым, но не враждебным. Он не улыбался, а его глаза скрывал шлем.

— Я должна поговорить с королем Халдрином, — сказала я чересчур громко.

— Неужели, — сказал другой охранник. Он явно скучал.

— Да, — я сделала глубокий вдох. — Один из его провидцев — убийца.

Три других стражника подошли ближе. Все они смотрели на меня, а потом переглянулись.

— А ты кто такая, чтобы это знать? — спросил первый.

— Я была его пленницей. Он учил меня и обещал привести сюда, но солгал. Он несколько месяцев держал меня в плену.